ИГРА / The Game © H. Jekyll

Опубликовано на LE в разделе Loving Wives 12/14/2025

Все права принадлежат автору под псевдонимом Генри Джекилл (США, Индиана, мужчина). Все права защищены.

Я принимаю все комментарии, включая негативные и даже оскорбительные, независимо от того, публикуются ли они анонимом или пользователем аккаунта на Literotica. Я никогда не удалял комментарии, и я делаю это уже давно. Если вы оставите комментарий через свой аккаунт на Literotica, я постараюсь ответить напрямую по электронной почте Lit.

В статье присутствует насилие, в том числе насилие, совершенное по отношению к неверной жене ведущего, хотя я бы не стал называть это историей с ВТВ. Я понимаю, что некоторые читатели могут быть оскорблены насилием внутренне или морально, поэтому примите это как предостережение.

Большое спасибо NickTee, Hooked1957, Steve2244 и George Anderson за советы по чтению и редактированию бета-версии!

*****

Трасса Монон была названа по имени давно заброшенной линии железной дороги. Эта трасса сейчас не железная дорога и не какая-то тропинка, а красиво вымощенная городская дорожка для велосипедистов и любителей бега трусцой, для целых семей и для одиноких пешеходов, таких как она. Люди, как правило, гуляли здесь группами или вдвоем, но ее прогулка в одиночку не была странной для кого-то, и пока рядом были другие люди, она чувствовала себя в безопасности. Сегодня мимо нее проходили как одиночки, так и многодетные, совершавшие ежедневные пробежки трусцой, катавшиеся на велосипедах, выгуливавшие собак или катившие детские коляски.

Она не была странной, просто еще одной обычной женщиной, совершающей свой послеобеденный моцион. Даже не юная красотка. Лет тридцати пяти. Ее рост был чуть выше среднего, как и грудь, и телосложение у нее было скорее среднее, чем по-настоящему худощавое, хотя и на грани стройности. Что выделяло ее, так это хромота и короткие черные леггинсы, одна сторона которого служила как наколенник, и то, как она иногда взглядывала по трассе, или по сторонам на деревья, составляющие городской парк, как будто что-то искала.

Она была красива, и это было так, что многие проходящие мимо нее парни бросали на нее взгляды, независимо от того, шли ли они с ней на север, в сторону Гамильтона, или на юг, в сторону Инди.

Она только что пересекла пешеходный мост над оживленным проспектом и оказалась в районе, окруженном кустами и деревьями, ветви которых закрывали небо, где почти не было видно ближайших домов, а солнечный свет был рассеянным. Шум от дороге здесь стихал. Его было почти не слышно.

Она свернула за угол и там увидела его.

Она остановилась. Остановилась так резко, что в нее чуть не врезался следующий за ней электровелосипед.

Он сидел на скамейке, смотрел в ее сторону, фактически прямо на нее, и взмахнул ей рукой.

— Привет, Лисси.

Она не пошевелилась. Мимо нее прошла пара бегунов трусцой, направлявшихся на север, и они слегка покосились на нее, проходя мимо. Красивая и неподвижная. Привлекающая внимание. Больше никого не было поблизости.

— Не волнуйся. Я не причиню тебе вреда. Присядешь?

Это заняло у нее некоторое время. Она посмотрела вверх и вниз по тропе, потом по сторонам, как будто искала возможные пути отступления.

— Обещаю. Просто хотел увидеть тебя и, возможно, немного поговорить.

Наконец, она подошла к скамейке и села как можно дальше от него.

— Почему?

— Почему? Хотя уже прошло много времени.

— Зачем ты здесь? - она на секунду задумалась. - Ты знал, что я приду сюда. Ты преследовал меня!

Она снова огляделась.

— Нет. Ну, думаю, может быть. Мне нужно было знать, что мы можем поговорить наедине. Ты такой человек привычки, что это не заняло у меня много времени.

— Зачем ты здесь? - снова спросила она и начала открывать свою поясную сумку.

— Пожалуйста, не трогай свой мобильный телефон. Я не буду пытаться остановить тебя или что-то в этом роде, но если ты это сделаешь, я просто уйду.

Она убрала руку.

— Но почему? Почему ты здесь? Это же было давно... сколько... десять лет?

— На самом деле, именно так. Сегодня годовщина.

— Так почему ты здесь? Не для того, чтобы причинить мне боль? Ты же сказал, что нет. Чтобы позлорадствовать по поводу того, что ты сделал? По поводу того, что ты победил?

Ной некоторое время не отвечал, и Элиза подумала, что он может причинить ей боль. Но он поднял руку.

— Нет. И именно так? "ПОБЕДИТЕЛЬ"? На самом деле я не в розыске, но такая простая вещь, как разбитая задняя фара, может привести меня в тюрьму. Нет, я ничего не выиграл. Черт возьми, я потерял все. Я потерял тебя.

Это было настолько неожиданно, что Элизу пробрала дрожь.

— Да. Давным-давно. Трудно вспомнить, но я действительно любил тебя, знаешь ли. О, ты прекрасно знала. Это отчасти и делало все таким волнующим, не так ли? Осознание того, что ты можешь причинить мне боль. Я не знаю точно, когда я потерял тебя. Может быть, в первый раз, когда ты сделала это со своим... как его. .. Лайонелом. Может быть, до этого, но, безусловно, до того, как все стало известно. Я не знаю точно, что с тобой случилось. Но я? Я был просто неудачником, чья жена унизила его на глазах у всех.

— Мне жаль.

Мимо них проехал велосипедист. Кроме него, они были одни. Было слышно какое-то отдаленное движение, шелест ветра в кронах деревьев, пение птиц.

*****

Десять лет назад. Какое-то время все стало вдруг не так. Ной не знал точно, как давно.

Началось все с отчаянных споров, отклоняя предложение о работе в Индианаполисе? С большими деньгами, но пришлось бы переехать? Эти ли аргументы принимались в расчет или было что-то еще? А деньги? C ними у нас все было хорошо.

Элиза начала спорить, огрызаться, язвительно отвечать на вопросы. Она задерживалась дольше, чем это было необходимо. Она сменила свои пароли. Были девичники, которые, казалось, никогда не заканчивались. Секс? Забудьте об этом. Да, были все основания опасаться, но красные флажки четко указывали на возможные ее измены.

И все же Ной задавался вопросом: У нее роман?

У Элизы?

Моей Элизы?

Это АД.

Она проводила много времени с Лайонелом Уортингтоном, но это ничего не значило. Действительно. Ничего. Вот что она сказала, когда он не выдержал и прямо спросил ее об этом.

— Как ты мог вообще такое подумать, Ной? Я изменяю? Я?

Это было так неловко.

— Откуда у тебя вообще такая идея? Я не знаю, что и думать! И с Лайонелом? Ты же знаешь, я его вижу по работе! Мы почти закончили организацию гала-концерта. Боже мой!

И на этом все закончилось.

Хотя почему же Лайонел Уортингтон? Это был парень, с которым она все время работала. С ним. Он играл на позиции нападающего за "Пердью", был довольно хорош и помог им войти в Топ-10. Притягивал девушек. Не просто баскетболист, но и певец и гитарист, выступавший на университетских концертах, не говоря уже о том, что он был наследником семьи, которая была близка к Лилли (Семья Лилли – одна из самых известных в Индианаполисе. Патриарх Эли Лилли основал здесь аптеку Eli Lilly and Company в 1876 году). Он встречался с девушками из влиятельных семей, и некоторые девушки, по слухам, говорили, что в любое время снимут для него трусики, что, по-видимому, иногда и происходило.

Он мог быть задирой, из-за чего сопротивляться ему было еще труднее. Были также две истории, обе из разных источников, о Лайонеле и девушке другого парня, о том, как парень бросал ему вызов, и Лайонел надирал им задницы. Простофили! Некоторым девушкам нравились эти истории, и в глубине души они мечтали, чтобы он украл их у их парней. Элиза и Ной впервые слышали об этом на вечеринках от женщин, которые рассказывали их так, словно сами видели эти драки. Возможно, так оно и было.

Большой вопрос, конечно, заключался в том, что Лайонелу нравилось больше: девушка сама, или увести ее у парня. А также другой вопрос: делали ли эти истории Лайонела привлекательным, чем в реальности? Сексуальнее, чем на самом деле?

Так почему бы и не он?

Эти истории появились еще до того, как он начал свой инвестиционный бизнес и возглавил автосалон экзотических автомобилей, расположенный на обочине автострады и работающий как гигантский торговый автомат. Были слухи о нем и жене его клиента, хотя и без подтверждения. Как бы то ни было, примерно в то же время он отказался баллотироваться в Палату представителей штата Индиана из-за потери влияния, которое это могло бы повлечь за собой, и самые дикие слухи прекратились. Теперь он был больше похож на серую мину или, по крайней мере, на участника вечеринок в Инди и за его пределами.

Спросите еще раз. Почему не он?

Но Элиза поколебала догадки Ноя. У нее с ним ничего не было.

Ну, если не с Лайонелом, то с кем? С кем же? Может с несколькими?

Что-то было не так.

Ной скучал по милой Элизе, по той, которая сворачивалась калачиком рядом с ним на диване и ела попкорн, пока они просматривали сезон "Игры престолов", которая однажды встретила его у двери, одетая только в сарафан, а потом улеглась поперек кровати, чтобы он мог воспользоваться ее привлекательным телом так, как он бы захотел, а потом сама заставила его расположиться перед ней на кровати. Его Лиззи, чья работа по связям с общественностью в Сити-центре рассказывала ему почти обо всех событиях на ее работе. Его Лисси, которая также держала его в курсе событий в местных органах власти и некоммерческих организациях и которая могла бы пересказать всевозможные скандальные слухи. Ей нравилось начинать с того, что она напевала песню из мюзикла("The Room Where It Happened" - пятая песня из второго акта мюзикла "Гамильтон" – Бродвей 2015 г.), а потом она делала что-то, что отвлечь его, читая главы и куплеты, пока он пытался, скажем, подсчитывать их подоходный налог. Потом бы она дразнила его за совершенные при этом ошибки. Это была его Элиза.

Он уже чувствовал, что оплакивает гибель своего брака, но пока не понимал, в чем дело. Если вообще что-то было не так.

*****

Тогда.

Забавно, как вообще возможно вспоминать все в настоящем времени. Это было за день до торжественного мероприятия в Гражданском центре, куда Элиза просила Ноя не приходить.

— Тебе будет скучно. Просто кучка самовлюбленных людей, считающих себя важными.

Кто это должен быть? Богачи. Элита власти. Магнаты.

— Разве я не должен быть там с тобой?

Он пропустил два предыдущих собрания этих "простых людей" ("hoi polloi"- осевшее в английском греческое слово, означающее массы, простых и заурядных людей, даже быдло). Это конечно, сарказм. Не быдла, а буржуазии, тех, кто имеет свои места в ложе концертов симфонического оркестра, элитные апартаменты на стадионе "Колтс" (англ. Indianapolis Colts. - профессиональный клуб по американскому футболу), получает приглашения от Ирсея (Дж. С. Ирсей – владелец команды Indianapolis Colts) и республиканских лидеров, с частными самолетами и все такое прочее. Люди, которые манипулируют городскими застройками. Такие люди. Те, кто работал рука об руку с предыдущим мэром, человеком, который правил Кармелом (Carmel- город на берегу Тихого океана в округе Монтерей, штат Калифорния) четверть века и превратил его в самый богатый город штата на душу населения. Ной уезжал из города по работе на одно мероприятие, и Элиза уже попросила его не участвовать в сборе средств для приюта для жертв изнасилований и жестокого обращения. Теперь это. Самое важное.

— Я не хочу втягивать тебя в это. Я сама едва ли переживу это.

В конце концов, он согласился.

Итак, он планировал провести ночь дома, возможно, за просмотром старых серий "Прослушки" (полицейская теледрама США, действие происходит в Балтиморе) или чего-то в этом роде, пока не встретил случайно Джона и Патрицию Кендалл.

Очевидно, Пэт не хотела заводить разговор в том русле, что в итоге и произошло.

— Ной? - спросил Джон.

— Не надо, Джон! Не вмешивайся! - Пэт отвернулась и скрестила руки на груди.

Джон повернулся к ней и прошептал достаточно громко, чтобы Ной услышал его.

— Он имеет право знать!

Пэт сердито посмотрела на мужа.

— Послушай. Ной. Я должен спросить тебя. Ты знаешь об Элизе и Лайонеле Уортингтон?

Вот тут-то все и рухнуло и стало ясно. Прямо в один момент. Вот то мгновение, которое навсегда осталось в настоящем времени в сознании Ноя.

— Что ты имеешь в виду?

Казалось, Джон почти ожидал, что Ной скажет "Да".

— Они встречаются.

— Что? Сначала он сказал это глазами. А потом все-таки произнес вслух. Просто: - Что?

— Не надо, Джон! – снова вмешалась Пэт.

— Я должен! Послушай, Ной. Они вместе. Они - пара. Они похожи на молодоженов.

— Я не понимаю. Но он понял.

— Господи, Ной. Мне жаль. У них роман. Элиза и Лайонел. Боже, прости меня. Я думал, тебе уже должны были сказать.

— Нет. Боже мой!

— Они даже не соблюдают осторожность.

— Джон, пойдем, - Пэт оттаскивала Джона. - Он уже понял. Она была в ярости на своего мужа.

— Мне очень жаль, Ной.

Так что нет, он еще не знал. Он был последним, кто узнал. Самым-самым последним.

Он проверил. Вы должны проверить что-то подобное. Он позвонил Биллу Цвиллигеру.

— Билл, я должен кое-что спросить, и это сложно. Возможно ли, что Лисси что-то делает с Лайонелом Уортингтоном?

— О боже. Послушай, Ной... Вот дерьмо. Я думал, ты знаешь...

*****

Сегодня на трассе было только несколько птиц и легкий ветерок. На данный момент не слышно шума машин. Никакого пешеходного движения. На данный момент здесь были только они.

— Да. Прости. Ты могла бы просто развестись со мной, если бы этого хотела. Или, может быть, мы могли бы преодолеть эту разовую связь. Кто знает? Но я бы согласился на "полюбовный" развод". Ставлю кавычки в воздухе. Если бы ты не решила унизить меня. Мы могли бы сделать это и не устраивать драму, насколько это возможно. Я бы успокоился и тихо ушел. Но это не то, чего ты хотела, не так ли?

— Ной, мне так жаль. Действительно. Я... Я ничего этого не хотела.

*****

Тогда произошло то, что Ной отправился в большой бальный зал в поисках своей жены. Он пришел туда в смокинге, который выбрала для него Элиза, и выглядел как человек, которому принадлежит все на свете. У него не было приглашения, но когда его остановили у входа, он окликнул проходившего мимо члена городского совета.

— Привет, Джер. Ты за меня поручишься?

Джереми Джонсон поморщился, затем повернулся к швейцару и сказал: - Он муж Элизы Тейлор.

Такое может происходить только в маленьком городе с крошечным правящим классом.

Джереми повернулся к Ною. - Я не ожидал увидеть тебя здесь.

— Да. Я так и думал.

— Я должен спросить тебя. Ты слышал слухи об Элизе и...?

— Да. В курсе. Спасибо, Джер.

*****

Как будто их было бы трудно найти. Их, а не ее. Там была изогнутая лестница, какую можно было бы ожидать увидеть в чем-то вроде "Унесенных ветром", и они спускались вниз. Люди толпились па лестнице и поздравляли их, но не с их романом, а с тем, как хорошо они организовали это мероприятие. Не то чтобы этот роман был таким уж секретом. С порога Ной узнал знакомых, некоторых из которых он считал друзьями, которые пожимали Элизе руки или посылали воздушные поцелуи, в то время как Лайонел обнимал ее за талию, время от времени зарывался носом в ее волосы и вел дальше.

Почти все были довольны ими. О нет, не все. Некоторые шептались, прикрывая рот ладонью или показывая пальцем, избегали поздравлений. Конечно, были и такие, кто не одобрял или был шокирован, но считали, что лучше не вмешиваться. Не вмешиваться. Может, это и не было проблемой или даже намека на проблему, так как многие здесь были в принципе неприкосновенны, так зачем поднимать шум? Черт, посмотрите, кто были в друзьях его семьи. Это все были уважаемые люди, и многие из них были друзьями присутствующих здесь, так зачем же создавать проблему, если в этом не было необходимости? Не делай проблем для своих друзей или приятелей своих друзей. Это означало, что не стоит связываться с Лайонелом Уортингтоном.

Это была своего рода шутка в этом кругу, что только Лисси Тейлор могла трахаться с Лайонелом. Казалось, что здесь смешного, но если вы поделитесь этим с кем-нибудь, подмигнув, так вы покажете, что вы в курсе, а это уже кое-что значило.

*****

Как бы кто-нибудь - любой человек – мог бы справиться с ними?

В представлении Ноя было множество вариантов. В одном Ной представлял себя беззастенчивым и наглым мужем. Он бы подошел к паре на глазах у всех и громко объявил при этом: - Ну, вот и наши прелюбодеи! Неужели трахаться с Лайонелом так чудесно, Лисси?

Это могло бы закончиться примерно так.

— Ной!

— Да! Это я! Кармельский классический рогоносец, противостоящий своей изменщице жене и ее приятелю-члену! Плюс все вы, коварные ублюдки, которые знали об этом, но не удосужились поставить меня в известность.

— Ной! Прекрати это!

— Почему? Ты этого не делала. Он огляделся бы по сторонам. - Все, кто знал об их романе, поднимите руки. О, так это вы этого не сделали, так? А вы, тоже не можете признать это сейчас, не так ли?

Возможно, он повернулся бы тогда к Итану и Мередит Джонс.

— Как давно ты знаешь, Итан?

— Прекрати, Ной.

— Действительно? Это все, на что ты способен?

К этому времени Элиза уже отошла бы в сторону и позволила бы Лайонелу встать между ней и мужем. Они бы шептались друг с другом.

— Сейчас не время и не место, Ной.

— Разве нет, Итан? Я думаю, это идеальное время и место, и я думал, что ты мой друг.

— Я твой друг. Давай просто не будем делать этого здесь.

— Ты имеешь в виду, не перед всеми? Итак, позволь мне спросить тебя: что, если бы Мередит трахалась с Лайонелом, а я бы знал об этом, но не сказал тебе?

— Прекрати это.

Примерно тогда Лайонел заорал бы на него: - Заткнись, черт возьми, ты, параноидальный ублюдок!

Ной проигнорировал бы его тогда.

— Я сниму тебя с крючка, Итан. Но подумай об этом. Ты бы хотел, чтобы я скрывал это от тебя, если бы это была Мередит? Так ты говоришь, что я твой друг? Тогда скажи мне, как давно ты знаешь. Это все, о чем я прошу.

Мередит пристально смотрела мужу в лицо и качала головой. Каждый мог понять, что она имела в виду: - Ни в чем не признавайся! Итан отводил взгляд от Ноя, но в конце концов сказал: - Не очень долго.

— Да. Так что, ты мне не друг. Больше нет. Навсегда.

Он повышал бы голос.

— Уже четыре человека признались мне в этом. Сегодня! Сколько можно считать? Кто из вас знал, что Лайонел трахает мою жену?

Он уже бы кричал: -Ты Барни? Луиза? Вон там. Шарлотта? Не отводите взгляд! Вы знали, не так ли? Сколько вас? Поднимите руку, если вы не можете признать, что знали, что этот ублюдок... - и он указывал прямо на Лайонела, - трахал мою жену... - и он указывал на Элизу, - но вы мне не сказали!

Боже, как все затихло. Взгляды были устремлены на Элизу, которая, казалось, была не в состоянии пошевелиться.

Примерно в это время Лайонел подошел бы к Ною и повалил бы его на землю. Он, скорее всего, попал бы в больницу.

*****

Ной годами тешил себя этой фантазией. Добраться не только до мошенников, но и до тех, кто им помогал. Заставить всех признать свою подлость. - Виновен в том, что способствовал наставлению рогов, - представлял он, восхищаясь такой аллитерацией. Унизить их во время романа - официального романа, - который они устроили за его спиной и который ставили себе в заслугу, и в своей лучшей фантазии сделать это на глазах у всех важных персон. Испортить всем вечер такой грандиозной выходкой на публике.

Со временем это беспокоило его все больше. Долгое время спустя он колотил кулаками по стулу или кровати, тяжело дышал и в конце концов проклинал себя за то, что не довел дело тогда до конца.

Впервые он представил себе это во время своего трехдневного пребывания в больнице Ривервью, где он все равно оказался, - три долгих дня, прежде чем он смог ходить, и мир вокруг него не превратился в хаос, три дня, прежде чем он смог пройти все когнитивные тесты. Три дня, когда ему больше нечего было делать.

Люди в фантазии были реальны. Джон Кендалл навестил его в больнице, и Ной заставил его рассказать, как они с Пэт узнали об этом и с кем они об этом поделились. После своей выписки он узнал больше, связавшись с людьми из списка "знатоков". Этим "знатокам" он сообщил, откуда ему это стало известно, а потом заставил их рассказать ему о том, кому они, в свою очередь, рассказали и кто еще, по их мнению, об этом знал. В итоге он насчитал семь супружеских пар и еще трех одиночек. Несомненно, на самом деле их было больше. Казалось, что весь проклятый город Кармел, или, по крайней мере, его верхний слой, знал об этом.

Позже, еще до финального взрыва, он узнал, что между Джоном и Пэт появились проблемы.

Но все было совсем не так, как в его фантазии. Это было достаточно драматично, но не так травмировало изменяющую пару или их сообщников, как ему хотелось бы.

*****

Все было не так, потому что Ной был джентльменом с мягкими манерами, настоящим другом, сдержанным парнем, а она была его Элизой. Он любил ее и в тот момент не знал, многие ли были в курсе измены его жены. Больше всего на свете он хотел убраться подальше от Лайонела. И вот, когда мошенники достигли танцевального зала, он подошел к ней.

— Элиза!

И да, она ахнула и отступила от Лайонела, переводя взгляд с одного на другого.

— Это не то, что ты подумал.

— Да, это так. Нам нужно поговорить. - Он посмотрел на Лайонела. - Наедине.

— Ной. Нет. Не сейчас.

В этот момент он схватил ее за запястье, чтобы оттащить. Она вырвала руку. Люди начали замечать это.

— Прекрати! Ты выставляешь себя на посмешище.

— Ты и так уже выставила меня перед всеми, Лиззи. А теперь пошли, или я устрою настоящую шоу для всех.

— Леди не хочет идти с тобой, Ной, так почему бы тебе не быть хорошим мальчиком и не уйти. Это был Лайонел, который подошел вплотную к нему и чуть не оттолкнул Ноя животом.

— Чертов бегемот!

Люди начали обращать на них внимание, глядя на них троих. Большинство из них, вероятно, задавались вопросом, что происходит, поворачивались и перешептывались друг с другом, некоторые оттаскивали своих партнеров в сторону, пара озиралась по сторонам, словно в поисках защиты. Никто не подошел, чтобы разрядить обстановку, даже те, кого они знали, даже так называемые друзья. Некоторые уже достали мобильные телефоны.

— Она моя жена! Если хочешь увидеть ее снова, подожди до окончания развода.

— Она не поедет с тобой, сосунок!

Это произвело именно тот эффект, которого хотел Лайонел.

Ной нанес дикий удар наотмашь в лицо Лайонелу, удар, который был совершенно неэффективен и фактически так и не достиг цели, потому что был заблокирован, в отличие от прямого удара правой в нос Ноя, за которым последовал хук левой в его челюсть.

Ной сначала почувствовал и услышал, как что-то хрустнуло в его носу, прежде чем удар левой попал в скулу, после чего он потерял сознание. Это длилось не более секунды. Следующее, что он осознал, - это то, что он лежал на полу, а Лайонел Уортингтон прижимал его к земле. Он боролся, но это было трудно; ему было трудно дышать, потому что в носу и во рту была жидкость. Он закашлялся, почувствовал вкус крови и снова закашлялся.

Люди образовали вокруг них широкий круг. Для этого было достаточно времени. Внутри круга были только Ной, Лайонел и Элиза. Никто не врывался внутрь. Люди показывали на них пальцами, перешептывались и снимали на видео, но никто не пытался их разнять.

Все вернулось к Ною, пока он боролся, и он обнаружил, что плачет от отчаяния. Зрители, казалось, следовали совету Пэта Кендалла. Некоторые смотрели на него с сочувствием, а некоторые с отвращением, но никто не сделал ничего, кроме как смотреть.

Затем Лайонел наклонился к лицу Ноя и, улыбаясь, запел.

Запел!

- Много слез должно пролиться, но все это в ИГРЕ... У него был хороший голос певца, о чем Ной вспоминал много лет спустя. (песня Томми Эдвардса «It’s All in the Game», музыка Ch. С. Dawes, текст C. Sigman, первое место хит-парадах США и Британии 1958 года)

Лайонел рассмеялся и перешел к шепоту, слышному только для них двоих: - Это старая песня об ИГРЕ в любовь, в которой ты всегда будешь проигрывать, парень-неудачник. А ты знаешь, что происходит с теми, кто всегда проигрывает? Лайонел переключился на другую песню, что-то из Джетро Талл. - Его женщина и его лучший друг в постели веселятся.

Некоторым людям удалось записать пение Лайонела на свои мобильные телефоны, и они позже транслировали его для друзей.

(Jethro Tull -британская рок-группа 1967 г., впервые регулярно использующая флейту)

Лайонел продолжил разговор. - О, да! Я ведь не твой лучший друг, не так ли? Извини за это. Ну, я лучший друг Элизы, это точно.

— Лайонел. Прекрати! Наконец-то Элиза что-то сказала.

— Хорошо, детка.

Лайонел начал подниматься, и Ной воспользовался шансом ударить его. Это был последний, несущественный удар, который, по крайней мере, попал Лайонелу в лицо. Но после этого удара Ноя Лайонел ударил его снова, затем опустил руку Ною между его ног и со словами: - Вот что победитель всех времен делает с проигравшим, Схватил его за яйца...

Он начал сжимать их, отвлекая внимание Ноя от боли в пульсирующем лице и заставляя его начинать кричать, когда раздался другой голос, мужской.

— Прекрати, Лайонел. Ты высказал свою точку зрения. Теперь дай ему подняться.

— Я почти закончил, Джим.

— Если ты сейчас же не отвяжешься от него, я применю электрошокер, надену на тебя наручники и испорчу весь твой чертов вечер.

— Ты сделаешь это... Офицер Макмахон?

— В мгновение ока.

— Ты хочешь узнать, какое может быть твое будущее в отделе?

— Ты хочешь узнать, что будет до этого?

— Хорошо. Хорошо. Он поднял руки в притворной капитуляции. - Я просто защищался.

— Почему бы тебе и твоей... подруге не пойти выпить. Вы можете дать показания позже.

Лайонел начал вставать, но остановился и наклонился к Ною: - Альбом называется "Aqualung". Хорошая музыка. Учись на этом, неудачник. Затем он встал, взял Элизу за руку и отступил назад как раз в тот момент, когда полицейский доставал свой электрошокер.

Ной попытался встать, но свет, казалось, мерцал, и он не мог обрести равновесие, и ему казалось, что он видит все как бы издалека. Полицейский стоял на коленях рядом с ним, и Ной мог разобрать, что он говорит: - Успокойся. Помощь едет.

Элиза стояла, держа Лайонела за руку, и смотрела на него сверху вниз, потом на Лайонела снизу вверх, а потом снова вниз. Лайонел потянул ее к лестнице, и тут пришли люди из скорой помощи, положили Ноя на носилки и увезли его.

Элиза тогда продолжала смотреть на Ноя. Их взгляды даже встретились. Она так и не отпустила руку Лайонела, но наблюдала, как медики катят каталку с Ноем по залу, а участники торжества расчищают путь и пытаются не обращать внимания на размолвку, тайно - или не очень тайно - снимая все это на видео. Она наблюдала за происходящим, как показалось Ною, очень долго, но на самом деле они с Лайонелом уже поднимались по лестнице, когда сотрудники скорой помощи довезли Ноя до двери.

*****

Левая рука Ноя была неплотно привязана к спинке кровати, и к ней была подключена капельница. Его правая рука была свободна. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что он лежит на больничной койке. Хорошо. Он попытался сесть, но от этого комната закружилась. Он снова лег и замер, чувствуя тошноту, обливаясь потом, чувствуя, как комната кружится, то просто покачиваясь, как на волнах океана, то плавно покачиваясь. Он закрыл глаза.

Когда он снова открыл их, то почувствовал себя немного лучше, но когда он поднял голову, у него снова закружилась голова, и почувствовал боль во рту. Он огляделся. В руке был катетер. Под рукой была кнопка. Он нажал на нее.

Где Лисси? Почему ее здесь нет? О, о, нет. Она ведь не могла быть такой, не так ли?

Вошла медсестра с бейджиком, на котором было написано "Аманда".

— Привет, соня.

— Привет. Эм, где я? И как долго я здесь нахожусь?

— Вы не помните? Похоже так. Больница Ривервью. Вы провели здесь ночь. Сейчас четверть девятого. Мы как раз собирались попробовать разбудить вас еще раз.

— Хорошо. У меня кружится голова. Наверное, у меня... как вы это называете? Сотрясение мозга?

— Да. И сломанный нос, и несколько выбитых зубов, и несколько порезов на челюсти. И, о, несколько синяков и опухший глаз. Ты выглядишь чудесно.

Он провел языком по губам.

— Ничего не чувствую.

— Пока что губы заклеены.

— Было ли у меня... было ли у меня... какие... посетители?

— Несколько человек. Она прочитала несколько знакомых ему имен из списка. Одним из них был Джон Кендалл. - И офицер полиции. Он обещал вернуться.

— А моя жена?.

Аманда выглядела профессионально спокойной.

— Из того, что я слышала, не думаю, что вам обязательно следует ожидать этого.

— Могу ли я держать ее на расстоянии? На случай, если она все-таки придет?

— Мы можем это сделать. Это отдельная палата.

*****

Он узнал полицейского, которого видел прошлой ночью. Офицер Макмэхон. Он даже удивился, как много он помнил из-за сотрясения мозга. Он подумал, не приснилось ли ему это пение, и не было ли оно чем-то реальным, но фрагменты противостояния попали на YouTube, где он позже услышал, как Лайонел поет ему.

— Нам нужны ваши показания, сэр. В первоначальном отчете говорится, что вы напали на Лайонела Уортингтона и получили по заслугам.

— Да.

— Можете объяснить, в чем дело? Вы не обязаны разговаривать со мной, если не хотите. Или если вам нужен адвокат.

Ной уставился в окно, принимая решение.

— Я буду говорить. Вы его знаете?

— Также, как и все.

— Вы знаете, с кем он был?

Офицер Макмахон на мгновение замолчал. - Да. Я знаю.

— Итак... ты знаешь, что он был... э-э-э... с моей женой.

— Занимался сексом.

— Да. У меня небольшая проблема с..... словами.

— Понятно. Лайонел Уортингтон трахал вашу жену, поэтому вы напали на него.

— У него была моя жена, офицер. Я только что узнал. Кажется, все, кроме меня, знали об этом, - вздохнул он. - Я попытался увести ее от него. Глупый я! Она не хотела уходить от него. Итак, он... заманил меня в ловушку, и я ударил первым, да. Похоже, у меня неприятности.

— Скорее всего, нет. В лучшем случае это было бы простое нападение, поскольку он не пострадал. Но он не подает в суд.

— О. Он не понял. – Почему это?

— Потому что, если бы он это сделал, вы могли бы дать показания в открытом судебном заседании, и предыстория всплыла бы наружу. Это стало бы публичной информацией. "Current in Carmel" (теленовости Кармела), возможно, счел бы необходимым сообщить об этом, а ему не нужна такая огласка.

— Все уже и так знают о них.

— Люди знают об этом в частном порядке. Публичные записи - это другое дело. Сейчас это еще одна интересная история о нем и чужой женщине. Вы знаете о таких историях? Ной кивнул. - Это укрепляет его репутацию, но официально ничего не сообщается. И он одерживает победу. Он остановился: - Вы ведь знаете, что это главная причина, по которой он не будет баллотироваться в Палату представителей, не так ли? Его оппоненты выставили бы напоказ его сексуальные похождения.

— Значит, вы не думаете, что у него есть влияние, чтобы... усугубить ситуацию или что-то в этом роде?

Офицер Макмахон рассмеялся. - Даже если бы он смог устоять перед таким пиаром, нет. У него есть друзья, но он не обязательно самый популярный парень в округе. У него есть прошлое.

Когда Ной склонил голову набок, офицер Макмахон поднял палец.

— Позвольте мне рассказать вам историю. Только одну. Есть и другие. Уортингтон встречался с младшей сестрой моего друга... сослуживца-офицера... на время. Ну, скажем так, он дал ей несколько обещаний, которые никогда не собирался выполнять. Это было в те времена, когда аборты были легальны. В любом случае, ее семья была сторонницей абортов, но все может выглядеть по-другому, когда это твоя собственная кровь. Так что вы можете увидеть, к чему все идет.

— Ага.

— Теперь, чтобы сделать историю более понятной, скажу, что магистрат, который, вероятно, взялся бы за ваше дело, - это судья Лемастер, дядя моего друга. Он не собирается оказывать Лайонелу Уортингтону никаких услуг.

Ной рассмеялся вместе с ним, хотя от смеха у него заболели губы, и комната снова начала раскачиваться.

— Нет, не говори "бу-у-у" (идиома, означает ничего не говорить, независимо о чем, даже о малом или незначительном). Я все же сожалею. О твоем браке.

— Да. Урок усвоен. Никогда не сражайся с чудовищем. Просто дай ему спокойно заполучить твою женщину.

— Лучше бы ты его пристрелил.

— Тогда у вас действительно было бы мое дело в руках.

— Конечно, было бы. Хотя многие люди не были бы так расстроены из-за этого.

*****

Единственное, что Ной мог сделать, это не разговаривать с Элизой. Как только он получил свой телефон обратно, он обнаружил текстовые сообщения и голосовую почту. Первое, что она сказала, было: - Они не разрешают мне с тобой видеться! Затем последовали извинения без повода, уклончивые ответы и упреждающие атаки. "Все было не так, как ты думаешь", и "Прости меня за это", и "Нам нужно поговорить об этом", и "Мы сможем забыть об этом, если ты поговоришь со мной", и "Все было бы не так плохо, если бы ты не хотел быть таким героем, черт возьми!

Что-то в этом роде.

Она действительно просила прощения, но только в общих чертах, и ни разу не расплакалась по телефону и - на самом деле - не призналась, что занималась сексом с Уортингтоном. Ной разгадал скрытый смысл, и именно тогда Джон Кендалл его просветил.

О боже, Джон. И не благодарю.

Он заблокировал номер Элизы и начал представлять, что он мог бы сделать. Фантазия завладела им, и это стало ужасным.

*****

Сегодня, на прогулочной тропе, Ной обдумывал нынешние извинения Элизы.

— Тебе жаль. Он покачал головой и хотел было сказать "дерьмо", но промолчал. - Ты хоть понимаешь, как жалко это звучит?

— Я знаю. Я знаю. Но это так и есть. Я знаю, что ничего не могу изменить. Мне просто... жаль.

— Да. Тогда ты не пожалела. Он склонил голову набок и натянуто улыбнулся. - Может быть, сожалеешь о том, что все закончилось, или сожалеешь о том, что должно было случиться. Сожалеешь об этом.

— Нет. Тогда я пожалела об этом.

— Действительно? Когда именно ты начала сожалеть? Когда его член был у тебя во рту? Или когда ты позволила всем остальным участвовать в твоей маленькой игре? Может быть, когда все начали высмеивать меня за спиной, или жалеть, или просто списывать со счетов? Правда? Это было, когда ты пытался выяснить, как долго сможешь держать меня в неведении? Боже, должно быть, было захватывающе видеть, каким неудачником ты могла меня сделать! Так когда ты начала "сожалеть"?

— Мне жаль.

— Тебе жаль. Но не тогда. Тогда это было захватывающе, не так ли?

Тишина.

— Ты не можешь признать это даже сейчас?

— Это было. Это было захватывающе. И страшно.

— Быть жестокой – вот как это было.

— Делать это. Планировать это. Работать над этим. Вот как было. Она посмотрела на тропинку и пропустила мимо себя молодую пару, которая держалась за руки. - Я злилась на тебя, потому что ты не строил карьеру, а потом, когда это началось, это стало... захватывающе.

— Возбуждающе. Не так ли?

Она посмотрела ему в глаза, но сначала ничего не сказала. Она кивнула.

— Мне жаль.

— Ну, видишь ли, я ничего не выиграл. Я мог сделать то, о чем говорил тебе тогда. Возможно, ты не помнишь, потому что..... ну, это было довольно напряженно. Что я мог сделать, так это отомстить.

Элиза уставилась на свои ноги и ничего не ответила. После продолжительного молчания наконец ответила.

— Я помню. Я помню это. Ты хотел, чтобы я знала, что проиграла, чтобы я осознавала это с каждым своим шагом. Навсегда. Это то, что ты сказал. Что ж, твое желание исполнилось.

*****

Казалось, это было не так уж и давно.

Лежа на больничной койке, Ной ничего не мог поделать, кроме как вспоминать и представлять. Он представлял, как Элиза обчищает банковские счета, сдает на склад его вещи, заканчивает с их совместной жизнью теперь, когда ее секрет раскрылся. Это еще одна фантазия, которая продолжала прокручиваться, пока он лежал. Чувство отчаяния. Конечно, она погубит его! Однако, пока его разум не прояснился, он не мог придумать, как остановить ее. Это пришло к нему на вторую ночь, и нахлынуло на него, как волна.

Он просмотрел все звонки Элизы. Они затихли, но не прекратились. Было много голосовых сообщений, некоторые сердитые, другие с мольбами о том, чтобы он вернулся домой, чтобы они могли поговорить и прийти в себя после "этого".

Она действительно думает, что мы сможем "справиться" с этим? Она не только злая, но и идиотка?

В "Космических яйцах" (американская комическая кинопародия на классическую трилогию «Звёздные войны» Джорджа Лукаса) Рик Моранисс сказал, что зло всегда будет торжествовать, потому что "добро глупо".

Что ж, я был глуп, но, возможно, это работает в обе стороны. Он бы этим воспользовался. Защитить себя и причинить боль ей!

Как только он выписался и смог мыслить тактически, его первой остановкой был визит к ним домой, где у него была резервная карта памяти micro-SD со всеми их финансовыми счетами: чековыми, сберегательными, пенсионными, кредитными и дебетовыми картами, его, ее и их собственными, все в формате PDF. Там были ежемесячные и годовые отчеты, информация о покупках и продажах и, конечно, пароли.

Прежде чем войти, он убедился, что Элизы нет дома.

Можно подумать, она знала, когда меня выпишут, и ждала бы меня. ТСК!

(TSK означает 'tsk-tsk', что является устоявшимся звуком, выражающим осуждение, раздражение или скептицизм).

Он ушел с коробкой для документов, двумя чемоданами и ноутбуком.

Не забыть свой пистолет! У него был "Ругер" 22-го калибра (5, 6 мм), который он унаследовал от своего отца и иногда пользовался для тренировки в стрельбе по мишеням. Так как он у него уже был, он всегда должен был быть готов, если до этого дошло бы.

Этот сукин сын больше никогда меня не тронет.

Элиза не пригнала его машину домой, поэтому он вернулся в Гражданский центр, чтобы забрать ее.

Куда дальше? В публичную библиотеку Кармел-Клэй, где он мог часами сидеть за своим ноутбуком в читальном зале, вместе со многими другими, и делать то, что нужно было сделать. Он открыл крипто-аккаунт. Перевел на него большую часть своих сбережений. Как только деньги будут выплачены, он купит криптовалюту. Снизит максимальную сумму на своих кредитных картах. Он пока не трогал текущий счет. Хотя и начал процесс закрытия своих инвестиций, взаимных фондов и других счетов. В конечном итоге деньги будут переведены на криптовалютный счет.

Она может подать в суд на развод, чтобы вернуть свое.

Затем: начал изменять пароли всех их финансовых записей. Удалил адрес электронной почты и номер телефона Элизы из своих учетных записей.

О да! Просто так, черт возьми, да! Да! Да!

Затем: Зашел в их банк и снял большую часть средств с их текущего счета наличными: двадцатками и сотнями.

Затем: Купил сотовый телефон с предоплатой и открытый криптокошелек. О да! Он был так взволнован, что потирал руки. Отключи телефонный локатор.

В процессе этого все вглядывались в его лицо дольше, чем требовалось, и он был уверен, что они поняли, что это как-то связано с его действиями, но никто не попросил его объяснить.

Что еще мне нужно? Жилье, в котором можно было бы расплачиваться наличными, пока он не сможет перенаправить свои счета.

Он ничего не мог бы сделать с домом самостоятельно. Пришлось бы подождать с разводом. Но подождите! В округе Браун у них была таймшерная квартира. Не так уж далеко отсюда. Если бы она была пустой, это бы сработало. Он позвонил управляющему кондоминиумом, и, да, там была свободная квартира. На самом деле, их было три на выбор. Он поедет туда сегодня же вечером.

Он не мог думать ни о чем другом. Поесть. Отдохнуть. Искать адвоката по бракоразводным процессам.

У него зазвонил телефон. Это была Элиза, но он не стал разговаривать. Может, предоставит разговор своему адвокату.

*****

— Пошла ты! Не говори ни слова! Я остаюсь в квартире. Я не хочу тебя больше видеть, и не смей пытаться меня увидеть. Мой адвокат свяжется с тобой, но ты можешь трахать своего приятеля сколько хочешь. Мы! Договорились! Договорились!

Это произошло три дня спустя, через неделю после того, как его избили. Он решил позвонить Элизе один раз, прежде чем подключать адвокатов. Разговор будет коротким, и я буду вести себя достаточно дружелюбно. Он был прав насчет того, что разговор был коротким. Но. Когда он услышал ее голос, его решимость улетучилась. Ему захотелось убить ее. Он нажал кнопку завершения вызова и выключил телефон, прежде чем она успела перезвонить.

После чего. После чего. После чего... что? После чего он прошелся по гостиной, спальне и кухне, и обратно, снова, снова и снова. Позже он почти ничего из этого не помнил, только то, что он это сделал. Он вспомнил, как все больше убеждался, что она приедет и возьмет мудака с собой. Конечно, она должна приехать. Мне не следовало говорить ей, где я. Она не может позволить своему муженьку-мерзавцу диктовать условия. А Лайонел настоял бы на своем. Чтобы Ной вновь почувствовал себя униженным. Конечно. Конечно. Вот о чем думал Ной, расхаживая по квартире. Конечно, она бы так и поступила!

Ему нужно было выйти, поэтому он отправился на долгую прогулку по природной тропе, через лес, в темноте. Было полнолуние, и это позволило ему найти дорогу, используя лунный свет и тени сосен. Когда он вернулся, рядом с домом был припаркован внедорожник. В ярком лунном свете он разглядел, что она красная, цвет машины Элизы. Он подумал, что это, должно быть, они, и очень долго стоял неподвижно в тени.

Наконец, из соседней квартиры вышел незнакомый парень и вытащил чемоданы из багажника. Его окликнула женщина. Он занес чемоданы внутрь, затем снова вышел, чтобы взять вторую порцию. Все стихло, и через некоторое время в соседней квартире погас свет.

Хорошо. Сделай глубокий вдох, Ной. Что мне теперь делать, чтобы быть готовым?

Он зашел внутрь, достал пистолет, сел в машину и отъехал на дальний конец стоянки, чтобы подождать их.

Когда он проснулся, были сумерки. Вокруг никого не было. Он вошел в дом, запер все двери, придвинул стул к входной двери, положил пистолет на пол у своей головы и лег спать на диване. Он проспал до 10:00, и ему приснилось, что Лайонел колотит его, а Элиза смеется.

Именно тогда это и произошло.

*****

Его разбудил барабанный стук в дверь.

— Впусти меня, Ной! – была Элиза.

— Открой! - это был Лайонел.

Удары усилились. Ной поднялся, дрожа, полусонный, и сначала подумал, что это пришла полиция, чтобы арестовать его за что-то. Он огляделся. Как, черт возьми, я могу отсюда выбраться? В задней части дома было окно спальни. Он мог выбраться оттуда.

Он мог бы броситься в спальню, но две вещи произошли одновременно: он понял, кто стоит за дверью, и наступил на пистолет.

Пистолет.

Он наклонился, чтобы поднять его, и когда это сделал, то почувствовал нечто новое: радостное возбуждение.

— Убирайтесь к черту!

Он уставился на пистолет, помахал им, прицелился в дверь и почувствовал возбуждение. Ух ты!

— Впусти меня, милый! - крикнула Элиза. - Пожалуйста! Нам нужно поговорить.

— Да! - добавил Лайонел. - И верни Лисси ее деньги!

— Пошли вы! Вы оба! Вам нельзя входить.

Он держал пистолет правой рукой и поглаживал его левой. Это было чудесно. Это было волшебно. Он засунул пистолет за пояс, за спину, и надел гавайскую рубашку, чтобы прикрыть его. Элиза и Лайонел все еще колотили и кричали, но, может быть, они уйдут и ему не придется стрелять. Он протянул руку и погладил пистолет. Может быть, ему это и не понадобится.

Затем дверь с грохотом распахнулась, и он стал почти уверен, что так и сделает.

Казалось, что это произошло внезапно, но в этом были свои резоны. Дверная рама разлетелась вдребезги от защелки и засова, дверь распахнулась и ударилась о стену. Поддерживающий стул просто опрокинулся на спинку и заскользил по полу. Лайонел шагнул вперед и отодвинулся в сторону, а Элиза прошла мимо него. Она вплыла в комнату, как призрак.

Давайте, ублюдки!

Это то, что он подумал, а не то, что сказал. Он сказал: - Убирайтесь! Вы оба! Это мое место, и вам здесь не рады!

Элиза начала возражать. - Я твоя жена! Я могу быть где угодно.

Вместо того, чтобы спорить, Ной пошел на Лайонела. - Вон! Тебе не рады в моем доме!

Лайонел оттолкнул его.

— Не раньше, чем мы получим то, за чем пришли!

Все кричали.

Ной отступил на пару шагов, и Лайонел подошел прямо к нему.

— Мой дом, мои правила. Убирайся и никогда больше не прикасайся ко мне.

Лайонел снова толкнул его, но вместо того, чтобы отступить, Ной собрался с духом и сильно ударил Лайонела.

Тишина длилась всего секунду, прежде чем Лайонел замахнулся своей мощной правой на Ноя, который на этот раз был готов к этому и смягчил удар. Его недавние травмы чуть не взорвались от боли, и он отступил на несколько шагов, прежде чем смог удержаться. Перед ним закружились черные звезды. Лайонел воскликнул: - О, нам будет так весело! - и бросился на Ноя, который потянулся назад, вытащил пистолет и выстрелил в него.

Он выстрелил ему в грудь, чуть выше левого соска.

*****

И снова, казалось, произошло несколько событий одновременно. Элиза вскрикнула и поднесла обе руки ко рту, а затем замерла, как человек, которого застали врасплох, когда он смотрел в лицо мертвой Медузе. Лайонел широко раскрыл глаза и рот и выглядел так, словно не мог поверить в случившееся.

— Ты стрелял в меня! - сказал он. Это было похоже на жалобу, как будто ребенок на детской площадке сказал бы: - Это было несправедливо!

Он прижал руку к груди, уставился на нее, на растущее пятно крови и сделал шаг назад. Затем еще один, и еще, как будто он пытался удержаться от падения навзничь, и, возможно, так оно и было бы, потому что он пятился назад, пока не ударился о стену, а затем сполз на задницу на пол.

— Ты подстрелил меня, - повторил он. Это был стон.

— Я не шучу, капитан Очевидность.

Ной почувствовал нечто большее, чем оргазм, охвативший все его тело.

Элиза направилась к двери, наконец-то что-то сказав. - О Боже, нет!

— Стоять! Ной направил на нее пистолет и выстрелил. Впоследствии он так и не смог с уверенностью сказать, действительно ли он не собирался в нее попасть или его слишком сильно трясло, чтобы он смог прицелиться, но пуля прошла мимо ее головы и попала в дверь. - Не двигайся, мать твою!

Она снова замерла.

— Помогите. Пожалуйста. - Голос Лайонела был слабым и срывался на шепот.

— Нет. Я так не думаю. - Ной повернулся к нему. - Думаю, я еще немного понаблюдаю, как ты умираешь. Он поймал себя на том, что борется со смехом.

— Пожалуйста.

— Почему бы тебе не взять себя в руки? Еще один смешок. На этот раз смех вырвался у него сквозь зубы. - Ты знаешь, я посмотрел текст? Той песни. Ты помнишь? О вечном неудачнике? Ну, что он делает, так это бежит сломя голову навстречу своей смерти. Как и ты, мой друг.

— Пожалуйста. Позови на помощь.

На заднем плане Элиза плакала.

— Ой! Извини. Ты ведь не мой "друг", не так ли? Только Лисси. Ной просто светился от радости. -Лисси! Иди сюда! Раздевайся.

Когда она заколебалась, он прикрикнул на нее, и она начала раздеваться. Туфли, блузка, брюки, трусики и лифчик - в таком порядке. Он заставил ее повернуться кругом. О, ее тело, ее груди, колышущиеся, когда она поворачивалась, ее аккуратная прическа, ее ноги. Он заставил ее снова повернуться. - Прелестно. Прелестно. Затем он усадил ее рядом с Лайонелом.

— Это мило. Посмотри на нее, Лайонел. Пусть твоим последним зрелищем будет то прекрасное тело, за которое мужчины готовы умереть, за которое и ты собираешься подохнуть.

Лайонел закашлялся, и из уголка его рта потекла капелька крови.

— Ной! Пожалуйста. Это была Элиза. Это было первое, что она сказала с тех пор, как Ной чуть не застрелил ее. - Пожалуйста. Любимый. Милый. Ты ведешь себя как сумасшедший.

— Ну да. Да, я такой! - и Ной снова расхохотался. Каждая клеточка его тела трепетала.

Он опустился на колени рядом с Лайонелом.

— Видишь ли, я разгадал твою игру. Ты трахал всех женщин, которых хотел, и унижал их парней. Какая замечательная игра! И ты всегда был победителем! По крайней мере, ты так думал. Он ухмыльнулся и покачал головой. - Единственное, ты никогда не задумывался о том, что кто-то может изменить правила и сделать тебя самого неудачником. Так что подумай об этом немного, неудачник. Я не думаю, что у тебя будет много времени, чтобы подумать об этом, не так ли, неудачник?

Лайонел не отвечал. Теперь его глаза были на три четверти закрыты, и Ной подумал, в сознании ли он. Его лицо было серым. Разве это не просто поговорка? О том, что лица людей становятся серыми?

Хорошо. Пора заканчивать с этим. Он повернулся к Элизе.

— А ты? Что нам с тобой делать?

— Пожалуйста, Ной. Дорогой.

— Знаешь, я думал о самоубийстве. Он прикоснулся концом ствола к своему виску. - Я думаю, ты, по крайней мере, чувствовала бы себя немного виноватой, но тогда это закрепило бы мою роль абсолютного неудачника, не так ли? Нет, должен быть способ получше.

Позже он вспомнил эту речь, всю ее целиком.

— Изменяешь мне. Трахаешься с ним. Даешь всем знать, чтобы меня окончательно унизили. Тянешь время. И в довершение всего, идешь с ним после того, как он выбьет из меня все дерьмо и отправит в больницу. Он покачал головой. - Нехорошо. Нет, совсем нехорошо. Его игра. Твоя игра. ТСК. Теперь это моя игра.

— Пожалуйста, Ной.

— Что, если я убью тебя?

— Нет. Пожалуйста, Ной. Милый! Я тебя люблю. Я действительно так думаю.

— Я в этом сомневаюсь, Лисси. Но убивать тебя тоже не стоит. Я хочу, чтобы ты знала, что ты неудачница, а если ты умрешь, ты ничего не сможешь узнать. Нет, я хочу, чтобы ты помнила, что ты неудачница, с каждым своим шагом. Всегда.

Дальше все было будто как во сне. Он приставил пистолет к правому колену Элизы и нажал на спусковой крючок. Звук был намного громче, чем на стрельбище, намного громче крика Элизы, когда она закричала, изогнулась и потянулась обеими руками к месиву на ноге.

Он ожидал этого, но случилось то, чего он не ожидал, и ситуация начала меняться.

— Не надо.

Это был голос Лайонела, хриплый, шепчущий и влажный. Кровавое пятно на его груди расширялось, становясь шире маленькой лужицы под ногами Элизы. Он закашлялся, и еще немного крови потекло по подбородку и шее и растеклось по вырезу футболки.

— Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не убивай ее.

Позже Ной вспоминал, что именно в этот момент что-то начало покидать его. Возбуждение. Восторг. Что бы оно ни было, это покинуло его.

— Хорошо. Хорошо. Значит, ты в сознании. Проявляешь немного человечности в минуты смерти? Может быть, лучше поздно, чем никогда?

— Пожалуйста, не надо. Не убивай ее. Пожалуйста. Он снова закашлялся.

Ной помнил, как растерялся, но не забыл, что ему пришлось сделать с Элизой, которая извивалась и стонала. Он лишь смутно помнил, как повернулся к ней.

— Это навсегда.

Затем он выстрелил в ее левое колено, и она снова закричала, ее тело сотряслось в судорогах, она начала корчиться заново, а может, и продолжила. Он не мог сказать, что именно.

Но.

Но кровь не капала, а хлестала из нее. О черт. Черт! Артерия.

Ной полностью осознал окружающий мир.

Какое-то время он неподвижно стоял над Элизой, слушая ее, затем пошел на кухню. Он взял кухонное полотенце и, вернувшись, прижал его к ее колену.

Тебе нужно надавить на него.

Она не могла. Она ничего не могла сделать.

В любом случае, к черту все это!

Ной вытащил ремень из брюк Элизы, обернул его вокруг ткани и туго затянул.

Хорошо. Хорошо. Хорошо.

Он посмотрел на каждого из них. Он знал, что должен был сделать.

Он вымыл руки, затем достал телефон и набрал 9-1-1.

— Мне нужно сообщить о двух пострадавших с огнестрельными ранениями. Он назвал адрес. - У парня ранение в грудь, и выглядит он не очень хорошо. Я не уверен, что он в сознании. У женщины прострелены обе ноги. Она в сознании, но, возможно, задета артерия. Вам лучше поторопиться. Он прислушался. - Нет. Этого я не скажу. Вы можете сообщить копам. Но поторопитесь.

Он убедился, что дверь открыта настежь. Он бросил свои вещи в машину, затем оглянулся на них в последний раз и еще раз проверил скрутку над левым коленом Элизы. Казалось, она не осознавала, что он делает. Лайонел, казалось, был без сознания. Ной прислушался, и когда услышал вой сирен, он сел в свою машину и уехал, покинув квартиру как раз перед приездом парамедиков.

*****

Это был их последний раз, когда они были вместе.

— Да. Я мог бы сделать из тебя неудачника. Но ты, кажется, пришла в себя.

— Выздоровела? Я хожу, а не бегаю. Я хромаю. Боже мой, Ной! Я пролежала в больнице целую вечность. Мне сделали вытяжение... обеих ног. Ты бы не хотел пройти через это. Она замолчала. - Я знаю. Я знаю. В тебе нет ни капли сочувствия, и ты не хочешь этого слышать.

— Все таки расскажи мне. Развесели меня.

— Хорошо. Врачи собрали меня заново с помощью винтов и стержней. У меня была инфекция, и мне пришлось делать костную пластику. Когда сняли гипс, мне пришлось заново учиться ходить, начиная с каталки и трости. Прошли месяцы, прежде чем я поправилась настолько, чтобы можно было полностью заменить колено, и тогда они пригласили для этого суперспециалиста. Он работал с солдатами, которым в Афганистане наполовину оторвало ноги. Но и он не смог полностью вылечить мое правое колено.

— А что теперь?

— Я в порядке. Моя правая нога немного короче левой, и я ношу бандаж. Я могу ходить, но ни один мужчина больше никогда не скажет мне, что у меня красивые ноги.

— Они настолько плохи?

— Они не настолько хороши. Ты заметил, что в жаркий день я хожу в леггинсах?

— И еще... Лайонел? Участвует в гонках на выносливость?

Элиза на мгновение задумалась о Лайонеле. - Да, ты думал, он умирал.

— Я знал, что он не умер. Я следил за новостями.

Она сделала пренебрежительный жест рукой.

— Они накачали его легкое, сделали переливание и подлатали его. Он был выписан в... что?... три или четыре дня.

— Ух ты. Наверное, мне следовало выстрелить в него еще раз. Элиза поморщилась. Или это была улыбка?

— Но вы не вместе.

— Нет.

— Все идет своим чередом. И как долго это продолжалось?

На этот раз она рассмеялась, скорее фыркнув, чем рассмеявшись. - Все закончилось до того, как меня выписали. Он заходил пару раз, и на этом все.

— Мне действительно следовало выстрелить в него еще раз.

Элиза громко рассмеялась. Остановившись, она нахмурилась.

— Ты сказал, что собираешься посмотреть, как он умрет. Я помню это. Она склонила голову набок: - Почему ты этого не сделал?

Ной подождал, пока мимо пройдет бегун, затем пара, выгуливающая собаку. Когда они снова остались вдвоем: - В самом деле, что я мог сделать? Я имею в виду, что он умирал и взял передышку, чтобы умолять меня сохранить тебе жизнь. Каким бы ублюдком он ни был, оказывается, в нем была божественная искра. По крайней мере, немного. Так что я не мог просто позволить ему умереть. В любом случае, он не был моей главной заботой. Он снова пожал плечами. Хотя интересно, научился ли он чему-нибудь из этого?

— Я не знаю. Мы никогда по-настоящему не говорили об этом. Я вижу его мимоходом на некоторых мероприятиях. Мы здороваемся. Знаешь, он женат и у него трое детей.

— Действительно? А она знает о его прошлом?

— О, об этом все знают. Возможно, именно это и привлекло ее к нему в первую очередь.

— Ну, о вкусах не спорят. Держу пари, она нашла бы Чарли Мэнсона (он же Мэддокс - американский серийный убийца) совершенно очаровательным, хотя он и был маленьким костлявым ублюдком. Ты уверена, что дело было не только в его большом члене?

— О, прекрати!

— Хорошо. Ладно. И что она о тебе думает?

— Она очень мила и никогда не ухмыляется мне, если ты это имеешь в виду.

— Хорошо. Значит, он женат. А ты нет.

— Я ни с кем не встречаюсь, так временами.

— Почему же не живешь дальше?

— Я не смогла найти такого парня, как был.

— Ой? Наверное, на свете не так уж много лайонелов, да?

— Нет. Больше никого похожего на тебя.

*****

Изменилось ли небо, цвета стали более насыщенными и объемными, облака превратились в разноцветные слои белого, которые сменялись голубыми и серыми? Обычные звуки мира стали тише? Стало ли больше птиц? Что изменилось во Вселенной?

Это действительно произошло в тот самый момент. Солнце скрылось за облаком, едва пронзая его булавочным уколом, и у облака был яркий, золотистый, сверкающий край. Мягкие, широкие лучи расходились во все стороны, как будто от Божьего нимба. Это было на виду у всех, и это совершенно ничего не значило.

Это важное изменение было скрыто от остальных, и ни Ной, ни Элиза не поняли его.

Пришло время Ною поморщиться. Он склонил голову набок и поднял руки в универсальном жесте "что вы имеете в виду?", и выглядел смущенным. Элиза начала смеяться, но прикрыла рот рукой.

— Что ж, думаю, ты все еще можешь иногда удивлять, Лисси. Хватит играть, давай перейдем к настоящему, к твоей ненависти.

— Ты не понимаешь. Да. Я ненавидела тебя. О, как же я тебя ненавидела. Сукиного сына, который прострелил мне колени.

— Так-то лучше. Вместо того, чтобы видеть во мне просто жалкого маленького козла. Ты сойдешь в могилу с ненавистью ко мне. Знаешь, долгое время, когда все становилось совсем плохо, эта мысль поддерживала меня.

Он снова сел. Здесь было гораздо тише, чем он ожидал. Почти цивилизованно, подумал он.

— Я так сильно тебя ненавидела, - продолжила Элиза. - Я так сильно тебя ненавидела... Я даже не знаю, как это выразить. Я ненавидела тебя, ненавидела и буду ненавидеть. Ты знал, что я пыталась найти и убить тебя? Конечно, ты не знал об этом. Я сделала тысячи попыток, но никто не смог тебя найти. Вот как сильно я тебя ненавидела. И я боялась. Она замолчала. - Я действительно боялась. Все время. Я думала, что ты, возможно, решишь вернуться и закончить свою работу. Когда увидела тебя сейчас, это было первое, о чем я подумала.

Ной покачал головой.

— Тебе хватит. Я никогда не желал тебе смерти. Я хотел, чтобы ты испытала на себе последствия своей маленькой грязной игры, которые вы не учли.

Он склонил голову набок.

— И почему ты говоришь в прошедшем времени? Я уверен, что у тебя есть запас ненависти.

****

— Потому что... Не бери в голову.

— Продолжай.

— Потому что я перестала тебя ненавидеть.

На небе больше не было никаких особенных облаков, и птицы пели свои обычные песни, и мимо пробежало еще несколько человек, но ни Ной, ни Элиза ничего не сказали, пока:

— Я не понимаю.

— Я тоже. Прошло много времени после этого. Мне снились кошмары, и я обратилась к психотерапевту. Она хотела знать все, что привело к тому, что она назвала "инцидентом". Боже, какая сука! Каждую неделю она заставляла меня копаться в том, что привело к этому, от моего флирта с Лайонелом до... всего остального. До "большого разоблачения", как ты это назвал. Каждую неделю все больше подробностей. Все больше грязи. О, Господи! Почему я не бросила ее?

Ной изучал ее лицо.

— Психотерапевт. Хорошо. Полагаю, ты хотела кое в чем разобраться. Он произнес это мягко, почти нежно.

— Может быть. Но потом. О Боже. Элиза поднесла руки к лицу, обе ладони, и какое-то время просто дышала ртом. Когда она опустила руки, ее глаза были влажными. - Однажды, спустя несколько недель после этого, моя сучка-психотерапевт спросила: - И он всего-навсего прострелил тебе колени?

Ной дернулся, как от удара.

— Я прострелил тебе только колени?

— Ты прострелил мне только колени. Вот что она сказала. И в моей голове все перемешалось. Я не знала, что и думать.

— Так ли она сказала на самом деле?

— Да, именно так и сделала. Она действительно это сказала. И... О Боже. Мне так жаль. Когда я наконец перестала плакать, я больше не испытывала к тебе ненависти.

Мимо прошел еще один бегун, потом еще один, несколько ребят из школьной команды по бегу по пересеченной местности, за ними пара, толкающая детскую коляску, за ними пара парней в деловых костюмах, обсуждающих какие-то отличные инвестиционные возможности. Ной и Элиза сидели поодаль на скамейке, не глядя друг на друга. Он переплел пальцы и уставился на что-то на дорожке. Элиза прижала руку ко рту. Вероятно, прошло совсем немного времени, прежде чем он сказал:

— Иисус... да?

— Это был не Иисус, но это был момент моего прихода к Иисусу. Мне так жаль, что у меня не было этого раньше... всего. Именно тогда я поняла, что это был не ты. Это была я сама, и то, что я сделала сама, и то, что сделала с тобой.

— Я не знаю. Я не... Я не думал, что ты меня боишься. Думаю, я бы предпочел, чтобы ты меня ненавидела. Бояться меня - это что-то, но ненавидеть меня - это... ну, в общем... Я не знаю.

— Мне жаль. Я постараюсь снова начать ненавидеть тебя, если тебе это поможет.

— Нет. Все в порядке. Думаю, тебе не обязательно ненавидеть меня, если ты этого не хочешь. Твой выбор.

— Это не мой выбор. Я ничего не могла с собой поделать. Мне так жаль, Ной. После этого я хотела извиниться. Я хотела все исправить, но, конечно, уже не могла.

— Теперь это другой мир.

— Я знаю.

Они снова сидели молча.

— У меня была глупая фантазия, что я постучусь к тебе, и когда ты откроешь, я сказала бы тебе, что ты можешь снова в меня выстрелить. И ты бы это сделал. Она снова отвернулась и не смотрела прямо на Ноя, пока не закончила свою мысль. - Я не могу поверить, что говорю тебе это! В своих фантазиях ты обнимал меня, когда я умирала, и говорил, что прощаешь меня. Она покачала головой и вытерла глаза. - Боже мой, какой я стала сентиментальной! Включите музыку. И нет, конечно я не хочу, чтобы ты снова стрелял в меня.

Ной засмеялся, но тут же замолчал.

— Ты теперь другая Элиза?

— Я не знаю. Все, что я знаю, это то, что я издевалась над своим мужем, который любил меня настолько, что он выстрелил в меня.

— Это была не любовь. Это была ненависть.

— Это очень тонкая грань...

— Да. Согласен. Хорошо. Но это определенно не было безразличием.

— И я бы хотела, чтобы он все еще любил меня. Мне жаль, что я так поступила. Я сожалею обо всем. В любом случае, я думаю, что ненависть сейчас направлена только в одном направлении.

— Не будь слишком в этом уверена.

*****

Вы можете не заметить, как меняется небо. Это происходит слишком незаметно, чтобы перечислить такие признаки. Внешне это не меняется, но это так. Почти каждый сталкивался с таким, когда мир внезапно предстает более отчетливым, более реальным, открывая что-то непознаваемое о себе. Что-то в его внешнем виде и значении. Тогда ты думаешь: - Я никогда не забуду этот момент, но через некоторое время уже возвращаешься к своему старому, обыденному взгляду на мир. И ты ничего не можешь с этим поделать. Если повезет, старый взгляд на мир время от времени будет возвращаться, чтобы напомнить о существовании реального мира, в который сейчас погрузились Ной и Элиза.

— Не будь так в этом уверена.

Элиза подумала, что сейчас расплачется, но изо всех сил сдержалась.

— Тогда, когда я думал об этом, я был рад тому, что сделал. Он покачал головой: - Месть была подана горячей. Ты можешь видеть, что я все еще испытываю некоторую враждебность. Но я последовал за тобой. Да. Еще тогда, когда ты ходила на ходунках, а потом на трости. Элиза-калека. Ух ты. За тобой были твои телохранители. Ты сказала, что беспокоилась о том, что я буду следить за вами? Что ж, это было легко. Эти охранники ни черта не стоили. Если бы я хотел снова причинить тебе боль, это было бы нетрудно. О, и твои детективы с моим поиском, и наемные убийцы, кстати, тоже. Ты знаешь. Они того стоят.

Элиза откинула голову назад, и ее рот открылся в виде буквы "О".

— Да, я знал о них. У меня есть способы. Кто-нибудь более профессиональный нашел бы меня, и, честно говоря, я ожидал, что меня поймают либо ваши с мудаком люди, либо полиция. Но полиция потеряла интерес, когда никто не погиб, а ваши люди оказались кучкой придурков, которые, казалось, были больше сосредоточены на том, чтобы забрать ваши деньги, а не на том, чтобы найти меня. Я без труда проследил за тобой, и в какой-то момент мне стало даже тебя жаль.

Элиза вытерла слезы. - Меня? Жалко? Почему?

— Почему? Потому что. Он усмехнулся. - Черт возьми. Потому что ты был такой жалкой. А потом... Он поднялся и перешел на другую сторону тропинки, посмотрел сквозь деревья на какой-то заинтересовавший его дом, затем вернулся и перевел дыхание. Элиза ждала более терпеливо, чем можно было ожидать. Ожидание казалось легким.

Она подумала, что так всегда бывает, когда тебе нужно сказать что-то действительно важное. Прежде чем сказать это, ты сначала походишь вокруг да около.

— Через некоторое время я решил, что ты был достаточно наказана, но я не мог отменить это, даже если б захотел. Да. Я испытываю некоторую враждебность, но...

— Но?

— Это еще не все.

— Что?

— Я был твоим судьей, присяжными и палачом, но ты же помнишь "Les Mis"?

(Les Misérables – сокращ. Les Miz, мюзикл К.-М. Шёнберга и А. Бублиля по роману В.Гюго «Отверженные»)?

— Помню.

— Ну, однажды я посмотрел на себя в зеркало и увидел такого же говнюка, как этот Жавер

(Коротко история Жавера: за кражу хлеба для голодающего ребёнка Вальжан попадает в тюрьму на 19 лет. Епископ его помиловал. Вальжан усыновляет дочь покойной сестры Козетту. Полицейский Жавер преследует Вальжана на протяжении десятилетий в поисках «справедливости»).

Я увидел эту еврейку по телевизору, забыл ее имя. Она прощала своих тюремщиков в Освенциме, и я подумал, что если она смогла это сделать, то и я смогу простить тебя.

— Это была Ева Кор.

— Да. Она. Она лучший человек, чем я, и стала примером для меня. Так что я простил тебя, и ненависть должна была куда-то уйти, не так ли? Что-то все еще достается Лайонелу, и, думаю, что-то должно достаться и тебе.

Он посмотрел в небо: - Прости, Ева. Я пытаюсь. Затем он снова посмотрел на Элизу, натянуто улыбнулся и провел рукой по волосам. - Но все остальное отражается на мне. В любом случае... Думаю, моя ненависть как-то улетучилась."

*****

Начинался час пик, из-за чего на улицах появилось не только больше машин, но и больше людей в парке. Трасса Монон-трейл заполнялась людьми, так что Элис и Ной больше не могли оставаться наедине, и они просто игнорировали всех.

— И что? - спросила Элис. - Ты испытываешь ко мне смешанные чувства?

— Как и ты.

— Я не понимаю.

— Ты говоришь, что ты сожалела перед "взрывом", но потом ты пыталась меня убить.

— Это было после того, как ты выстрелил в меня, и мое выздоровление было таким ужасным.

— Ой.

— До этого я сожалела. А потом я просто злилась на тебя.

— Я вроде как догадывался об этом.

— А Лайонел был большим и сексуальным. - Ной начал что-то говорить, но Элиза перебила его. - До этого я хотела сделать тебе больно, и думала, что что-нибудь с ним поможет. К тому же, да, мне это понравилось. Прости, но я это сделал. Тогда... Лайонелу пришла в голову идея сделать это более масштабным и публичным. Я думаю, ему это понравилось, и он убедил меня, что это действительно поможет делу. Это сделало его еще более захватывающим. Я бы сказал, что он мой Свенгали (персонаж романа «Трильби» Джорджа Дюморье, 1894, который соблазняет, доминирует и эксплуатирует Трильби, молодую девочку-сироту, работающую в Париже, и делает из неё известную певицу), но уверена, ты бы на это не купился.

— Да. Это так.

— Но он вроде как был таким. И я была его добровольным объектом.

— Что ж, это сработало, все в порядке. Быть злой на самом деле было так уж хорошо?

— Быть злой? Да. Называешь вещи своими именами. Поначалу это было самое захватывающее время в моей жизни.

— Вау.

— Да. Я давно решила... после того, как перестал тебя ненавидеть... что если мы когда-нибудь поговорим, я буду абсолютно честна, так что ты сейчас получаешь всю правду. Вначале это было здорово. Быть плохой. Мой психотерапевт-стерва, наконец, заставила меня признать, что я совершала такие же поступки, которые совершают обычные люди... которые не являются законченными социопатами... и при этом выходили сухими из воды.

— Ты всегда называешь ее стервой?

— Я не должна вообще-то. На самом деле она ужасно хорошая, и я до сих пор иногда с ней вижусь. Но в какой-то момент я начала ненавидеть ее почти так же сильно, как и тебя.

— Так чему же эта замечательная сука-психотерапевт научила тебя о себе? Я бы хотел это услышать, потому что никогда не мог понять, что с тобой случилось.

— Что я сделала, так это использовала аргументы для себя, чтобы оправдать то, что я сделала и оправдать это, и я преуменьшала... негативные последствия. Потом я старалась не думать об этом слишком много. Короче говоря, я верила, что это ты виноват в том, что я разозлилась на тебя, так что ты это заслужил, и это оправдывало мой секс с Лайонелом. Все гораздо сложнее. Сколько у тебя времени?

— Немного. Во всяком случае. Он глубоко вздохнул, затем перешел на другую сторону дорожки и вернулся обратно. Он сел и сделал еще один вдох. - Застрелить тебя было несложно. Я немного был не в себе. В смысле, сошел с ума. Я был безумно зол на тебя, и у меня был пистолет, и я только что стрелял в этого мудака. Я не планировал этого заранее. Застрелить Лайонела было самообороной, и по сей день я не против застрелить его снова. Черт возьми, я бы сделал это опять. Но выстрел в тебя был, ну, безумным возмездием, и это непростительно. Прости, что я причинил тебе такую боль. Хотел бы я все вернуть обратно.

— О? Ты же не хотел, чтобы это продолжалось вечно?

— Возможно, в то время я и вправду был сумасшедшим. Но сегодня? Оказывается, я не имел в виду, что это не вернуть вспять. Мне жаль, но я не могу этого исправить. Теперь я должен вечно помнить, что сделал это.

Послеполуденный ветерок зашелестел в кронах деревьев. Они оба огляделись, и молчание затянулось, как будто им больше нечего было сказать, пока Элиза не заговорила.

— Самое худшее для меня - это осознание того, что я не обращала внимания на то, как сильно причиняла тебе боль. Даже до того, как Лайонел избил тебя. Но я чувствовала себя как Фауст. Я не могла избавиться от этого. Сначала я думала, что ты расстроишься, что я победила, и мы могли бы снова быть вместе. Вот какой я была расстроенной. Потом я поняла, что зашла слишком далеко. Я не знала, как это прекратить. - Она подняла на него глаза. - Правда.

— Ты говоришь, что будешь абсолютно честна, но я не уверен, насколько я тебе верю. Меня увозили в больницу в то время, как ты уходила с ним.

Элиза наблюдала за муравьем, который тащил по тропинке какую-то крошечную песчинку, как будто нужные слова были спрятаны в яйце насекомого, или в семени, или в этой гребаной песчинке.

— Я никак не ожидала этой драки. Я была в шоке. После того, как он избил тебя, он просто оттащил меня.

— Разве? Я думал, у вас был действительно классный секс в ту ночь, чтобы отпраздновать, что вы отправили меня в отделение неотложной помощи.

— Нет!

Она смотрела на него большими, карими и бесхитростными глазами. - Я знаю, ты не поверишь, но у нас с ним не было секса. Ни в ту ночь, ни когда-либо потом. Он хотел этого. Господи, он хотел! Но я не могла, пошла домой и пыталась решить, что мне делать. Мне следовало бы пойти к тебе тогда, но я не могла заставить себя что-либо сделать! Тогда в больнице мне действительно не разрешили с тобой увидеться. К тому времени я бы уже пришла и бросилась к твоим ногам.

— Ты уверена, что сейчас ты говоришь честно? В твоих голосовых сообщениях не было никакого раскаяния.

— Я не знала, что сказать! Не издевайся. Все выходило неправильно. А потом ты заблокировал меня. Когда он не ответил, она продолжила: - Потом я обнаружила, что наши счета заблокированы, а когда я пошла в банк, то обнаружила, что ты забрал почти все. Боже мой, Ной! Ты ушел, а я все испортила, и все вышло из-под контроля.

— И ты пришла в квартиру, чтобы все вернуть. С этим мудаком в качестве телохранителя.

— Нет. Пожалуйста, Ной. Впервые за неделю я узнала, где ты. Я должна была прийти к тебе.

— Но ты все-таки привела Лайонела... Зачем?

— Я боялась встречаться с тобой одна, а он предложил мне защиту. Я даже не думала о деньгах. Лайонел был таким, какой он есть. Я никогда не думала, что он снова нападет на тебя, или что у тебя окажется пистолет, или... все остальное.

*****

— И вот мы здесь, - сказал Ной. Он поджал губы и сделал еще один глубокий вдох.

— Да. Мы здесь. Два незнакомца на скамейке.

— Ну и как твоя жизнь, Лиззи?

— Я не знаю. Действительно. Я просто женщина... которая сожалеет о том, что сделала. Которая помнит, что и с кем у нее было, кем и чем она стала, и которая знает, что никогда не сможет вернуться назад. Я думаю, что сейчас она стала лучше. И она рада... Я рада... видеть тебя сегодня.

— Я тоже. Я рад, что мы наконец-то поговорили. Хотя я и не думаю, что мне стало лучше. Я работаю над этим. Но, послушай. Мне пора идти.

— Может быть, мы могли бы пойти ко мне домой? Мы могли бы выпить и еще немного поговорить, и... Я не знаю. Понимаешь?

— О, нет. Не отдавай себя на милость своего врага.

— Я тебе не враг!

— Именно я прострелил тебе колени. Именно ты хотела меня убить.

— Но я бы не стала...

— Прекрати. Пожалуйста. Готовься не к тому, что твой враг, вероятно, сделает, а к тому, что он может сделать.

— Прекрати Ной! Хорошо. Я понимаю. Не могли бы мы просто сходить в ресторан? Поужинать?

— Нет. Я бы беспокоился о том, когда парни за соседним столиком сделают свой ход. Или когда прибудет полиция.

— Боже мой!

— Это то, что происходит с нами иногда.

— Но полиция. Существует же пятилетний срок давности.

Теперь Ной усмехнулся. Он покачал головой.

— И ты работаешь на город? О, мое милое невинное дитя. Прокурор предъявит мне обвинение в покушении на убийство. На это нет срока давности.

— Но я бы дала показания в твою пользу!

— О, может быть, ты бы и дала. Может быть. Но сделает ли это Лайонел? Э-э, нет. И, конечно, прокурор выдвинет обвинение в покушении на убийство. Усилит обвинение. Только так они остаются на своем посту. Возможно, я выиграю. Но, возможно, и нет.

Элиза встала и сплела пальцы.

— Могу я хотя бы обнять тебя?

— Мне бы этого хотелось.

*****

Когда они начали обниматься, Элиза нащупала замок своей поясной сумки. У нее был с собой выкидной нож, не особенно длинный, но острый, как бритва. Она практиковалась с ним обращаться на случай, если ей когда-нибудь понадобится защита. Ной начал целовать ее в лоб, когда она вытащила его и нажала на кнопку, и после того, как он со щелчком открылся, она воткнула его в Ноя так сильно, как только могла, под углом, чуть ниже его грудной клетки.

— Это уравнивает наши шансы, - прошептала она.

Ной ахнул и на мгновение покачнулся, не извиваясь, не сопротивляясь и не крича. Казалось, он даже не почувствовал лезвия, прежде чем упал.

*****

Но нет.

Элиза этого не сделала. Это то, что Ной себе представлял, к чему он себя готовил, но Элиза просто крепко обняла его обеими руками, уткнувшись лицом ему в грудь, а потом подняла на него глаза и поцеловала. Она пыталась не прерывать объятий, но он, в конце концов, отвел ее руки и отступил на шаг. У нее не было ножа. У нее был перцовый баллончик, но она даже и не подумала им воспользоваться. Возможно, она прошла тест.

Они посмотрели друг на друга, глаза в глаза, Ной все еще держал Элизу за запястья, затем наклонился и поцеловал ее в ответ, слегка коснувшись губами ее губ.

— Увижу ли я тебя когда-нибудь снова?

— Может быть, я где-нибудь появлюсь.

— Не могли бы мы общаться? Может, по электронной почте? Или по зашифрованному облачному сервису?

— Может быть. Дайте мне свои контактные данные. Возможно, я свяжусь с тобой.

— Не заставляй меня долго ждать. Пожалуйста?

И он ушел.

*****

— Привет, Робб? Это Лисси. Да. У меня вопрос. Вы были в проекте "Innocence Project" (американская юридическая НКО, которая помогает несправедливо осуждённым добиться оправдательного приговора), не так ли?

Он предложил выслушать меня.

— Хорошо. Ну что, у тебя есть немного времени? Есть дело, которым я хотела бы с вами заняться. Нет. Не тот, кто сейчас в тюрьме. Это кто-то, кто совершил что-то и хотел бы вернуться в мир. Кто-то, кому я хотела бы помочь избежать тюрьмы.

Она вытирала слезы и улыбалась.

— Да. О боже, у тебя хорошая память. Да, это Ной. Как ты узнал? Возможно ли, что он когда-нибудь вернется? Давай просто скажем, что мы общались. Как ты думаешь, это вообще возможно? Да, предстоит еще многое сделать. Завтра? Да. Пообедать? Обед подойдет, если я смогу заплатить. Хорошо. Тогда и увидимся.

Элиза посидела несколько мгновений, потирая левое колено и поправляя повязку на правом. Затем она встала и пошла сквозь толпу обратно тем же путем, каким пришла, с задумчивым видом и лишь слегка прихрамывая. С запада наплыло несколько безоблачных облаков, и это обещало прекрасный закат.

Конец.