***

В тот день любовник написал, предлагая как обычно встретиться с Натальей в мотеле. Это был «его день», и в этом смысле он оставался надёжен: появлялся в назначенное время, встречи редко срывались по его вине. Она, грешным делом, приписывала немалую заслугу в этом себе: где он ещё найдёт такую фигуристую, безотказную, на всё готовую давалку? Любая другая была бы счастлива иметь такого беспроблемного любовника, дающего не только сексуальное удовлетворение, но и закрывающего специфические потребности в униженном состоянии. Правда, хоть он и был моложе Натальи почти на десять лет, всё равно выглядел взрослым мужчиной, а не ладным молоденьким мальчиком.

Её же сейчас увлекал именно этот мальчик. Все мысли и всё тело вращались вокруг вчерашней сцены с Лёшкой. Горло ещё саднило от его резких, глубоких толчков, но больше всего беспокоило другое место. Там, между ног, предательски пульсировала, зудела, ныла сладкая, невыносимая щекотка. Даже ночной секс с мужем не принёс облегчения — наоборот, только ярче показал: это не то. Совсем не то, чего она хочет на самом деле. И теперь ей оставалось только предвкушать и опасаться одновременно: оказаться с Алексеем наедине и не выдержать, дать слабину и пропасть.

— Женька, я не знаю, что мне делать! — звонила она подруге. — Я вчера отсосала другу сына!

— И чего ты теперь переживаешь? Тебе что, не понравилось?

— Да при чём тут «понравилось»?! Ты вообще понимаешь, каково это?!

— Да забей ты! Радуйся, пока на тебя у мужиков встаёт! Молоденький — это же десерт, чистая вкуснота! Не заморачивайся, используй его по полной, подруга! А если сама не хочешь — мне отдай, я уж найду ему применение! — расхохоталась Женька в трубку.

Вот и вся поддержка.

***

Днём парень не появлялся. Она поминутно выглядывала в окно, в лихорадочном возбуждении, стараясь унять дрожь в руках. Он пришёл к вечеру, вместе с Пашей. Нейтрально поздоровался, стараясь казаться невозмутимым. Когда жара спала, парни выбрались во двор на импровизированную спортивную площадку, которую муж с сыном соорудили из старых труб, обрезков и всякого железа. Турники, гири и баскетбольное кольцо на столбе. Вокруг последнего и началась настоящая баталия «два на два» до двадцати очков: сын с отцом против Лёши и Паши.

Наталья, работавшая в огороде в одном купальнике, совмещая загар с дежурными делами, вернулась домой, чтобы не смущать молодёжь своим видом. Чтобы «болеть за своих», она поднялась в спальню на втором этаже — оттуда площадку видно как на ладони. Высунувшись в окно почти по пояс, громко подбадривала, болея за «своих». Муж и сын улыбались, махали ей в ответ. Игра шла с переменным успехом, потом счёт сбился, интерес угас. Пары распались. Паша, тяжело отдуваясь, плюхнулся на скамью у тренажёра, вытирая пот со лба. Лёша исчез в доме — видимо, пошёл за водой. Муж с сыном остались на площадке, продолжая стучать мячом.

С огорода Наталья не успела переодеться: на ней были только тонкие красные стринги, почти ничего не скрывающие сзади, и лёгкая белая футболка накинута поверх. Она так увлеклась наблюдением, что не сразу услышала шаги за спиной. Обернувшись, увидела Лёшку, стоящего в дверях. Лицо его показалось ей решительным, даже злым. Она онемела, не зная, как реагировать. Броситься к нему или от него она не могла: прямо под окном муж и сын, если она исчезнет, а в доме Алексей — это может вызвать подозрения. Надо оставаться на виду. Секунду она застыла, потом, будто нарочно провоцируя, отвернулась от стоящего в проёме парня и ещё сильнее высунулась в окно, громко крикнув:

— Олег, давай, покажи отцу! Пусть растрясёт немного жирок!

Она надеялась, что Алексей поймёт: она не намерена с ним общаться и он уйдёт. Но вместо этого услышала тихие приближающиеся шаги. А потом горячая ладонь легла ей на почти голую ягодицу, погладила её. Наталья вздрогнула от неожиданности, едва сдержав вскрик, но не повернулась, продолжив выглядывать в окно как ни в чём не бывало. Окно было частично зашторено, свет выключен — кроме её головы, со двора больше ничего не видно.

Поняв, что кричать и дёргаться женщина не будет, парень осмелел. Погладив гладкую кожу выпуклых налитых ягодиц, отчего по телу Натальи пошли мурашки удовольствия, он взялся пальцами и оттянул в сторону узкую полоску стрингов, оголяя интимные места. Рука скользнула между ног, но Наталья изо всех сил сжала бёдра, не пуская нахального парня дальше. Он потыкался, засунув краешек пальца, но не смог просунуть глубже, поэтому на секунду отступил… Казалось, оставил всякие попытки, но вдруг вернулся. Пальцы теперь были мокрые и скользкие, будто чем-то смазанные. Он без церемоний, нагло раздвинул её булки и уверенно вонзил один прямо в зад!

От неожиданности и резкой вспышки она едва не выпала в окно, удержавшись, вцепившись пальцами в подоконник. Внизу муж громко смеялся, кричал что-то сыну. А у неё внутри всё вспыхнуло: стыд, страх, злость и такая дикая, невыносимая волна возбуждения, что ноги сами раздвинулись шире, впуская вторгнувшийся палец глубже.

«Пусть, — подумала она вдруг с каким-то отчаянным, безумным восторгом. — Пусть берёт меня прямо здесь, прямо сейчас, пока они там внизу. Пусть муж смотрит, как его приличная жена стоит раком в окне и даёт в жопу другу собственного сына!»

Эта мысль оглушила и заставила тело замереть в покорном бездействии. Всё внутри будто онемело и застыло.

Палец Алексея чувствительно проникал в попку, массируя стенки. Потом к нему присоединился второй, и на минуту в заднице стало тесно. Но и они вскоре заходили внутри натренированного зада Натальи вполне свободно. Женщина, высунув голову в окно, услышала за спиной шуршание одежды. Почти сразу потом в неё упёрлась скользкая гладкая головка. Сделав пару толчков, примериваясь к смазанной воронке попки, он уверенно и даже обидно легко глубоко заполнил её, заставив дыхание сбиться. Господи, её имели прямо на глазах собственного мужа и сына! Пожалуй, это было сильнее, чем все её фантазии на подобную тему! Наталья помахала им рукой. Озорной чёртик вдруг взыграл в ней самой, и она подалась навстречу этому наглому вторжению, виляя задом и подмахивая, при этом чуть отодвинулась вглубь комнаты, оставив в проёме только голову и руки.

— Чем это ты смазал? — спросила она, не поворачивая головы, держась руками за подоконник. Её накачивали сзади довольно резво, и она гасила эти толчки, чтобы голова не качалась им в такт.

— Крем… какой-то на столике был… — с остановками ответил занятый делом парень. Он прихватил её за голые ягодицы и шумно дышал, резко шевеля бёдрами. В тишине хорошо был слышен шелест двигающегося в ней хуя.

Наталья бросила взгляд на трюмо: боже, стоял раскрытый её дорогущий ночной крем от морщин! Подарок мужа на 8 Марта теперь был размазан по её жопе, как обычная смазка. Ей стало смешно: «Ну вот, теперь уйдут все морщины, но не там, где надо», — и она сдавленно всхлипнула, чтобы не рассмеяться в голос, мысленно передавая привет мужу и цене этой баночки. Но Алексей расценил её поведение иначе, как одобрение и навалился с большей силой, ускорившись. Он вгонял свой член размашисто, до самых яиц, хлёстко, сильно и глубоко, пользуясь её хорошо разработанной дырочкой. Женщине безумно хотелось закрыть глаза и присоединиться всем телом к этому движению, без помех и внешних раздражителей отдаться этому сумасшедшему акту супружеской неверности и безбашенности! Но ещё забавнее было сохранять серьёзное лицо, изо всех сил держаться за окно, чтобы не выдать себя.

Передняя половина её тела всё ещё сохраняла вид приличной замужней женщины, приглядывающей за мужем и сыном на улице. А половина внутри комнаты сейчас самым безобразным образом, расставив голые выпрямлённые ноги, анально, со смаком и хлюпом отдавалась наглому юнцу! Она молила, чтобы он закончил побыстрее, и надеялась, что это продлится ещё и ещё. Сама ситуация была таковой, что в голове Натальи смешались самые разные порывы и стремления, но именно такой гремучий коктейль заводил её, превращая фантазии в ощутимую реальность! Физическое воплощение, происходящее в эту секунду, было настолько немыслимым, что всё ещё казалось нереальным, такой же выдумкой, как и обычно, во время её тайных свиданий с собой, — настолько сложно было поверить в происходящее наяву. Не врало только тело, ритмично наполняемое тугой мужской штукой, изнывающее от собственного сладострастного желания. Наталья чувствовала тугой ход члена в себе, сжимаемого мясистыми стенками попки, и как из её раскрытой пизды медленно сочится по ноге вязкий секрет.

— Ну как вы там, какой счёт? — через силу крикнула она парням внизу. Муж переспросил, прищурившись, и ответил. Сын махнул рукой. Наталья подперла кулачком подбородок, опустив вторую руку. Убедилась глазами, что никто на неё не смотрит с улицы, и, закусив губу, пустила ладошку между ног. Ей хотелось тоже получить хоть какое-то удовольствие от этого акта. Пальцы привычно нащупали половые губки, найдя нужное место. Совсем рядом ходил в её заднице крепкий поршень, отчего пизда тоже двигалась, периодически то натягиваясь, то раскрываясь.

Наталья закусила губу и занялась собственным удовольствием, легонько пошлёпывая по области клитора. И без того сладостное и высокое возбуждение стало быстро расти и кристаллизоваться. Она с трудом остановилась, чтобы не кончить раньше парня, тупо смотрела перед собой ничего не видя и тяжело дыша. И вот Алексей сбился с ритма, сжал что есть силы её булки, прижался сзади, сдавленно захрипев, и стал наполнять своей горячей жижей её нутро. Тут Наталья снова взяла дело в свои руки, украдкой вернувшись к клитору и, страшно напрягшись, чтобы не закричать, ярко кончила, сжимая всю бурю ощущений в намертво замершем теле. Только пульсировала жилка на шее от напряжения, пульсировали дырочки, обессиленно дрожали ноги, удерживая сразу двоих. Она тихо выдохнула через сжатые зубы, стараясь не упасть. С лёгким чмоканьем вышел из неё хуй, выпустив за собой струйку спермы. Зашелестела одежда, и всё стихло. Она замерла, не в силах пошевелиться, представляя теперь себя сзади, как её видит Лёшка: согнувшейся буквой «Г» и высунувшейся в окно, ноги на ширине плеч с темнеющим анусом между белых незагорелых ягодиц, вытекающая сперма, расхлябанные губки раскрытой, только что кончившей пизды. Но парня уже не было в комнате. Через минуту она увидела, как он появился внизу, перекидываясь смешками с парнями, уверенный и довольный, судя по походке.

— Чего так долго? — спросил Олег, бросая ему мяч.

— Да что-то приспичило, — с лёгким пренебрежением ответил Лёша, примеривая бросок.

***

Будь она приличной женщиной, а не испорченной с самой юности прелюбодейкой, хранящей в душе сотни похабных сцен собственного падения, возможно, произошедшее стало бы для Натальи неподъёмной психологической ношей. Но для девочки, которую пользовал отчим как вторую жену, которой родной дядя скармливал свою престарелую сперму, для женщины, которую брали и использовали по её собственному желанию, этот новый поворот судьбы был скорее исполнением давнего затаённого желания, чем потрясением моральных устоев, которых у неё особо и не осталось.

«Ну, трахнул. Он такой же, как все мужчины: получить своё, взять, наследить. Это нормально, это его натура». Как и её собственная — предоставлять удовольствие, ничего не требуя взамен, наслаждаясь самим фактом. Было немного страшно, что он разболтает или её застукает собственный сын, но она верила, что у парня хватит ума не вредить самому себе в этом вопросе. Ведь это немедленно бы означало полное прекращение общения. А судя по его настрою, он этого совсем не хотел.

«Когда будешь дома?» — написал он ей. Никакого тебе «привет, как дела». Её дела его не интересовали. Только её тело.

Наталья долго не отвечала, борясь с собой. Но потом всё-таки назначила время в ответном сообщении и начала лихорадочно готовиться. Возьмёт ли он её, как в прошлый раз, сзади, или захочет поиметь целиком? Отдаваться анально было для неё более изощрённой формой измены. Она сделала клизму, смазала вход специальной смазкой, всегда хранящейся в их супружеской спальне для подобных целей, чтобы не тратить дорогущий крем от морщин. Надела кружевные слипы в тон бюстгальтеру, накинула лёгкий халат, подкрасила губы. Кинула взгляд в зеркало — смотрелась сногсшибательно. Сейчас её будет ебать молодой парень в собственном доме. У него уж точно нет денег на мотель. Тем опаснее и волнительнее такая встреча.

Калитка скрипнула. Наталья выглянула в окно — и ноги у неё стали ватными, когда она увидела направляющегося к дому Лёшку.

Шаги послышались на лестнице. Парень молча появился в проёме двери, тяжело дыша. Остановился, разглядывая Наталью, которая покорно встала перед ним, опустив руки и плечи.

— Дверь закрыл? — пересохшим от волнения голосом спросила она.

Он кивнул, плотоядно разглядывая её. Потом вошёл, мягко ступая.

— Сними халат, — коротко попросил он, приблизившись.

Она молча выполнила просьбу, сбросила его с плеч, оставшись в одном кружевном белье, явно надетом по случаю. Он не мог этого не понять.

Парень молча разглядывал её с близкого расстояния, будто под микроскопом рассматривая её тело, будто выискивая что-то конкретное.

— Сними лифчик, — шумно сглотнув, скомандовал он.

Она завела руки за спину, расстегнула застёжку и бросила бюстгальтер на стул, даже не пытаясь прикрыть оголившиеся груди. Выпрямилась, чтобы они казались ещё больше.

Парень протянул руки и стал внимательно изучать её грудь. Мял, перекатывал в ладонях, касался сосков, пробуя крутить их, сжимать у ареол. Всё это происходило молча, будто Наталья проходила медосмотр. Он не кинулся целовать её груди, как мальчишка или страстный любовник — он рассматривал их предметно, как некий музейный экспонат, отвлечённую женскую грудь из анатомического атласа. Трудно было понять его чувства. Может, ей бы даже хотелось быть для него неодушевлённым предметом, сексуальной игрушкой, спрятав свою личность за бессловесной податливой формой.

— Соси, — коротко приказал он, надавливая ей на плечи.

Ей пришлось подломить колени и оказаться на полу, потом самой развязать ему шорты, спустить их по загорелым бёдрам, покрытым светлым пушком. Член встал перед ней — гладкий, бритый, с подрагивающими яйцами, от жары далеко отвисшими в расслабленной мошонке. Он взял её за голову и уверенно, расчётливо направил член ей в рот.

В голове Натальи мелькнуло: парень не такой уж и неопытный, судя по тому, как уверенно он управляется с ней. Видимо, на его счету уже не одна девушка, если даже анальный секс для него вполне привычная история. Она молча сосала, полностью отдав ему право управлять происходящим. Иногда он вытаскивал и шлёпал хуем по её лицу, нагибал голову ниже, чтобы она лизала яйца.

— Ложись, снимай трусы! — скомандовал Лёшка через несколько минут таких ласк.

Она нехотя оторвалась от члена, медленно встала, потягиваясь, подошла к кровати, заправленной покрывалом. Стянула трусики, покачивая бёдрами, развернулась и села на край.

— Ложись, — повторил он, подходя следом.

Наталья откинулась спиной на постель.

— Дрочи, — сухо приказал он.

Она на секунду замерла, стушевавшись, потом опустила правую руку на бритый лобок, раздвинула слипшиеся губки, расправила их по сторонам, макнула пальчик и стала легонько, чисто для вида, водить по узелку сверху.

Лёша присел между её ног, развёл колени шире и молча разглядывал её движения, задумчиво поглаживая бёдра.

— Ноги задери! — последовал новый приказ после долгого созерцания, во время которого Наталья даже успела увлечься происходящим.

Она задрала ноги, перехватив их руками под коленями. Теперь Алексею была отлично видна её намытая и смазанная попка. Возможно, она даже блестела от этой смазки, выдавая её желания. Он действительно попробовал её пальцем, надавил и легко проник внутрь. Минуту он был в ней, засунув довольно глубоко, качая им в разные стороны, будто пробуя на растяжимость. Потом встал вплотную, и теперь уже член упёрся в её смазанный анус. Наталья расслабилась, широко раскрыв глаза от возбуждения; он двинул бёдрами — и, не встретив особого сопротивления, головка туго протиснулась в смазанное отверстие. Оба облегчённо выдохнули, когда он провалился туда полностью. Парень перехватил её ноги, взялся за щиколотки, ещё сильнее разводя ноги в стороны, принялся неспешно и ритмично шуровать в ней своим агрегатом. Наталья порывисто вздохнула, вцепившись руками в покрывало, принимая его в себе.

— Ебаная сучка! Нравится, когда ебут в зад? — спросил Алексей.

Она не ответила — да он и не ждал подтверждения: всё видел сам. Её мокрую пизду, затуманенные глаза, судорожно хватающие покрывало руки, затвердевшие соски на плавно покачивающихся грудях. Наталья пыталась смотреть ему в лицо, но взгляд всё время соскальзывал вниз — на его живот, на то место, где их тела соединялись, на его упругий пресс.

— Скажи! — хрипло приказал он.

— Да!

— Скажи полностью!

— Да, мне нравится, что ты берёшь меня анально!

— Ебу в зад!

— Ебёшь в зад!

Он ухмыльнулся довольно и вдруг ускорился. Теперь он ебал её по-настоящему: глубоко, резко, до самого конца, до того сладкого предела, когда головка упирается в самую глубину и остаётся там на долю секунды, прежде чем выйти почти полностью и снова вонзиться.

— Нравится, да? — выдохнул он, не сбавляя темпа. — Нравится, когда в жопу ебут, как последнюю шлюху?

Она не ответила словами — только коротко, прерывисто кивнула и зажмурилась от удовольствия. Губы её дрожали, из горла вырывались тихие, сдавленные стоны, которые она пыталась проглотить, чтобы не услышали во дворе.

Лёшка отпустил одну щиколотку, наклонился вперёд, упёрся рукой рядом с её головой и теперь трахал её почти вертикально — глубоко, жёстко, до хлюпающих звуков. Другой рукой он нашёл её клитор, прижал пальцем и начал водить кругами — грубо, без нежности, именно так, как она любила в самые тёмные свои фантазии.

— Кончай, — приказал он сквозь зубы. — Кончай, пока я в тебе.

Приказ нужно было исполнять. Наталья выгнулась дугой, концентрируясь на своих ощущениях, ноги её задрожали в его руках, внутри всё сжалось в один тугой, невыносимый комок наслаждения — и разорвалось сладостной вибрацией. Она кончила молча, только глаза широко раскрылись, рот открылся в беззвучном крике, а всё тело сотрясла длинная, тяжёлая волна. Внутри её пульсировало, сжимало его член, выталкивало, снова сжимало — будто хотело выдоить до последней капли.

Лёшка зарычал, вдавился в неё до упора и замер. Она почувствовала, как он набухает ещё сильнее, как начинает дёргаться внутри — и горячее, густое заполняет её толчок за толчком. Он кончал долго, глубоко, сморщив мученическое лицо, будто хотел оставить в ней всё, что у него было.

Когда он наконец выдохнул, сник и медленно вышел, выпуская следом тёплое, липкое, полившееся по бёдрам, на покрывало. Он встал, посмотрел на лежащее перед ним тело, обошёл кровать, стал рядом с головой и по-хозяйски пододвинул её к себе. Наталья поняла и взяла опавший член в рот, ласково обводя его языком и целуя. Она так и лежала на спине, ноги раздвинуты, грудь тяжело вздымалась, чувствуя себя использованной и опустошённой — именно такой, какой хотела быть.

Будь Лёшка нежен и предупредителен, может, это был бы его последний раз с ней, но он был именно такой, как надо, и это было плохо.

Постояв немного и подождав, пока она не вычистит его член до блеска, парень потрепал её по щеке, молча отошёл, поднял упавшие шорты и бросил на неё последний взгляд — испытующий и чуть надменный, собственнический. «Увидимся, да?» — то ли спросил, то ли пообещал он и вышел так же тихо, как вошёл.

***

Теперь каждый раз перед новой встречей Наталья проходила все стадии принятия, от отрицания до покорного ожидания. Любовник не понимал, что с ней происходит, почему она отказывается от очередного свидания в их налаженной многолетней супружеской неверности, справедливо начав подозревать её в «измене». Измена изменнику — как бы ни было смешно это звучало. Но через несколько встреч с парнем Наталья начала замечать, что новизна и острота впечатлений пошли на убыль. Отношения никак не развивались: он приходил всегда днём, когда она была одна, с небольшими вариациями заставлял её сосать и вылизывать. Потом брал её, всегда сзади, будто решив, что это самый безопасный и излюбленный её способ. Наталья и не предлагала другого, следуя его требованиям.

Пару раз они были близки к провалу — приходил сын в самый неподходящий момент. Было довольно комично выходить к нему, наскоро натянув трусики и халат, ещё ощущая фантомный член в анальном отверстии: «О, привет, а тут тебя Лёша дожидается, я ему фотографии показывала с отдыха!». Неужели по ним в эту минуту было не видно, что они только что были друг в друге, а запах от её разбуженной пизды не распространялся по всему коридору? Но нет, сын будто ничего не замечал.

Как раз после такого внезапного возвращения она подслушала примечательный разговор между Олегом и Алексеем. Парни сидели в комнате около компьютера, она была на кухне, не зная, куда себя деть после прерванного сношения, и вдруг уловила ухом слово «мамка» и «задница». Заинтересовавшись, она тихо подошла поближе.

Говорил Лёшка. Явно о ней. Она услышала лишь обрывки фраз:

«Конфетка, а задница... роскошная, скажи... супер... мы с парнями... скажи... а когда на участке в купальнике... у меня аж лопается... не замечал? Посмотри! Лакомый пирожок! Булки здоровенные. И ляжки мясистые...». Он говорил о ней как о лошади или корове. В ответ сын бурчал что-то неопределённое. Она ухватила только одну фразу: «Ну да, она следит за собой, постоянно то на фитнесе, то на велике гоняет». «Как думаешь, она с отцом в зад трахается?!» — снова послышался голос Алексея. «Да не знаю я, какое мне дело!» — донёсся до коридора раздражённый голос сына.

Наталья была в шоке от услышанного. «Скотина, чуть не выдал всё сыну!» — горячилась она. Но другая сторона её натуры ухватилась за этот разговор как за очередной фетиш — парни обсуждают её задницу, и горячая волна прошла по телу.

***

После услышанного Наталья решила прекратить свои игры с парнем — кажется, он был готов похвастаться своими победами кому угодно, подставив её голову и честное имя. Она написала гневное сообщение Алексею, попросив его больше не приходить «с этим вопросом», так как «он не может держать язык за зубами».

Тот ничего не ответил и пару дней не появлялся. Наталья перепроверяла чат в недоумении и некотором разочаровании. Вроде бросила она, но его молчание, отсутствие попыток поговорить и объясниться коробило её. Однако вместо ответа или объяснения ей пришла ссылка на англоязычную статью. Она ничего не поняла, открыв её, и переспросила у Алексея, зачем он ей это выслал.

Оказалось, это было клиническое исследование, доказывающее, что «если втирать молодую сперму в область женских гениталий, то впитываются полезные вещества, и происходит взаимодействие веществ и выработка гормонов, дающая омолаживающий эффект на весь организм. Проводили исследования на более чем тысяче женщин, и омолаживающий эффект колоссальный», — коротко суммировал суть статьи Алексей.

— Очень здорово, и что ты предлагаешь? — уточнила Наталья, уже догадываясь об ответе. Она слышала подобное от своего любовника, который любил кончать ей на лицо, говоря, что это полезно для кожи. Потом ещё сам помогал размазывать кончу, чтобы та полностью покрывала лицо, и она сидела так, ожидая, пока «маска» не подсохнет, стягивая всю кожу, а потом вымывала сгустки из волос. Но вот про такой способ она слышала впервые.

— Если не хочешь встречаться, я бы мог устраивать тебе такие маски, для твоего здоровья, — ответил Алексей. — Сугубо для твоей пользы, подумай!

— Больше никакого секса, ты помнишь? — уточнила Наталья.

— Хорошо, я мог бы сам... рукой... на тебя... — пришёл ответ.

Это была новая игра, достаточно необычная и вульгарная, способная увлечь Наталью и запустить новый виток её фантазий. Она — лежит, разведя ноги, а молодой парень, вместо того чтобы спать с ровесницами, дрочит на неё, трогая лишь глазами, потом стреляет спермой на неё, где всё это смешивается с собственными выделениями, которые несомненно будут в такой ситуации, и всё это ладошкой размазывается по промежности! Сладостная, дико возбуждающая картина! Наталья живо представила её и почувствовала, что сильно возбудилась. Опять этот Лёшка нащупал её слабину: чем необычнее и извращённее были его предложения, тем выше был шанс, что она не устоит! Плохо быть такой предсказуемой, но так сладко представлять себя желанным объектом для молодых наглых юнцов!

Опять она как покорная шлюха ждала парня в спальне. Лёшка вошёл озадаченный.

— Как мы это сделаем? — покорно спросила Наталья, в этот раз полностью одетая.

— Ну, ты наверно ляжешь, откроешь... там и я... — начал объяснять Лёшка.

— Снять трусики? — невинно переспросила Наталья.

— Да, и на край ложись, чтобы мне... рядом...

— Вот так? — переспросила она, скинув бельё и присев на край кровати.

— Да, ноги разведи!

Она раскинула колени, показав край выбритой писечки. Губки были плотно сжаты — милая прилежная скромница! Алексей встал над ней, вытащил член и взялся за него рукой. Он обхватил хуй кулаком и начал натягивать кожицу на головке, резко и грубовато, чуть нажимая и расплющивая её пальцами. С минуту он жадно пожирал её глазами, но вдруг остановился:

— Мне так мало, раздвинь ноги пошире, растяни губы руками! — попросил он.

— Мы так не договаривались, только сперма в обмен на картинку! — заупрямилась Наташа.

— Тогда пососи!

— Точно нет! С этим покончено!

Наташа вздохнула обречённо: хорошо, покажу больше! Она откинулась на кровать, разведя пошире ноги, потом взялась за края больших половых губ и растянула в разные стороны, обнажая клитор, сосочек уретры и вход во влагалище.

Алексей шумно вздохнул и придвинулся, яростно наяривая кулаком.

— Хочешь ебаться?

— Не с тобой!

— Ну, хочешь? Грязно, по-животному, сзади?! — немного зло спросил он.

— Я хочу, чтобы меня выебли трое, со всех сторон, одновременно, чтобы я лизала им анусы, сосала члены, давала в попку, — принимая правила игры, медленно и чувственно проговорила Наталья, ощущая, как сама увлажняется от своих слов.

— А, а, а-а-а-а! — сморщилось лицо парня, и она ощутила, как горячие плевки полетели на её раздвинутые половые губки, лобок, бёдра и живот. Алексей закатил глаза и, дёрнувшись ещё пару раз, шумно выдохнул, распрямляясь.

Наталья накрыла озеро на себе, начав размазывать по тоскующей пизде и лобку. Рука скользила, задевая складки клитора, губки, загоняя часть капель в область попки. Наталья чувствовала, что продолжи он атаку, она обязательно не сдержится и кончит. Поэтому одёрнула руку и, постаравшись звучать официально, спросила:

— И сколько так надо держать эту... э, аппликацию, чтобы был эффект?

Лёша замялся, посмотрел на потолок и неуверенно произнёс:

— Кажется, до полного высыхания!

— Спасибо, я подожду! Надеюсь, это сработает! — в тон ему ответила женщина, запахивая халат.

— Ну я пошёл?

— Иди, конечно!

— Когда в следующий раз?

— Когда поднакопишь! Два через два приходи. Только пока копишь — дрочить и секс нельзя! — сдерживая смех, наказала парню Наташа.

— Правда?! — распахнул глаза Алексей.

— А как ты хотел, лечебный материал должен быть качественным!

— Ага, хорошо, — почесал затылок парень, срываясь на лестнице, ведущей на первый этаж.

***

Он снова стал появляться регулярно. Наталья «не давала», но дисциплинированно позволяла Алексею дрочить перед собой и кончать на свою промежность, борясь с собственным желанием подставить под его залпы рот вместо размазывания драгоценной спермы по себе. «Не давать» было даже слаще, чем отдаваться. Игра нравилась Наталье, жаль только, она не могла предаваться ей чаще.

Однажды Алексей, уже спустив на неё и заправившись, не ушёл сразу, а присел рядом с окном на тумбу. Наталья поняла, что предстоит какой-то разговор, и, запахнувшись, ощущая подсыхающую сперму на лобке, сложила ногу на ногу и вопросительно посмотрела на парня.

— В чём дело?

— Наташа… что ты скажешь, если я предложу тебе сперму сразу четверых или пятерых парней? Прикинь, какой будет омолаживающий эффект?!

Женщина задумалась, но буквально на секунду, чистосердечно выпалив то, что было на душе:

— Если они не будут меня знать и перед этим сдадут анализы, то могут меня даже трахнуть!

Алексей вскинулся от удивления, взглянув на Наталью со смесью ревности и презрения.

— Тем лучше, — сухо заключил он, потирая руки.

— И если они не будут распускать языки, как некоторые! — не удержалась и вставила шпильку Наталья.

— Я не распускал! — возмутился Алексей.

— А то я не слышала, как ты с Олегом меня обсуждал!

— Я только про твою фигуру просил! — обиженно надул губу парень.

— Я слышала про задницу, а не фигуру. Не важно. Проехали. Что ты хотел сказать?

— Так вот. У нас у Сани проводы через неделю, он в лётное училище уезжает. Будут все свои, человек пять парней. Так вот, я подумал… Если ты к нам придёшь ближе к вечеру?

— То есть как? Как блядь бесплатная?

— Ну как женщина… Да, как блядь! — признался Алексей и упёрся взглядом в Наталью.

Она не обиделась. Не смогла. После всего, что она ему позволяла, о чём они говорили и как он её называл, следуя её подначиваниям, лишнее подтверждение собственной сущности не добавляло в копилку самомнения ничего. Наоборот, сразу представив пять пар жадных рук и несколько членов на себе и в себе, дыхание её сбилось — давняя мечта вдруг замаячила на горизонте.

— Как это ты себе представляешь? — дрогнувшим голосом уточнила Наталья. — Меня же узнают!

— Нет, не узнают! Я всё продумал! Голову замотаем тканью или марлей в несколько слоёв — у меня есть медицинская, дышать можно, видеть нельзя. Одежду чужую найдём. А дальше… как захочешь: только с Саней или со всеми. Ты же сама говорила, что хочешь групповушку?

Это каким нужно быть юным, наглым и самонадеянным, чтобы вот так, в лоб, приглашать взрослую замужнюю женщину стать дармовой блядью для компании пацанов?! Наталья поразилась Лёшкиной смелости. И по тому, как мгновенно загудело внизу живота, как тёплая волна прокатилась до матки, поняла: зерно попало в самую благодатную почву.

— Ну не марля, это же некрасиво, у меня есть маска, такая, без прорезей для глаз… Мы с мужем пробовали всякие игры. Там и портупея где-то была на голое тело… м-м-м-м! — понеслась фантазия женщины вскачь, прикидывая получающийся образ; она задумалась, пока не поймала себя на мысли, что уже согласилась.

— Ну ты, конечно, вообще… — прошептала она, боясь выдать дрожь в голосе. — Что же я одену? Это полный пиздец… И что я дома скажу?!

***

Наврать мужу про «посиделки у Женьки до утра» оказалось проще простого. Женька, выслушав, взвыла в трубку от зависти:

— Вот ты блядина! Пятеро молодых жеребцов на одну кобылу! Делись надо, подруга, не по-сестрински это! Потом всё-всё расскажешь!

Ещё одним приятным сюрпризом стало сообщение от Лёшки: он заставил всех сдать свежие анализы — «чтобы без резинки, омолаживающий же эффект». Услышав, что половина из них «почти девственники», Наталья почувствовала, как сердце сладко ёкнуло и застучало в два раза быстрее.

Дата была определена, и весь остаток недели она думала только об этом: ходила по магазинам, искала, примеряла, задумчиво гладила ткань пальцами, представляя чужие руки на ней. Но чем ближе был назначенный день, тем сильнее она трусила: вдруг её узнают, вдруг останутся следы от разошедшихся молодчиков, или ей так понравится, что, как и когда-то в юности, путь обратно в традиционную сексуальную жизнь будет окончательно закрыт?! И чем сильнее росли страх и стыд за её решение, тем влажнее становилось её бельё: Наталья не носила ежедневки, предпочитая, чтобы влага впитывалась в трусики. Ей казалось, что так запах её пизды легче доносится до окружающих мужчин, заставляя хотеть её.

Вот такая, разрываемая на части противоречивыми устремлениями, встретила она назначенный день. Она была одна: муж, к которому она могла бы подкатить за моральной поддержкой и остаться дома, как назло уехал в столицу по делам; сын шатался по друзьям, догуливая остатки лета, — и решительно некому было остановить Наталью от опрометчивого шага. Поэтому она просто боялась и не отвечала на Лёшины сообщения — «вдруг обойдётся само собой и про неё не вспомнят!».

В половину седьмого вечера на улице скрипнула калитка, и через минуту подвыпивший и запыхавшийся Лёшка ворвался в её спальню:

— Тётя Наташа, чего сидим и не отвечаем? — спросил он угрожающе сухо.

— Лёша, — поднялась Наталья к нему навстречу, — я подумала и решила, что это слишком даже для меня.

Глаза парня округлились, он шагнул навстречу и прихватил женщину за волосы, ощутимо сжав пряди в руке:

— Ты что, блядь, выдумала? Мы тут всей толпой анализов только на десять тысяч сдали, сидим, блядь, ждём, а она решила в последний момент соскочить?! — Он придвинулся совсем близко и второй рукой, преодолев нерешительное сопротивление женщины, залез к ней в трусы. Пальцы его провалились в горячую жижу, которая истекала из неё всё последнее время от одной мысли о групповухе. — О-о-о! — только и смог проговорить парень, жадно лапая её набухший вареник.

— Лёша, нет, пусти! — заупрямилась женщина. Но только на словах. В реальности она была крепко зажата.

Лёшка потёр истекающую пизду еще немного, потом развернул и прижал покорное разомлевшее тело женщины к стене лицом. Зашумела одежда, подол халата был задран, горячий член возник между её булок, толкнулся. Колени парня раздвинули её ноги, и Лёша нащупал и вошёл в горячее влагалище, прижавшись к ней всем телом.

— Ты меня трахнешь, и мы никуда не пойдём? — с надеждой прошептала женщина, возбужденно задышав.

— Наоборот, я тебя трахну, и мы потом поедем, — насмешливо ответил ей прямо в ухо парень и прикусил мочку.

— Там же будет сперма, — поддавая бёдрами навстречу его движениям, упомянула женщина, вдавленная в прохладную стену.

— Нет, ты её сейчас съешь, — деловито уведомил Лёшка, продолжая орудоать членом внутри.

Сношал он её быстро и недолго: она только начала чувствовать нарастающее возбуждение, как тот резко отодвинулся, крутанул и надавил на плечи. Наталья упала на колени, широко открывая рот. Член был уже рядом, в руке парня; он поднёс его к её лицу и со стоном облегчения стал кончать, выстреливая спермой женщине в рот. Наталья послушно ловила и глотала. Когда они закончили, Алексей задумчиво повозил головкой по губам, напоследок обмакнув член во рту, заправился и отошёл, приказным тоном скомандовав:

— Всё, некогда, собирайся. Нас уже ждут!

Как в тумане, уже не раздумывая, Наталья переоделась в дежурную летнюю майку и шорты, прихватила с собой сумку с «реквизитом», написала родным записку, что ушла к подруге, надела сленцы и послушно покинула дом вместе с Алексеем.

***

В подъезде нужного дома она остановилась и достала из сумки припасённую маску. Она скрывала половину лица.

— Ну как, — повернулась она к парню, примерив, — так можно идти, не узнают?!

— Знаешь, я бы, наверное, узнал — твои губы, волосы… шея… — задумчиво ответил Алексей, касаясь её шеи. — Может, всё же марлю? Прорежем для рта дырку. Это даже прикольно: сверху бесформенная ткань с дыркой, а ниже такая клёвая цаца! Ты же хотела быть для нас просто дыркой?

— Главное, чтобы меня потом на улице не узнали, — озабоченно уточнила женщина.

— Тогда давай марлю, для верности! Стой здесь, я сейчас вернусь, у меня всё приготовлено!

Лёша ушёл вперёд, поднялся в квартиру, оставив её мучиться в неизвестности на площадке. К счастью, отсутствовал он всего минуту, вернулся с большим куском марли и тщательно замотал ей голову под её хихиканье — дышать можно, видеть нельзя. Потом, поддерживая за руку, завёл в квартиру. Наталья различила контуры вещей, накрытый стол, почувствовала тяжёлый запах алкоголя, сигарет и молодого духа. Когда они появились, разговоры затихли, и под гробовое молчание Лёша проводил её в дальнюю комнату, где размотал маскировку, поставив рядом сумку с «реквизитом»:

— Всё, переодевайся быстренько! Мы тебя ждём!

Трясущимися от возбуждения руками Наталья занялась преображением. Когда закончила и посмотрела на своё отражение, ей самой понравился получившийся образ: пепельная блондинка с ярко-красными губами и ногтями. На ней было чёрное облегающее вечернее платье: тонкая, почти невесомая ткань обтягивала тело, как вторая кожа. Глубокое декольте открывало ложбинку между налитыми грудями; жёсткие чашечки держали форму, и лифчик был не нужен. По бокам — высокие вырезы почти до трусов, обнажавшие полоски загорелой кожи на бёдрах. Спина голая до самого крестца, тонкие бретельки едва держались на плечах. Под платьем — дорогие светло-коричневые чулки с широкой силиконовой резинкой и крошечные трусики-танга белые в чёрных пятнах, «как у коровки». Для особого эффекта на голое тело она нанесла специальный золотой блеск. На ногах — чёрные бархатные туфли на тонкой металлической шпильке.

Украшения она выбрала специально: длинные нити крупного жемчуга в несколько оборотов вокруг шеи, тяжёлые кольца-серьги, жемчужный браслет на запястье, золотые кольца на пальцах. Обручальное кольцо она не сняла — пусть символ верности касается чужих членов, гладит чужие яйца, марается в чужой сперме.

На ногах — ярко-красный лак, на большом пальце левой ноги — крошечное чёрное сердечко. На левой лодыжке — тонкий золотой браслет с маленьким дельфином, который будет звенеть при каждом толчке.

Она посмотрела на себя ещё раз: дорого, развратно, идеально. Готовая подарочная блядь. Жаль, конечно, что голову придётся скрыть — с ней пропадёт изрядная доля очарования её мордашки, однако Алексей обещал предусмотрительно прорезать в марле отверстие для того, чтобы её ротик тоже участвовал в мероприятии.

Зашёл Алексей и, увидев получившийся образ, присвистнул, разглядывая со всех сторон и даже заглянув под юбку:

— Ну ничего себе, ты секс-бомба! И трусики — огонь! Эх, жаль такую красоту заматывать! — добавил он. Они начали прилаживать обратно марлевую повязку, а потом припасёнными ножницами парень вырезал в районе рта приличного размера дырку. Он остался доволен произведённым эффектом, балуясь, засунул ей в рот палец, заставив пососать его, взял за руку и повёл в зал:

— Дорогие гости, встречаем женщину-мечту, благочестивую жену и мать, которая в душе всегда хотела большего?! Вы готовы?! — громко спросил он. В ответ нестройно понеслись мужские «да», «готовы»! Снова Наталья услышала ропот и одобрительные вскрики.

— И я готова, — немного осипшим от волнения голосом произнесла Наталья. Она оказалась в центре комнаты и стояла, различая только контуры предметов и людей. Она услышала, как кто-то шумно сглотнул, кто-то выдохнул «охуеть», кто-то просто тяжело задышал. Запах — смесь пива, пота, сигарет и молодого возбуждения — ударил в ноздри даже через марлю.

Лёшка громко объявил:

— Пацаны, перед вами настоящая чужая мамочка и чужая жена! Поэтому лицо скрыто — не положено чужим мужикам его видеть, оставим эту привилегию семье! Но тело… тело в полном нашем распоряжении! Она сама хотела нам его отдать, и мы не должны её разочаровать! И раз она чужая жена и мамочка, то её можно и нужно пользовать без резинок! Она получит нашу молодую сперму и поделится своим отменным телом! Анализы все сдали, всё чисто! Наша задача — сделать с её дырками так, чтобы мужу сегодня ничего не досталось! — закончил он.

В ответ раздался одобрительный гул, смешки, кто-то хлопнул в ладоши. Наталья почувствовала, как кровь прилила к щекам под марлей — от стыда и от дикого, сладкого предвкушения. Коленки дрожали, между ног было хоть выжимай — трусики «коровка» совсем промокли. Парни повскакивали и сначала осторожно обступили её. Круг из пяти молодых тел. Руки потянулись почти одновременно: кто-то сзади задрал подол платья, обнажив бёдра в чулках и крошечные трусики-танга; кто-то спереди потянул декольте вниз, вывалив тяжёлые груди из чашечек. Пальцы скользнули под резинку чулок, по голой коже выше, по ягодицам. Кто-то грубо щипнул пухлый лобок через ткань трусиков, удивлённо произнёс: «О, какие пятна, как у коровы!».

— Давайте её так и звать — Корова! — предложил кто-то справа.

Другой не стал разглядывать, а запустил руки под резинку — нашёл мокрые губы, раздвинул, вошёл туда двумя длинными пальцами, заставив Наталью ойкнуть:

— Блядь, она уже течёт, — заключил он.

— Сиськи-то какие, мамкины, — другой уже мял одну грудь, тянул её за соски, накручивая пальцами. С другой стороны тоже сжали, лапали всю силку целиком, потом чьи-то горячие губы охватили сосок и стали чмокать им.

— Вымя! У коровы же вымя!

— Да, вымя отпад!

— Не, ребята, я против зоофилии, зачем вы нам корову привели?! — под дружный смех схохмил ещё один голос.

Руки ощупывали зад, мяли его, отбрасывая мешающееся платье. Потом сдернули стринги с ягодиц на середину бёдер и полезли исследовать её дырки, раздвигая булки. Просунулись в чавкающую пизду, встретившись с другим «исследователем» спереди. Парни хохотнули от такой встречи, и задний, намочив палец, переместился обратно, нащупав подрагивающую попку. Наталья не могла насчитать количество рук — казалось, они были везде: трогали, мяли, щипали, совали. Сквозь марлю она видела только заворожённые тела вокруг, которые пьяно дышали, восклицали и переговаривались. Продолжалось это «знакомство» целую вечность. Потом чьи-то руки надавили на её плечи, и она покорно спустилась на колени.

Платье пока осталось на ней — только грудь вывалили наружу при осмотре, подол был задран на талию, оставляя низ голым. Члены появились один за другим: кто-то расстегнул ширинку сам, кого-то она помогла рукой. Первый — толстый, тяжёлый — сразу вошёл в дырку для рта. Она обхватила губами, начала сосать. Второй встал сбоку — она взяла его рукой, начала дрочить в такт сосанию. Парни теснили друг друга, всем хотелось побывать в её ротике, и она старательно крутилась, успевая мять парочку руками, а один — обрабатывать ртом. Один пристроился сзади и ебал её куда-то под ухо, ритмично двигая бёдрами.

— Давай два сразу, — предложил кто-то.

Они попытались. Два члена в рот — туго, до боли в челюстях, но она расслабила горло, приняла, давясь и чавкая. Слюна текла ручьём, капала на грудь, на платье. Кто-то сзади уже тянул трусики в сторону, сухо копался у неё в заднице.

— Надо принести масла, — заметил кто-то над ней. Послышались шаги, и вдруг сухость сменилась обилием какого-то масла, а парень с радостью и лёгкостью запихал в неё сразу два пальца, радостно хрюкнув: «Жопа рабочая, ах, какая дырка!»

От обилия одновременных ощущений Наталья немного потерялась — её щипали, трогали, ебали в рот и проникали пальцами, и она не успевала осознать всё происходящее. Тело её будто стало не её вовсе: она, как водитель машины, крутящейся в потоке урагана, выглядывала из салона и не видела, что происходит вокруг, — всё кружилось в призрачном полумраке марлевой повязки.

Использовав на коленях, её подняли, довели и поставили раком на диван — платье так и осталось на ней, только смятое, задранное. Один тут же хватко вошёл в пизду сзади, умело овладев ею, притянул, прихватив за талию, другой занял рот спереди, надавив на затылок и погрузившись до основания. Грудь свисала, качалась в такт толчкам, жемчужные нити звенели. Кто-то лёг под неё и начал сосать соски — сначала нежно, потом всё сильнее, до боли, до укусов. Кто-то звонко щлёпнул по заду, вызвав общий смех. Она замычала с набитым ртом, но не отстранилась. Поняли — можно. Начали шлёпать сильнее, по жопе, сиськам, тянуть соски в разные стороны, кусать и выкручивать.

— Смотрите, ей так нравится, сука течёт ещё сильнее! — послышалось замечание.

Парни явно входили во вкус и уже мяли и шлёпали её не стесняясь:

— Ух, хорошая блядь, настоящая мамочка, течная милфа, шлюха замужняя, ебаться любит! — летели замечания, вызывающие у Натальи сладостную дрожь.

Кажется, она успела принять всех пятерых, до того как её перевернули на спину. Ноги задрали и держали минимум двое.

— Поднимай выше, давайте глянем жопу!

— Да, в попу тоже умеет! — Пальцы засунули в очко, стали тянуть в стороны. — Смотрите, ребзя, как расширяется! — восхищённо заметил кто-то.

— Засунь четыре! — предложил другой.

Наталья почувствовала, как в неё пихают ещё больше пальцев, и постаралась расслабиться.

Теперь в разные стороны её растягивали по два пальца с каждой стороны.

— Ух, блять, нихера! Я такого никогда не видел! Деджи, я сфотаю!

Парни стали светить ей в очко, замигали вспышки смартфонов!

— Блять, я уже не могу терпеть, дайте я ей вставлю, — простонал кто-то.

— Погоди, давайте в два ствола! — прозвучало ещё мнение.

Её приподняли, а потом стали усаживать сверху на парня, пихая в задницу член. Стоило ей устроиться, сверху навалился второй, занявший влагалище. Его дыхание, наполненное парами алкоголя, неслось прямо ей в лицо через прорезь в марле. Она чувствовала, как её тело растягивают, заполняют, как платье липнет от пота, как звенит браслетик на лодыжке при каждом толчке. Заполненная, зажатая под потными жаркими телами, Наталья совсем поплыла и потерялась. Имело значение только то, что в ней два члена, пытающиеся ходить синхронно. Но у парней это получалось плохо, и вместо ритмичной накачки создавалась такая дёрганая и сладкая мука, подводящая тело к черте, но не дающая достигнуть её окончательно. Кульминация пришла внезапно. Она была мокрая, раскрытая, готовая — и всё равно больно-сладко до крика. Они зажали её между собой — тощие, жилистые, с большими отвисшими яйцами, которые шлёпали по её бёдрам. Она оказалась сдавлена, потная, задыхающаяся — и вдруг кончила. Жёстко, ярко, с долгим стоном в член во рту. Тело сжалось, пульсировало, выталкивало их — и это только подстегнуло.

— Кончила, блядь! Мамочка кончила от двух хуёв!

Хуи сменились, испытывая её в этой же позе. Кончали внутрь — в пизду, в попку, в рот. Даже умудрились два члена во влагалище. Кто-то вытащил и спустил на грудь, на жемчуг. Потом вытирали члены её трусиками — теми самыми, «коровка», — пачкая белую ткань спермой и её соками.

Когда все спустили в неё, её вдруг оставили. Только что она была сосредоточием всех их устремлений, и вдруг, использованная и брошенная, оказалась не нужна. Она сидела в мокром платье, из неё текло прямо на чей-то диван, марля тоже промокла непонятно от чего. Ей налили вина — она выпила жадно и попросила ещё.

Парни обсуждали:

— Пиздец, как туго в два ствола входило… Мужу теперь точно ничего не достанется.

— А сиськи — вообще огонь, искусали только, пиздец, животные!

Лёшкин голос подначил:

— Я бы ещё раз в жопу выебал…

— И я! — понеслись возгласы от других.

Её снова положили на спину. Парень, чем-то неуловимо знакомый, положил её левую ногу себе на плечо, вошёл сначала в вагину, но довольно быстро переставил член ниже, почти без усилий овладев её анусом. Он ебал широко, глубоко и жёстко, жадно шлёпая ладонью по её мокрой пизде. Браслетик с дельфином на её голени звенел у его уха.

— Вот так… получай, получай в жопу, животное… Дома тебя дети ждут, муж… Анальная мамочка!

Голос хриплый, незнакомый — она не узнала. Только выгнулась, принимая глубже.

Чья-то задница приблизилась к её лицу, и голос скомандовал: «Лижи!». Она высунула язык, начала вылизывать — слюняво, чавкая, глубоко. Он стонал, тёрся, давил сильнее. Тот, что в заднице, ускорился, схватил за жопу, сильно её сдавив, и стал изливаться ей в нутро, трясясь и матерясь от избытка ощущений. Потом отвалился, как напившийся клещ, — его место тут же занял следующий. Перед лицом появилась другое сморщенное очко — всем срочно захотелось испытать, как она лижет!

Снова кончали внутри и на лицо. Она тяжело дышала, чувствуя, как из пизды и попки медленно вытекает чужая конча, стекая по складкам, пачкая диван. Самый наглый — тот, что меньше всех стеснялся с самого начала, — вдруг отодвинул остальных и встал между её широко раздвинутых ног. Он ухмыльнулся, глядя прямо в прорезь для рта:

— А ну-ка, мамочка, покажи, на что способна твоя зрелая пизда.

Не дожидаясь ответа, он плюнул себе на ладонь, размазал слюну по пальцам и без церемоний ввёл три сразу. Наталья выгнулась, замычала — не от боли, а от внезапной полноты. Пальцы были длинные, грубые, с короткими ногтями; они сразу нашли точку внутри, надавили, покрутили.

— Охуеть, как мокро, — засмеялся он. — Слышите, как чавкает?

Парни обступили ближе, телефоны уже в руках — вспышки замигали, освещая её промежность. Он добавил четвёртый палец, растягивая вход, губы пизды разошлись в стороны, обнажив розовое внутри. Наталья задрожала, ноги сами попытались сжаться, но их держали крепко.

— Не дёргайся, Корова, — он шлёпнул по внутренней стороне бедра. — Сейчас всю руку засунем.

Пятый палец — большой — прижался к остальным, ладонь сложилась конусом. Он давил медленно, но уверенно, круговыми движениями, чувствуя, как стенки уступают, как она раскрывается вокруг его кисти. Наталья завыла в марлю — низко, утробно, — тело её покрылось потом, блеск для тела сверкал под вспышками, делая кожу золотистой.

— Смотрите, входит! — восторженно выдохнул кто-то. — Как в порно, блядь!

Кисть провалилась внутрь по запястье с влажным, громким чмоканьем. Наталья конвульсивно сжалась вокруг него — и это только усилило ощущения. Он замер на секунду, наслаждаясь теплом и пульсацией, потом начал двигать рукой: медленно вытаскивал почти полностью, оставляя только пальцы, и снова вгонял — глубже, до сжатого кулака внутри.

— Чувствуете, как она сосёт руку? — хохотнул он, поворачивая кисть внутри, нащупывая стенки, надавливая на точку, от которой у Натальи перехватывало дыхание.

Парни комментировали наперебой:

— Еби её кулаком, давай!

— Растяни, чтоб потом мужу как ведро было!

— Смотри, как губы выворачиваются — розовые, мокрые!

Она потеряла счёт времени. Кулак внутри — огромный, живой — двигался всё быстрее, хлюпая, чавкая, выталкивая соки наружу. Вторая рука парня легла на лобок, большим пальцем нашёл клитор и начал тереть — грубо, быстро. Наталья задёргалась, пытаясь вырваться и одновременно насадиться глубже. Ещё один оргазм накатил внезапно — резкий, судорожный, она завыла в марлю, тело свело спазмом, пизда сжала кулак так, что он на миг застрял.

— Кончила опять! Сукин сын, она кончила от кулака!

Он не остановился — продолжал ебать её рукой даже во время оргазма, усиливая волны, пока она не обмякла, тяжело дыша, слёзы текли под марлей.

Только тогда он медленно вытащил руку — с долгим, влажным звуком. Пизда осталась раскрытой, красной, пульсирующей. Он поднёс мокрую кисть к её лицу, просунул пальцы в прорезь рта:

— Оближи, Корова. Свой вкус попробуй.

Она послушно облизала — солёное, сладкое, смешанное со спермой других. Парни зааплодировали.

— Теперь мужу точно ничего не достанется, — засмеялись. — Ведро вместо пизды!

В какой-то момент входная дверь хлопнула. Следом раздались предостерегающие возгласы:

— Карина, нет, нет, Карина! Сюда нельзя! Нет! — Но вошедшая не послушала.

Раздался девичий крик, полный ужаса и презрения. Быстрые шаги послышались в коридоре, и дверь снова хлопнула.

— Блять, это Карина! За Дэном приходила! — пояснил кто-то.

— Ну всё, пиздец, что теперь будет. Дэн, пойдёшь за ней?

Парень, насиловавший её кулаком, неохотно убрал от лица Натальи руку:

— Блять, пойду руку мыть, — заметил он рассеяно.

Парни переговаривались, снова оставив кончившую Наталью без внимания. Опять послышался шум у выхода: кто-то уходил, приходил. Парни курили, выпивали, подливая и приглашённой «Корове».

Наталья основательно захмелела. Она испытывала некоторое разочарование: как быстро эти молодые парни насытились ею, как дети — новой игрушкой, поигравшись пару часов, и вот она уже никого не привлекает, сидит голая, обспусканная, потеряв всяческое женское достоинство, пьяная, с раздвинутыми ногами и вываленными сиськами — и никто не обращает на неё внимания. На неё снова накатил тяжелейший стыд. Но она не стала прикрываться, решив испить эту чашу унижения до дна.

Через полчаса такой пьянки вернулся Дэн. Ещё больше злой, чем до происшествия с его девушкой.

— Да ну её нахуй, мозг ебать вздумала. Объясняю же — блять, сняли, что такого, нихуя не понимает, сука! — буркнул.

Он накатил и снова набросился на Наталью, вымещая злость на ней: в рот до слёз, в попку до боли, шлёпая по сиськам, кусая соски.

В конце они все кончили ещё раз — кто куда. Она уже не ощущала разницы между вагиной и анусом. Нервничая, она ещё и перепила, и теперь с трудом фокусировалась на реальности. Лёша, скорее всего это был он, проводил её обратно в комнату, где она переодевалась, и избавил от мокрой липкой тряпки.

Глаза, пряные, испытующие, встретили её блуждающий взгляд:

— Ну, ты как?! Всё нормально? — спросил он, осматривая её плачевный вид. — Может, в душ сходишь?

— Нет, Лешенька, так поеду! — со смехом откликнулась Наталья.

Покачиваясь, она начала переодеваться. Трусики оказались в руке — мокрые и липкие, бесформенная тряпочка, пахнущая срамом. Она надела их обратно — тёплая сперма прилипла к лобку, к губам. Испорченное платье отправилось в сумку. Лёша принёс из зала разбросанные туфли. Всё было сложено. Переодевшись, она, прикрывшись всё той же марлей, выскользнула в подъезд и через пятнадцать минут была дома. Ехала на такси — потная, разъёбанная, с саднящими сосками, с полной пиздой и попкой чужой спермы, с вкусом молодых членов на языке. И улыбалась в темноте салона.

На её счастье, сын ещё не вернулся, и Наталья с наслаждением набрала ванну, постепенно приходя в себя. Тело её сладко ныло, между ног чувствовались растянутые губы и задний проход. Щель была пунцово-алая. "Вот так омолодилась" - Затряслась женщина в безвучном пьяном смехе.

Откиснув, Наталья добралась до постели, где предалась таким свежим воспоминаниям. Долго терпеть после такого было невозможно, и она довольно ярко и скоро кончила, прокручивая в голове сцену прошедшего вечера. А после, свернувшись калачиком, мгновенно заснула.

Проснувшись утром, Наталья долго не могла сообразить, кто она и где. Но окончательно пробудившись — успокоилась. Встала, заглянула в комнату сына — тот спал. Был выходной и довольно рано. Стараясь не шуметь, Наталья занялась завтраком, потом пошла заложить стирку. И вот тут её ожидал неожиданный сюрприз:

Сверху, в корзине белья, лежали боксеры Олега. И на них Наталья с поднявшимся изнутри холодом заметила такие хорошо знакомые блёстки для тела.

*** конец ***