Автор Рэйчел Росс 2013 год " Практичная женщина"

— Вот она моя доченька! Папа улыбнулся и раскрыл свои объятия, предложив себя мне, как только, я вышла из такси. Я крепко обняла его, и он поцеловал меня в лоб. — Ирочка... Он пробормотал: «Мы так с мамой соскучились, по тебе любимая!».

— Я так волновался Ирочка. По телевизору сказали, что на Санкт-Петербург надвигаеться гроза, с шквальным ветром и возможно "Пулково" не будет принимать рейсы». Мама тоже сильно беспокоилась доченька. «Ты же должна была прилететь домой на самолете из Владивостока!».

— Привет, мамочка любимая! Я крепко обнял ее и поцеловал в щеку. Все в порядке. Мы нормально долетели.

— Добро пожаловать домой, дорогая моя дочурка! Мама снова поцеловала меня, и все мы счастливо улыбались. Пойдем, пойдем внутрь дома. Я все для тебя приготовила в твоей комнате Ирочка.

— Она все приготовила шесть лет назад ещё», — сказал папа с усмешкой.

— Ты что говоришь старый! Мама закатила глаза, глядя на папу, они все еще были влюблены, после тридцати лет брака.

Папа выглядел так, будто немного набрал вес, но это было нормально. Ему только что исполнилось шестьдесят лет. Мой отец работал в газете "Смена" одним из редакторов, и я переняла, от него любовь к словам окончив наш Санкт-Петербуржский университет и по окончании его получила направление, во Владивосток в местную газету. Где и работаю сейчас.

Я получала счастливый взгляд от мамы, и многие люди, друзья семьи и родственники, которые знали мою маму тридцать лет назад, говорили, что я могла бы быть ее сестрой-близнецом, если бы её было столько лет, как мне сейчас. Я восприняла, это как комплимент, и даже в свои пятьдесят шесть лет она все еще была красивой женщиной. В то время, как ее когда-то блестящие черные волосы теперь поседели, ярко-голубые глаза мамы все еще были ясными и полными жизни.

Прошлой весной мне исполнилось двадцать четыре года, и теперь я возвращалась домой впервые, за долгое время отсутствия в Санкт-Петербурге, причем всего на несколько дней. В основном я жила и работала во Владивостоке, но сильно скучала по Санкт-Петербургу, и с моим новым заказом на статью, о рыбаках с Дальнего востока, я могла позволить себе писать где угодно. Это одна из хороших вещей в том, чтобы быть немного не привязанной к редакции газеты, где я работала. Это давало мне некоторую свободу для разнообразия в работе.

— Подождите секундочку родители, — сказала я, поворачиваясь к машине такси. — Дайте мне забрать свои вещи.

— Забирай быстрее и заходи внутрь дома, — сказала мне мама. «У тебя доченька был долгий многочасовой перелёт домой. А кто в такси сидит на переднем сидении?» — спросила она, нахмурившись. «Это выглядит не очень практично доченька! ».

— Э-э, ну... Я застенчиво рассмеялась: «... это не так, мама. Мне все равно нужно выпустить Байкала».

— Кого? Она прищурилась, а я улыбнулась.

«На самом деле я не была одна в такси».

— Кто такой Байкал? Мой папа посмотрел на меня, затем на мою маму, а затем они оба посмотрели на машину такси.

— Мой парень, — сказала я со смехом, просто дразня их так, как не делала уже много лет.

Через несколько секунд, я открыла переднею пассажирскую дверь такси, и Байкал практически сбил меня с ног, выкарабкиваясь с переднего сиденья. Он ненавидел сидеть в машине в одиночестве и возбужденно бегал по двору, вытягивая ноги и лая от радости. Я залезла за сиденья, чтобы найти свою сумочку и большую спортивную сумку, в которую я небрежно упаковал свои вещи. Все остальное может подождать.

— О боже!, — сказала мама, и она выглядела немного взволнованной. «Он такой большой!».

Байкал, казалось, наслаждался, знакомясь с большим передним двором, пока мои родители наблюдали, за ним. Полагаю, он был довольно хорошего размера, хотя я почти не заметила этого. Он был трехлетним лабрадором чёрного цвета и на мой взгляд, очень красивым, почти благородным, когда не делался дураком. Байкал весил столько же, сколько и я чуть больше шестидесяти килограммов, может быть, даже чуть больше, хотя роста, конечно, был несколько ниже меня. Пёс был очень крепким, с большим количеством мышц и не очень жирным, хотя я его постоянно баловала. Мне нравилось, как его короткие черные волосы, казалось, струились, по его мощному телу, когда он двигался. Я стояла и смотрела на него вместе с родителями, чувствуя себя очень гордой, что я являлась хозяйкой такого пса.

— Когда ты писала нам с мамой, что у тебя есть собака, я не знал, что она такая большая Ирочка. Мой папа покачал головой.

— Он кусается? — спросила мама, переходя в режим полного беспокойства.

— Нет! Конечно, нет!. Я бросил на маму быстрый взгляд с раздражением, который она не заметила. — Байкал! Иди сюда, мальчик, — крикнула я, и он побежал по лужайке, размахивая своим длинным красным языком, ко мне выполняя команду. «Сидеть», — приказала я ему, и он выполнил команду, хотя и не хотел. «Хороший мальчик!». Я улыбнулась и потерла его шею своей рукой.

— Думаю, он тренированный пёс Ирочка?, — А затем посмотрел на меня. — Верно доченька?

— Да!, Байкал действительно хорошо тренированный пёс. Я улыбнулась родителям, пытаясь успокоить их. «Он отличный пёс, вот увидите!».

Они никогда не заводили у себя дома собак. Я выросла, живя в пригороде Санкт-Петербурга, мои родители никогда ее не заводили, сколько бы я ни плакал, когда была маленькой. Так что они могли подумать, что это моя месть, вернувшись домой через несколько лет и приведя с собой довольно крупную собаку, но это было не так. Конечно, нет. Просто так все сложилось.

— Ну, хорошо. Мама наконец слабо улыбнулась и попыталась извлечь, из этого максимальную пользу. «Давайте теперь войдем внутрь дома. Становится холодно».

Байкал, естественно, последовал за мной, и я ожидала, что мои родители что-то скажут, когда я позволю ему войти в дом, но они этого не сделали. Они просто бросили на меня забавные взгляды, как будто я должен был знать, что собаке не место в доме.

— С ним все будет в порядке», — сказала я. — Он не залезет на мебель или что-то в этом роде, я обещаю. Он может спать в моей комнате. Вы даже не узнаете, что он рядом, серьезно. Байкал хороший воспитанный пёс.

На самом деле, я придумала небольшую речь, для этой ситуации, зная, что она возникнет, но я забыла большую ее часть. Мне приходилось больше полагаться на счастье моих родителей от того, что их единственный ребенок снова дома, а не на какие-либо аргументы, которые я могла бы привести, чтобы позволить мне оставить свою собаку. Но я чувствовал себя так, как будто мне снова тринадцать, и я возвращался домой с еще одним бездомным животным.

Мы выпили кофе на кухне. Мама нарезала приготовленный пирог с капустой и подала его, потому что я очень любила это блюдо, и она не забыла. День, когда мама делала пироги всегда был моим любимым праздником только потому, что я могла съесть столько пирога, сколько хотела. Теперь мне нужно было следить за тем чтобы не растолстеть,, поэтому я ела свой кусок медленно, зная, что у меня не будет больше следующего куска пирога.

— Ты такая худая Ирочка! — Сказала мама, нахмурившись.

— Это, не так уж и плохо мамочка быть худенькой. Папа улыбнулся мне, зная, что мама сказала уже мне, что я худая, весом всего в шестьдесят килограммов.

— Ирочка, у тебя есть мужчина? — спросила мама, глядя на Байкала, который сидел рядом со мной, положив свою большую голову мне на колени. — Настоящий, я имею в виду. С кем ты встречаешься?

— Эм...м! Я вздохнула. — Нет, мамочка. Я отвечала медленно, и это всегда было неприятным вопросом для меня.

Мама и папа поженились довольно поздно, когда им было за двадцать пять лет, и я думаю, что мама всегда немного сожалела об этом. Как будто она пропустила несколько лет, которые могла бы провести, со своим мужем, если бы они поженились раньше. Но, конечно, она даже не знала папу, когда ей было двадцать, и там был абстрактный спор о том, что нужно ждать нужного мужчину в нужное время, но мама все равно никогда не слушала его по-настоящему. Она всегда была практичной женщиной, за исключением тех случаев, когда речь шла обо мне и моей личной жизни.

— Не беспокойся об этом! Всему своё время! Папа пожал плечами, как будто это меня беспокоило. «Для этого есть много времени».

— Я думаю, он мог быть обеспокоен тем, что я превратилась в лесбиянку или что-то в этом роде, хотя он, конечно, никогда бы ничего не сказал. Но факт остается фактом: у меня никогда не было парня, даже в школе. У меня были друзья-парни, но мы никогда не встречались по-настоящему, и это, должно быть, казалось очень подозрительным, особенно для такой привлекательной, умной молодой женщины, как я.

Конечно, у меня были предложения, и иногда я даже поддавался искушению, но те немногие свидания, на которые я ходила, не очень помогли мне. Возможно, иногда они были забавными, но я всегда заканчивала тем, что жалела, что не сделала, что-то более конструктивное в тот вечер, например, домашнюю работу или покраску ногтей на ногах. Я встречалась с девушкой, но только один раз и на всякий случай, если я действительно лесбиянка. Я серьезно не знала, кто я такая и должна ли я вообще кем-то быть. Во всяком случае, это было примерно то же самое, что встречаться с мужчиной, за исключением того, что он отвел меня на просмотр фильма в кинотеатр. Так что у меня не было реальных ответов на эти вопросы для моих родителей, даже если бы они знали, о чем спросить.

— Да, папа. Я уверена, что "Прекрасный Принц" где-то там в будущем будет. Я улыбнулась и накормила Байкала маленьким кусочком пирога из своей руки, позволив ему на секунду облизать её начисто.

— Э-э, боже...» Мама поджала губы.

— Я рассмеялась и пожала плечами, хотя мой рот был набит пирогом. Я быстро сглотнула. «Все в порядке, мама».

Я действительно не подумала об этом. Мы с Байкалом все время пользовались одними и теми же кухонными приборами, но я напомнила себе, что мои родители не так любят его, как я, по крайней мере, пока.

Поскольку, после того, как я уехала, во Владивосток, я провела здесь не более пары отпусков, нам нужно было многое наверстать. Я уехала из дома сразу после окончания университета и звонила достаточно часто домой, чтобы мама была счастлива и не волновалась, за меня. Я рассказала им о своей работе, папа всегда очень гордился мной не только за то, что я поступила в университет, но и окончила с отличием. Неизбежно разговор зашел о моей личной жизни, который я ожидала немного раньше, но была рада отложить как можно дольше отложить его.

— Я читала твою последнею статью, дорогая, — сказала мама, кивнув, что, казалось, настолько расходилось с ее мнением, что она была идеальной. «Я не понимала этого».

— «Секс и практичная женщина?» Вмешался папа. — Что это значит?

Я прищурилась, глядя на папу, ожидая от него хотя бы немного лучшего. Я написала статью, свою первую, о девушке, которая взрослеет и влюбляется во время учебы в университете. Это не было автобиографическим или чем-то в этом роде, это была просто статья и название...

— Это противоречие, папа. Секс редко бывает практичным, и история о том, как мы должны расти, развиваться и приспосабливаться к тому, кем мы становимся. Ты читал статью?

— Я прочитал это, — сказал он. Это было хорошо написано. У тебя настоящий талант. Я просто... он беспомощно жестикулировал, и я улыбнулся.

— Ну, ты не совсем моя целевая аудитория, папа. Я потянулась, чтобы погладить его по руке пальцами.

— Я думала, что это порнография какая-то, — сказала моя мама, и я знала, что она никогда не стеснялась в выражениях на такую тему, но все равно это было немного больно.

— В статье нет никакого секса, — попыталась объяснить я. «Просто... Причины этого. Я пыталась описать, почему эта девушка занимается сексом, когда она на самом деле искала любовь, и...

— Она играла сама с собой? Мама нахмурилась, и я всерьез усомнилась, что эта женщина когда-либо в жизни мастурбировала, чего мне очень не хотелось.

Я вообще не мог достучаться до нее. Любая статья, в которой девятнадцатилетняя девушка, мастурбирует в ванной, вспоминая свой самый первый поцелуй, должна быть порнографической, независимо от того, насколько красиво она может быть написана.

— Девочки, так делают, мама, — вздохнула я. Редактору это понравилось.

— Ты выглядишь доченька худой, — сказала она, и я закатила глаза.

— О чем будет твоя доченька следующая статья?» — спросил папа, пытаясь сменить тему, не меняя ее вообще.

— Ну, мой редактор хочет, чтобы я написала книгу по этой теме, знаешь, он придерживается того, что интересует читателя, но я как бы не определилась. Я пожала плечами. «Возможно, я хотела бы написать, что-то более личное».

Моя написанная первая книга была очень личной, но не по каким-либо очевидным причинам. Я не могла сказать маме, иначе она бы предположила худшее, что я больше не ее идеальная маленькая дочка-девственница. Когда моя книга только вышла, я провела много времени в телефонных разговорах, пытаясь убедить ее, что персонаж моей книги — не я, по крайней мере, в том, что касается секса. Маме хотелось в это верить, и это очень помогло. Я надеялась, что слова о том, что я хочу стать более личным, подкрепят эту идею еще больше.

— Итак... Папа посмотрел на меня.

— Так Ирочка, что я не знаю. Я улыбнулась. «Вот почему я здесь. Я хочу спать в своей старой кровати, смотреть на свои старые вещи и просто немного подумать, понимаешь папочка?»

— Ну, это все там, наверху в твоей комнате, — сказала мама, слегка расслабляясь и напоминая себе, что, по крайней мере, я дома, чтобы остаться на некоторое время. «Почему бы тебе не прилечь и не отдохнуть Ирочка, после дальней дороги?

Я кивнула и пошла наверх, чувствуя, что мое возвращение домой прошло так хорошо, как и было задумано. Между моей книгой и моей собакой было много места для тех же старых проблем. Мама долго ждала дочь, и она провела большую часть моей жизни, пытаясь усовершенствовать меня, не то чтобы она собиралась останавливаться только потому, что я выросла. Я надеялась, что достаточно самоутвердилась, чтобы показать ей, что я больше не маленькая девочка, но сомневалась в этом. Она просто расслаблялась, пока я действительно не освоилась, бросая намеки, как семена, и она собирала урожай, когда приходило время.

Я закатила глаза, глядя на себя, когда раздевалась в своей комнате. Я была уверена, что немного драматизирую. Я нервничала, вот и все. Я потянулась, закинув руки за голову, все еще чувствуя напряжение после слишком долгих часов перелёта.

— Эй! Я улыбнулась Байкалу, когда он начал лизать мое правое бедро, ища внимания. Его длинный, шершавый язык щекотал, и я игриво оттолкнула его. Я назвала его Байкалом, потому что он напомнил мне озеро Байкал, которого я всегда находила невероятно привлекательным, но я привыкла называть его Байкалом.

Раздался тихий стук в дверь, и я схватил свой халатик, висевший на маленьком латунном крючке на задней стороне двери шкафа, как будто я оставил его там вчера. Пахло чистотой и свежестью, и я представила, что моя мама все вымыла, когда услышала, что я возвращаюсь домой, наверное, два или три раза. Он все еще неплохо подходил мне, но я все равно перестала расти, когда мне исполнилось около семнадцати.

— Устроилась доченька? Папа улыбнулся мне, держа в одной руке мою спортивную сумку, а в другой ноутбук.

— Я рассмеялась и отошла в сторону, чтобы он мог занести мои вещи внутрь. — Спасибо папочка.

— Нет проблем девочка моя! Он огляделся в комнате. — Здесь все в порядке?

— «Да». Я кивнула, тоже оглядываясь по сторонам. «Просто идеально!».

— Хорошо. Он обнял меня. «Не беспокойся о своей маме».

— Я похлопала его по спине. «У нас все будет в порядке папа».

— Я знаю, Ирочка. Он глубоко вздохнул и отпустил меня. «И я подумал, что твоя книга будет очень хороша».

— А ты? Я улыбнулась, и он искренне посмотрел на меня, кивнув головой.

«Давай устраивайся. Мы пойдем куда-нибудь поесть сегодня вечером, хорошо?

— Конечно, папа. Думаю, я приму душ и немного посплю. Я последовала за ним к двери, закрыла ее за собой и подождала добрых десять секунд, прежде чем запереть ее. Мой душ мог подождать, мне нужно было сначала расслабиться, и Байкалу тоже.

Моя комната не была слишком большой, но назовите ее хорошим размером, и это одно из преимуществ того, чтобы быть единственным ребенком. У меня было много места, даже с моей большой кроватью с балдахином, задрапированной розовыми атласными шторами и завязанной бордовыми бантами. У меня был просторный комод с зеркалом и небольшой туалетный столик. Мой письменный стол стоял там, где я его оставил много лет назад, и книжный шкаф тоже. Вечная и смехотворно тяжелая мебель, которая, как правило, стояла на месте в течение многих лет, но очень удобная и приятная для дома.

Все остальное в комнате, от ситцевых обоев до матовых картин с лошадьми и морскими пейзажами в рамках, кричала подавленная молодежь. Я выросла в музее, думала я. Мои воспоминания были смутно удручающими, и я вспомнила, как однажды повесила плакат с изображением Сюзи Кватро, когда мне было шестнадцать, и моя мама устроила из-за него большую истерику. Плакат «Сюзи Кватро» не был чем-то, что должно было быть на стене спальни ее дочери.

Я улыбнулась про себя, оглядевшись по сторонам и решив, что мне скоро придется пойти в торговый центр и найти точно такой же плакат. На этот раз все не выйдет, пообещала я себе с мягким хихиканьем. В этой комнате я спала около восемнадцати лет, но теперь, когда я дома... Я наконец-то собираюсь сделать его своим. Чуть-чуть.

— «Хороший, мальчик!». Я улыбнулась Байкалу, когда он засунул свой нос под подол моего халатика, облизывая мою кожу и поднимаясь вверх, по бедру. «Давай поиграем», — тихо сказала я, и он понял, что это значит, и ответил мне резким лаем. — Тихо! Я упрекнула его, забравшись на кровать и немного взбив подушки. — Ладно, давай... Я погладила толстое одеяло с кремовыми лилиями по нежно-голубой воде.

Байкал вскочил, кровать подпрыгнула, но оставалась тихой, как всегда. Раньше умели делать кровати! Когда, я был ребенком, она почти не скрипела, как бы я ни прыгала на ней. Я всегда ценила это, и сейчас больше, чем когда-либо.

— Давай начинай, большой мальчик... Мм...м!. Я расстегнула халат, но оставил его, пока Байкал оседлал мое тело.

Он уже давно привык к вещам, которые мне нравились, которые были разнообразны и зависели от моего настроения, но это тоже было его любимым блюдом. Я притянула его вниз так, что его мягкая теплая грудь прижалась к моему животу, а его шея поднялась прямо между моими упругими грудями, лишь слегка сплющенными, когда я лежала. Его лапы были по обе стороны, от моих ребер, а остальная часть его гладкого тела лежала между моими широко расставленными ногами.

— «Вот так. Хороший мальчик». Одной рукой, я погладила его спину, а другой подняла его мощную шею, опустив голову вниз. — Поцелуй меня, Байкал... Я вздохнула, а затем вздохнула, когда его язык потянулся, чтобы найти мое лицо. Я открыла рот, высунув свой язык, чтобы поиграть с ним и пригласить его поцеловать меня так, как мне нравится.

Вскоре язык Байкала скользнул мне в рот. Его морда терлась о мои щеки и губы, когда мы целовались. Я сосала его язык, и это его немного раздражало, поэтому он оттягивал его назад, но через секунду он возвращался, за добавкой. Это была веселая игра, и я сразу же разогрелась, и мое тело покраснело, под ним. Я двигала руками вверх и вниз, по его спине, плечам и шее, сжимая и отпуская его мягкую шерсть. Мне нравилось ощущение его шершавого языка у меня, во рту, то, как он, казалось, полностью наполнял меня, и мне приходилось глотать вокруг него, пока мой рот наполнялся нашей слюной.

Я могла чувствовать больше, чем чувствовать, как моё влагалище становится горячим и влажным. Мягкий живот Байкала прижался к моей промежности, когда я приподнялась к нему, наклоняя бедра, чтобы почувствовать, как его короткая шерсть скользит, по моему клитору. Я оживала там, внизу, быстро просыпалась от теплого огня, и это было приятно. Я двигала ногами, поглаживая бока Байкала бедрами вперед и назад, и это тоже помогло, двигая бедрами естественно, так что моя "Дырочка любви" вскоре покалывала, от возбуждения.

Мы могли бы сделать многое, Байкал и я, и наслаждаться всем этим, но я хотела, чтобы он был внутри меня сейчас. Я не занималась с ним любовью почти неделю и скучала, по ней. Но больше всего, я хотела сделать то, о чем даже не мечтала, или, по крайней мере, никогда всерьез не считала возможным... Я хотела заниматься любовью, со своим парнем-псом в своей собственной комнате, в своей постели. Когда мои родители пребывали в блаженном неведении внизу, это сделало бы наш секс еще лучше. Именно эта мысль гнала меня через полстраны, и это было больше, чем что-либо другое. Заниматься любовью со своей собакой, моей единственной настоящей любовью, в самом лучшем месте во всем мире в доме моих родителей.

Каждая девушка, как я когда-то писала в своей статье, должна заниматься любовью в своей собственной комнате. Это единственное место, где мы можем чувствовать себя в полной безопасности, и я верила в это. Я мечтала, об этом, и до сих пор мечтаю.

— «Вставай, детка. Давай... — прошептал я ему, уговаривая Байкала пошевелиться. Он знал, как это сделать. Он был у меня с тех пор, как ему исполнилось четыре месяца, и я специально учил его этому очень хорошо.

Байкал двинулся вперед, не совсем поднимаясь на ноги, но все более неловко шаркая вверх по моему телу, пока мой подбородок не нашел мягкие волосы его груди. Его член дразнил мое влагалище, а я призывно извивалась бедрами. Член пса, все еще был в ножнах, но недолго, так как услышал мой шепот настойчивости и почувствовал влагу, исходящую от моего влагалища. Байкал тоже чувствовал мой сексуальный запах и знал, чего я хочу. Мне ничего не нужно было делать, кроме как обнимать его и целовать его шерсть, ожидая его действий.

Кончик его члена высунулся, и я не могла его видеть, но я могла его чувствовать и точно знала, как он будет выглядеть. Сначала розовый, становящийся темнее и красноватым, по мере продвижения наружу. Кончик члена слегка сужается, со смешной губой, но чудесной формы для проникновения. Член Байкала уже был влажным, и пред сперма падала на мой живот, когда я поправляла бедра, слегка кряхтя, под весом моего пса-парня, убедившись, что кончик его члена нашел отверстие моего влагалища. Это казалось волшебством, и все, что мне нужно было сделать, это убедиться, что мы выстроились в правильную линию. Как только член Байкала вырос на несколько сантиметров, от своих ножен, угловой кончик члена легко проскользнул между моими половыми губами. И когда он почувствовал это приятное ощущение, член Байкала быстро рос, расширяясь внутри меня, пока у него не осталось выбора, кроме как погрузиться глубже в меня.

— Мм...м! Я вздохнула, когда Байкал слегка толкнул бедрами. На самом деле у него была не самая лучшая позиция, для спаривания, со мной. У него было не так много рычагов, потому что я хотела прижать его к себе. Моего мужчину.

Байкал быстро ввел свой член внутрь меня, растягивая мою киску по странной форме. Она становилась самой толстой в середине, как длинная перегруженная колбаса, и сужалась на концах. У него тоже был большой, очень большой член, и хотя у меня никогда не было такого мужского члена во мне, я была вполне уверена, что член моей собаки такой же большой, как у большинства мужчин, возможно, даже значительно больше. Я могла бы подумать обо всех тех мужчинах, которые хотели меня, но мне это было неинтересно. Я никогда не встречала мужчину, который мог бы заставить меня чувствовать себя так, как Байкал, одним своим присутствием. Секс с ним был хорошим, и мне это нравилось, но это было еще не все.

Конечно, именно тогда наш секс стал целой вселенной. Я тихо застонала и приподняла бедра, чтобы работать членом Байкала внутри себя, не столько внутрь и наружу, сколько просто вперед и назад на несколько сантиметров, за раз. Он был полностью внутри меня и доволен этим, хотя время, от времени, он тихо скулил или двигался, как будто хотел встать. Но я держала его на руках и шептала ему на ухо любящую похвалу. Я гладила его тело и качала своей киской вокруг его члена. Мы могли делать это долго, до часа, хотя обычно, я была истощена задолго, до этого. Как только, я находила правильный угол, правильный ритм, я начинала кончать, а затем обычно не прекращала кончать, пока у меня не оставалось выбора. Это было безостановочно, для меня, как только начались мои оргазмы, один за другим.

— Мм...м! Я прикусила губу и выгнула спину, наклонив голову, чувствуя, как первые волны наслаждения поднимаются внутри меня. Это не заняло много времени, и я почти пожалела, что не кончаю так быстро, просто чтобы, я могла немного больше насладиться наращиванием члена пса в своём влагалище. «А...а! Хороший пёс... Мм...м!, да...»

Я крепко держала Байкала, дыша через открытый рот, а затем тяжело сглотнула, тихо задыхаясь, когда его толстый член упирался в стенки моего влагалища. Я чувствовала, как мои мышцы сжимаются вокруг него, все мое тело, казалось, ненадолго напрягалось, а затем расслаблялось, снова и снова, все быстрее и быстрее. Я была, в облаках, и это было прекрасно...

— «Хорошо, милый... О, Кей...» Я кончила, я была в нескольких секундах, от другого оргазма.

Байкал хотел трахнуть меня, я знала это. Он стал беспокойным и жаловался с мягким рычанием глубоко в горле. Мне не очень хотелось прерывать соитие, он это заслужил. Он застрял в моём влагалище и был так терпелив ко мне. Я оттолкнула его, чувствуя, как его длинный член выскальзывает, из моего влагалища и оставляет меня больной и пустой внутри. Затем также последовала тонкая струя наших соков, образовавшая большое мокрое пятно на моем одеяле, но я ожидала таких вещей и не обратила особого внимания на беспорядок на кровати. Я двигалась так, чтобы можно было лечь на кровать своей киской, раздвинув ноги и положив пятки на край кровати.

— «Давай, Байкал... Иди сюда!», — выдохнула я, и это все, что потребовалось. Байкал был возбужден и нетерпелив, и он точно знал, что мы делаем.

Он вскочил, положив передние лапы на кровать, оседлал мое тело и поднес свой член к моему уязвимому влагалищу. Это было почти идеально для него, и более чем идеально для меня, когда я наклонилась, чтобы найти его колющий член и направить его внутрь своей скользкой "Дырочки любви". Он был горячим, тяжелым и влажным, его член был настолько большим в моей руке, что мои пальцы не могли обжать его полностью. Меня всегда поражало, как что-то такое большое может так хорошо поместиться внутри меня, но это произошло...

Как только Байкал почувствовал, как моя киска принимает кончик его члена, он начал толкаться, не тратя ни времени, ни усилий на нежность. Он жестко трахал меня с самого начала, вонзая свой член в самую глубокую часть моего влагалища и доставляя мне внезапный толчок дискомфорта. Глубины моей киски были раздвинуты вокруг него, а мягкие мышцы коротко запротестовали, пока мое тело не вспомнило, что мы делали это много раз раньше. Меня нисколько не смущала короткая боль, я просто кусала свои губы и держала его за шею, подгоняя его. Я тоже обхватила его ногами, катаясь на его спине своими икрами, пока Байкал начала накачивать мою киску, как машина. Он тяжело дышал надо мной, открыв рот и высунув влажный язык, капая слюной мне на лицо.

Я начала дико кончать, через несколько мгновений после входа члена Байкала, хныча и борясь, чтобы оставаться тихой, когда мой оргазм привел мое тело к отчаянной жизни. Я потянула пса, пытаясь поднять бедра, чтобы встретить его быстрые толчки, и используя свои руки и ноги, чтобы затянуть его член еще глубже в своё влагалище. Кончик его члена был прямо там, у самого входа в мою матку, время от времени касаясь дна моего влагалища и посылая небольшие толчки почти болезненного удовольствия вверх по моему позвоночнику с неконтролируемой дрожью.

Узел уже завязывался, напоминала я себе, пытаясь проникнуть внутрь. Я притянула Байкала к себе, умоляя его сделать это, трахнуть меня сильнее и ввести этот большой комок мышц в мою киску, пока он не стал слишком большим. Это всегда было проблемой, для меня, засунуть узел внутрь меня, потому что если он не проникнет в меня достаточно быстро, если мы будем ждать слишком долго, он раздуется, до размера большого зрелого апельсина, и внутрь будет невозможно попасть. Заниматься любовью с псом, без запирания в замок было все еще хорошо, и, возможно, даже легче для меня в некотором смысле, но это просто не давало мне того чувства удовлетворения, которое я испытывала, когда мы были хорошо и по-настоящему связаны собачьим узлом.

Как бы то ни было, узел пса уже был достаточно большим, чтобы чувствовать себя некомфортно, когда он все-таки входил в меня. Как сильная судорога, перемежающаяся легким толчком в киску, узел Байкала, казалось, медленно растягивал половые губы моего влагалища, вызывая резкий стон, громкий вздох, когда он внезапно проник внутрь меня. Я глубоко вздохнула, от этого ощущения и еще крепче сжала Байкала, когда снова начал кончать. На этот раз я испытала серьезный оргазм, так как узел начал быстро расширяться, набирая полный размер и растягивая мою киску во всех возможных направлениях. Как будто кто-то надувает горячий воздушный шар внутри моего влагалища, мне казалось почти неразумным чувствовать себя так хорошо сейчас.

Байкалу это тоже нравилось, я думаю, так как это всегда приводило моего возлюбленного в свежее и страстное исступление. Он быстро дергал бедрами, нанося мне короткие, но невероятно мощные толчки, которые сотрясали мое тело, под ним. Он мог лишь немного пошевелиться внутри моей тугой киски, узел был эффективно зафиксирован его размером и формой, а также давлением моих собственных мышц влагалища вокруг него. Но этого было достаточно для него, и достаточно для меня, когда его член начал извергать собачью сперму глубоко внутрь моего влагалища. Его сужающаяся головка члена, должно быть, была прижата прямо к моей шейке матки, этому любопытному узкому месту, ведущему в мою матку. Когда сперма Байкала брызнула на этот чувствительный кусочек плоти, я не могла не вскрикнуть, от получаемого сексуального удовольствия.

— Я кончала долго и упорно, ослепленная всем, кроме этого единственного момента, и просто отчаянно сжимая Байкала, когда его яйца оплодотворяли его нетерпеливую сучку. Это всегда было лучшей частью, по крайней мере, так казалось в то время, но по правде говоря, каждая часть занятий любовью с Байкалом была лучшей частью, для меня. С того момента, как он впервые вошел в меня, до тех пор, пока мы просто не обняли друг друга, задыхаясь и горячо ожидая, когда его узел сожмется, после оплодотворения меня своим собачьим семенем. Мне все это так нравилось. По сравнению с сексом с мужчиной...

— Я люблю тебя, Байкал, — прошептала я, приглашая его ласкать языком мой открытый рот, пока мы были заперты узлом вместе. Проходило по крайней мере десять минут, а иногда и двадцать, прежде чем его распухшие мышцы узла начинали уменьшаться. Но до тех пор он держал меня крепко, держа мою киску закрытой, а его узел производил сперму там, где ей место... глубоко внутри моего влагалища.

Мы целовались неторопливо, почти игриво, так как мой разум всегда был беззаботным и счастливым, когда мы соединялись в сексе. Как будто, я приняла какой-то странный наркотик, который только заставлял меня чувствовать себя желанной для него. Я чувствовала себя почти в экстазе, накачанной адреналином и эндорфинами, и приятно и медленно спускаясь с диких вершин сексуального наслаждения. Я была влюблена в своего пса, полностью и бесповоротно, и я не могла представить, чтобы у меня был кто-то еще в качестве любовника. Возможно, это кажется маловероятным и, несомненно, разочарует мою маму, но я знала, что скоро мне придется рассказать ей об этом. Я не смогу долго скрывать свои чувства, пока мы с Байкалом живем вместе в доме моих родителей.

Мне просто нужно было найти объяснение, которое заставило бы нашу любовь с Байкалом казаться... Взаимной, для своих родителей...