Да, я представитель молодёжи шестидесятых годов прошлого века. В просветительской литературе того времени родителям, воспитателям и учителям рекомендовали отвлекать детей пубертатного возраста от сексуальных мыслей занятиями спортом, искусством (музыкой, рисованием) или техническим творчеством. У меня всё это было, и спорт, и гитара, и увлечение радиоэлектроникой, но... не отвлекало. Наоборот, интерес к девочкам только усиливался. И в классе, и в спортивной секции были девчонки, которые нравились, с которыми хотелось бы завязать отношения, но почему-то не складывалось. Не получалось то, что у нас тогда называлось «закадрить». Точнее так: девочки, которые проявляли интерес ко мне не вызывали во мне огня, и я их игнорировал, а те, с которыми хотелось бы ходить в кино, гулять под ручку, целоваться — те игнорировали меня. Тем не менее, я занимался с этими девчонками сексом, но... только в своих фантазиях, предоставляя исполнение их ролей безотказной «Маше Кулачковой».

Приятель позвал меня на день рождения. Компания собралась не очень большая — пять мальчиков и три девочки из нашего класса. Родителей дома не было, в качестве старшей присутствовала одна девица, лет, наверное, двадцати. Уже не помню, как её звали, кажется Нина. Именинник представил её как свою тётку. «Забавно, — подумал я, — тётка, а всего лет на пять старше племянника». Ну что ж, бывает.

В том возрасте мы уже считали себя взрослыми, поэтому за столом пили сухое вино. Нина сидела рядом со мной, она сказала, что я — её кавалер, и учила меня, как ухаживать за дамой: наполнять бокал, подкладывать закуски. Она как тамада руководила застольем, при этом вела себя немного развязно. После трапезы стали танцевать под магнитофон — то, встав в кружочек, модный тогда твист, то топтались парами в медленном танце, причём Нина танцевала исключительно со мной. Я держал обе руки на её талии, она обнимала меня за плечи и всё теснее прижималась ко мне, касаясь грудью, отчего меня охватывало сильное возбуждение.

Когда стали расходиться, время было близко к полуночи. Нина обратилась ко мне:

— Не хочет ли кавалер проводить даму домой?

Кавалер, конечно же, согласился. Нина жила примерно в двух остановках троллейбуса от дома приятеля, но мы шли пешком. Шли под руку, о чём-то болтали. Когда зашли в подъезд, я протянул руку попрощаться, но Нина вдруг обняла меня.

— А кавалер целоваться умеет?

Она припала влажными губами к моим, и в мой рот проник её язык. Ощущение было ново для меня, я сильно возбудился — мой первый настоящий поцелуй с женщиной. Нина через брюки коснулась возбуждённого члена. Она расстегнула ширинку, просунула руку и сжала его в кулаке, не доставая наружу. Мы всё ещё целовались, а Нина сделала несколько движений в точности как моя «Маша Кулачкова». И этого оказалось достаточно, чтобы я кончил. Нина оторвалась от моих губ и вынула руку из ширинки.

— Какой скорострельный мальчик! — засмеялась она.

Было это удивление или насмешка? Скорее всего, насмешка, возможно, она рассчитывала совершить со мной половой акт прямо тут, в подъезде, и вдруг... такой конфуз. Но я, если честно, ещё не был готов к половому акту. Да и как это делать стоя? В то время я не знал Кама сутры, и считал, что единственный способ — лёжа в постели. От приятелей слышал, что есть ещё способ «раком», но как это на практике, пока не представлял.

— Ну всё, спокойной ночи! — Нина чмокнула меня в щеку и пошла вверх по лестнице.

Больше наши с Ниной жизненные пути не пересекались.

То, что я скорострельный, я замечал и сам. Занимаясь онанизмом, я кончал за пару минут, особенно, если придуманная мной фантазия сильно возбуждала. А если при этом смотреть на картинку... Оставаясь дома один, я разглядывал фото из журналов, где попадались девушки в купальниках или гимнастки, или фигуристки. Я возбуждался, но, чтобы продлить удовольствие, старался как можно дольше не трогать член. А когда становилось невмоготу, «Маша Кулачкова» вызывала эякуляцию буквально за полминуты. Правда, теперь в своих фантазиях я представлял, что это делает Нина. Да уж, с Ниной я опростоволосился...

Через полгода случился ещё один «скорострел», в Казахстане. Произошло печальное событие — умер мой дед по отцу. Дед с бабкой жили на целине, они уехали туда в 50-е. Вместе с отцом я поехал на похороны. Деревенская изба, народу собралось много — родные, знакомые. После кладбища все собрались на поминки. Пили в основном самогон, мне тоже налили помянуть. Среди гостей была молодая казашка Калима, внучка бабушкиной подруги, её пригласили помочь по хозяйству — готовить, накрывать, убирать. Гости расходились поздно, кто жил далеко остались переночевать. Кроватей, естественно, всем не хватало, бабушка расстелила на полу какие-то тулупы, покрывала, дала платки и пледы, и несколько человек так и легли рядком. Я тоже улёгся на полу, а рядом со мной с краю примостилась Калима.

Все были изрядно пьяными и быстро уснули. Только я и Калима не спали, поскольку были трезвее всех. Калима ворочалась и так, и эдак, я тоже. Я повернулся набок лицом к Калиме, она лежала ко мне спиной и (случайно или нарочно) прижалась попой к моему паху, отчего член стал быстро напрягаться. А Калима даже поёрзала, чтобы ощутить его упругость. Как-то так получилось, может Природа намекнула воспользоваться случаем, моя рука легла Калиме на грудь. Возражений на этот счёт не последовало.

Спали мы, конечно, одетыми, на Калиме был лёгкий свитер и юбка. Тут у меня возникло непреодолимое желание потрогать голую женскую грудь. Я запустил руку под свитерок и обнаружил, что под ним нет нижнего белья. Грудь у Калимы была совсем маленькая, хотя девушка она была вполне взрослая, наверняка уже лет восемнадцати. Тем не менее, я с наслаждением мял эту грудь и твёрдые соски, и возбуждался всё сильнее. И думал — какую теперь богатую фантазию мне даст осязание женской груди, когда я буду трахаться с «Машей Кулачковой».

Калима завела свою руку назад, расстегнула мои брюки и извлекла на свободу член. Это и удивило, и поразило меня. Сначала мне показалось, что она решила его подрочить, как Нина. Но выяснилось, что юбочка на ней уже поднята до спины, трусики спущены до колен, а ноги слегка поджаты. Она сама направила член в свою влажную, тёплую и нежную вульву. Мне оставалось лишь пропихнуть его туда. Мой член впервые в женском влагалище! Я даже не назову это восторгом — было какое-то волнение, познание непознанного, словно прыжок в неизвестность и, конечно же, очень сильное возбуждение. Пять-шесть фрикций (да кто их считал!), короче, какие-то полминуты, и началось семяизвержение. Неопытность дала о себе знать, и не только в этом. «Кончил дело, слезай с тела». Я не подумал о Калиме, я получил половое удовлетворение убрал руку с груди Калимы и вытащил член из вагины...

Калима повернулась на спину и прошептала мне в ухо:

— Ты всё, а я ещё нет.

Она взяла мою руку и сама положила её на свою пиздёнку. Там у неё росли волосы, а в волосах — нежная кожица и всё очень влажно. Своей рукой Калима показала мне, какие делать движения. Мой палец двигался вдоль половых губок и проникал в дырочку, в которой только что побывал мой член. Девушке тоже не потребовалось много времени, минуты через три-четыре она часто задышала, несколько раз содрогнулась и прошептала:

— Вот теперь и я всё...

Я поднёс к лицу руку, которой ласкал её письку. От неё пахло моей спермой, но ещё сильнее чувствовался доселе незнакомый запах, — запах женщины и секса.

До того случая с Калимой я полагал, что после первого настоящего полового акта потеряю интерес к мадам Кулачковой. Но выяснилось, что даже наоборот, от воспоминаний об ЭТОМ половая активность только усилилась. Тактильные ощущения от осязания женской груди и женской вульвы глубоко врезались в память, да и член помнил сказочные ощущения, испытанные внутри женского влагалища. Всё это приводило к сильному возбуждению, которое постоянно требовало удовлетворения. После школы я мчался скорее домой, чтоб выпустить рвавшегося наружу «беса», но противный бес снова вселялся в меня и требовал выпустить его вновь и вновь.

Изменить мадам Кулачковой и обзавестись сексуальной партнёршей я не мог по причине молодости, робости и неуверенности в себе. Я был абсолютно уверен (думаю, небезосновательно), что девочки, мои сверстницы, тоже испытывают эротические чувства, но до сексуальной революции в стране было ещё далеко, поэтому своих нескромных желаний они явно стыдились. Слишком активные, кому уж невтерпёж, наверняка тайно предавались рукоблудию, но к настоящему половому акту были вряд ли готовы. Да и у меня коитус с девчонкой-ровесницей (или чуть младше) в голове не укладывался. Я только лишь фантазировал, что вместо «Маши Кулачковой» трахаю Ирку или Наташку — моих одноклассниц, эти девочки мне очень нравились.

Найти партнёршу постарше как-то не получалось. Да и где? Несколько раз я прогуливался у подъезда, в котором мне подрочила Нина, в надежде, что встречу её. Но встретить никак не удавалось. Поэтому до окончания школы сексуальных отношений с женщинами у меня не было.

В институт с первого раза я не поступил, а потому решил годик поработать. Отец через своего знакомого устроил меня лаборантом в какой-то НИИ. Коллектив в лаборатории был небольшой, всего восемь человек, включая завлаба. Я оказался девятым. В мои обязанности входило мыть пробирки и склянки, а также быть «на подхвате» и ещё в качестве курьера отвозить какие-нибудь документы смежникам. В коллективе было пятеро мужчин (считая меня) и четыре женщины. Одна из них довольно молодая, тоже лаборантка, Лариса. Ей было чуть больше двадцати, она училась на заочном. Остальные сотрудники были значительно старше.

Близились ноябрьские праздники — 7 Ноября, красный день календаря, отмечался всегда помпезно и весело. Парад, демонстрация, праздничный концерт по ТВ, салют. Накануне, шестого числа, было решено отметить канун праздника нашим рабочим коллективом. В то время ещё не существовало в лексиконе такого слова как «корпоратив», сборище называли вечеринкой и проводили у кого-нибудь на квартире, поскольку идти в ресторан было довольно дорого. Свою «хату» для вечеринки предложила Лариса.

Женщины ушли с работы пораньше, чтобы накрыть стол, мужчины подтянулись после рабочего дня. Надо сказать, мои коллеги проживали довольно компактно, примерно в одном районе, в «пешей доступности», один я жил довольно далеко, в часе езды городским транспортом. Вечеринка прошла как обычно: застолье, потом песнопение. Танцевать было негде, квартира у Ларисы маленькая, однокомнатная. Я думал уйти пораньше, чтоб возвратиться домой до закрытия метро. Но алкоголь да приятная беседа, за временем не следил, а все стали расходиться уже за полночь. Лариса говорит:

— Ну куда ты поедешь, останься переночевать!

И народ её поддержал:

— Конечно, оставайся, метро скоро закроется, а такси очень дорого!

Я позвонил родителям, чтоб они не волновались, мы с Ларисой убрали со стола, помыли посуду. Лариса постелила мне на раскладушке, я разделся до трусов и майки, и лёг. А Лариса пошла в ванную, вернулась в ночной рубашке, погасила свет и легла в кровать. Алкоголь ещё действовал на меня, придавая смелость. Поглядев минут пятнадцать в потолок, я набрался смелости и спросил:

— Ларис, не спишь?

— Нет ещё.

— Можно к тебе?

Лариса приподняла одеяло.

— Ну иди. Но только спать!

Я лёг с ней рядом. Конечно, я собирался не «только спать», но какое-то время лежал в нерешительности. Мне показалось, что Лариса заснула. Я погладил её грудь через ткань ночнушки. Девушка лежала, не шевелясь. Я погладил её по коленке, поднимаясь по бедру вверх. Лариса остановила мою руку, она не спала. Однако я проявил настойчивость и через какое-то время добрался до трусиков. В зоне лобка ткань слегка «пружинила» от волос. Я провёл ладонью ниже. Там через ткань нащупал что-то твёрдое. Это что? Член? Лариса гермафродит? Очень интересно. Я просунул палец в боковую прореху и... Нет, там был не член, а валик из ваты. Лариса вздрогнула, но при этом снова отвела мою руку. Но меня уже было не остановить. Осмелев, я просунул руку под резинку трусов, под комок ваты и начал дрочить её письку так, как меня научила Калима. Лариса часто дышала, она возбуждалась, что сопровождалось обильным выделением секреции. Наконец, она часто задвигала тазом и с протяжным стоном расслабилась.

Лариса легла набок, повернувшись ко мне, и поцеловала меня в щеку. Я поймал её губы своими губами, и мы долго целовались. Пригодился опыт поцелуя с Ниной. Я был сильно возбуждён, мне надо было спустить. Я взял руку Ларисы и просунул себе в трусы. Девушка поняла, что он неё требуется, взялась за возбуждённый член и буквально в несколько движений выпустила на свободу «беса».

— Всё! Теперь спать... Нет, сначала пойди, вымой руку. У меня месячные...

В просветительской литературе пишут, что женщинам во время менструаций нельзя заниматься сексом. Однако позже от своих любовниц я узнал, что в эти дни у них наоборот усиливается желание.

После праздников, которые продолжались три дня (суббота тогда была рабочим днём), мы на работе встретились с Ларисой. Весь день мы старательно делали вид, что ничего «такого» между нами не было, а перед окончанием рабочего дня она шепнула мне на ухо: «Хочешь ещё ко мне?» Конечно, я хотел. Мы условились, что поедем к ней порознь, точнее, я приду спустя час.

Лариса встретила меня в домашнем халате. Она уже приготовила ужин, мы поели, после чего она села ко мне на колени, и мы долго целовались. В процессе поцелуя моя рука проникла под халат. Там не было ни трусиков, ни комка ваты.

— Пошли в кроватку, — шепнула Лариса, вставая с моих колен.

На ходу она сняла халат. О, боги! Я вижу голую женщину! Не разбирая постель, она легла на покрывало, а я любовался ею. Она меня не стеснялась, наоборот, старалась показать всю свою красоту. Вообще, Лариса была симпатичная девушка. У неё были длинные каштановые волосы, большие серые глаза и стройная фигура с небольшой грудью. На лобке волосы были тёмные и густые, что мешало как следует видеть половые губы.

Я тоже разделся, бросил свои вещи на стул, лёг рядом с Ларисой, целовал её грудь, потом живот, а потом... Я устроился у неё между ног — мне хотелось как следует рассмотреть пизду. Я раздвинул пальцами волосы. Там уже вовсю блестела, сочилась влага. И тут... Я решил исполнить свою давнюю детскую мечту. Я лежал на животе у неё между ног и лизал её письку. Это привело меня в такое дикое возбуждение, что, как ни старался, я не смог сдержаться и кончил на покрывало. Меня охватил двойной стыд: во-первых, Лариса заметит пятно, а во-вторых... ведь девушка готова и пора переходить к главному, а тут...

Однако эрекция не покидала меня, я всё ещё был возбуждён, поэтому заполз выше и ввёл член в пизду. И к моему удивлению половой акт продолжался долго, так долго, что Лариса уже устала, она сама потом призналась, что за это время кончила два раза. Это было для меня открытием, значит вот как надо! В последствии я взял на вооружение — перед сексом с женщиной, надо быстренько за пару минут удовлетворить мадам Кулачкову, а после этого партнёршу можно удовлетворять очень долго.

Мы стали встречаться с Ларисой раз в неделю. По четвергам. Это был наш день. Приходя к ней, я первым делом шёл в ванную мыть руки, а заодно быстренько спускал с помощью мадам Кулачковой. Потом мы с Ларисой ужинали, дальше в нашей программе был куннилингус (этого слова я тогда не знал).

— Какой ты ласковый! — удивлялась Лариса.

Видимо, до меня ей никто этого не делал. А потом мы трахались, обычно раза два или три. Меняли позы — то на четвереньках, то она сверху. Постепенно я привыкал к Ларисе и мне уже не требовалось предварительно сношаться с мадам Кулачковой.

Прошло почти полгода. Конечно, у Ларисы я был не первый мужчина. В просветительской литературе описывалось, как ломается целка, ничего такого в первый раз с Ларисой я не ощутил. «Ну и что, — думал я. —Подумаешь!» Лариса мне нравится, быть может, я её люблю. Мне уже 18 лет. Не стоит ли мне на ней жениться?

Как-то утром в пятницу, после очередного «нашего» четверга, я сделал ей предложение. Лариса засмеялась:

— А я вообще-то замужем.

— Как?

— Ну так. Муж в армии служит. Кстати, через месяц он возвращается.

«О, женщины! — думал я. — Как вы коварны!»

А через месяц я уволился из НИИ — надо было готовиться поступать в институт.