День шестой

Располагаемся на пляже. Андрей с утра какой-то настороженный, видимо, тоже почувствовал вчера что-то неладное между нами. Но когда я украдкой передаю ему пачку презервативов, он сразу всё понимает. Пожимает руку. Давай, парень, заряжай её молодой энергией.

— Только попозже, ладно? — шепчет он.

Понятно, он с утра уже разрядился собственноручно, чтобы не было конфуза. Короткое замыкание. Ничего страшного, к середине дня будет готов опять.

Жена уже свыклась с мыслью о том, что произойдёт сегодня. Я тоже. Она волнуется, как невеста перед первой брачной ночью. Коленки скрещены, нервно поигрывает ножкой. По классике языка тела, на ножке сейчас должна быть туфелька — но туфелек здесь нету, есть только коралловые тапочки, сидящие на её ножках плотно, как вторая кожа. Какие же они прекрасные, эти ножки! И всё, что дальше… И всё, что выше… Как девушка, с любопытством и страхом, со страстью и болью, превращается в женщину, так и она сейчас чувствует, что ей предстоит перейти необратимо в какое-то новое, ещё незнакомое ей состояние. Не бойся, милая, я вместе с тобой! И мы перейдём в это состояние вдвоём.

Я-то знаю, что у нас впереди ещё минимум полдня. Но говорить не буду, чтобы не подставлять Андрея. Пусть она проведёт их в этом сладострастном ожидании. Идите лучше купаться. Что, милая? Ты не хочешь одна? Конечно же, я пойду с вами. Я тебя сегодня ни на минуту не оставлю.

Идём в море все втроём. Не то чтобы плавать, конечно — просто заходим в воду по горло. Жена стоит в обнимку со мной, повиснув руками у меня на шее. Когда Андрей касается руками её лопаток, она прижимается так, как будто хочет вся вжаться в меня и спрятаться во мне от его рук. Но он берёт её за бёдра, отрывает их от меня и поднимает на уровень воды. Она немедленно обхватывает его ногами, при его росте это получается где-то посередине между подмышками и поясом. Теперь она висит между нами у самой поверхности воды, мои руки по-прежнему лежат сверху на её спинке и попе, а Андрею доступны снизу её грудь и лобок.

Набежавшая волна опрокидывает нас и расцепляет наше построение. Жена снова встаёт на дно в обнимку со мной, но теперь уже прижимается ко мне спиной. Когда подходит Андрей, она подпрыгивает и опять ловко обхватывает его ножками за пояс, но теперь уже его руки подбираются к её попе и спинке снизу, а мои — остаются сверху. Грудь, животик… пытаюсь пробраться ниже, но там она уже плотно упирается промежностью в торс Андрея. Ладно, не пойду туда.

Потом она снимает руки с моей шеи и целиком усаживается на Андрее. Её грудь оказывается на уровне его лица — и он её, естественно, немедленно целует. Сначала одну, потом другую, да ещё поворачиваясь ко мне боком, чтобы я это видел. Вот что надо фотографировать-то! Дав им немного времени наиграться друг с другом, расцепляю её ножки, и она обхватывает ими меня. Теперь Андрею достаётся спинка сверху, а мне — грудь и всё остальное снизу. В заключение она руками отпускает Андрея и снова повисает на мне, прижавшись спиной, как и было вначале.

Так она переходит несколько раз между нами туда и обратно, всеми возможными способами. Обнимается то со мной, то с Андреем, или руками с одним — ногами с другим, потом наоборот. То лицом ко мне, то спиной. До тех пор, пока мы не начинаем замерзать в воде.

илл: Boris Vallejo

После третьего или четвёртого такого захода мы продолжаем наши игры уже на берегу. Сегодня не очень жарко, поэтому отогреваться мы будем долго, а значит, обниматься тоже будем долго. То Андрей выпутывает её из моих объятий, то я снова забираю её себе целиком. В какой-то момент получается, что я сижу на лежаке, а жена лежит головой у меня на коленях. Её попа едва помещается на краю лежака, а ноги стоят на земле. Андрей ласкает её грудь, ниже, ниже… Она обхватывает меня руками за головой, её тело вытягивается в струнку. Андрей раздвигает её ноги и становится на колени между ними, и я вижу, что реакция на близость женщины у него уже вполне восстановилась.

Жена гладит руками его торс, спускается ниже… И попадает прямо на него. В первый момент она даже не понимает, что именно она держит сейчас в руке. Потом до неё доходит предназначение этого предмета. Она запрокидывает голову, вопросительно смотрит на меня: что, ты мне действительно это разрешаешь? Разрешаю, дорогая, конечно, разрешаю. Андрей тоже смотрит на меня. Да, давай, я хочу, чтобы это произошло.

Андрей достаёт презерватив, но тут возникает небольшая проблема. Я уже писал, что у Андрея оказалась очень длинная крайняя плоть? Настолько длинная, что она не открывает головку даже в самом рабочем состоянии. Андрею приходится специально оттягивать её рукой, но тогда ему не хватает рук, чтобы аккуратно надеть презик. Не дай бог, сейчас ещё уронит его в песок — одной-то рукой. В конце концов, мне приходится помогать ему: он держит, а я раскатываю презерватив на его члене. Не ради него, конечно, стараюсь, а ради своей любимой жены. Ведь должен же я заботиться о том, чтобы ей было хорошо.

Андрей проводит членом по её промежности, снизу вверх и обратно, немного раздвигая головкой нижние губы. Она в последний раз умоляюще смотрит на меня: ну запрети, запрети же ему делать это! Так же нельзя! Нет, дорогая, я тебе запрещать ничего не буду. Раз ты этого хочешь, пусть так и будет. Раз ты этого хочешь, значит, так можно.

Я, как заворожённый, смотрю, как член Андрея медленно, с чувством входит в мою жену. Восхитительное зрелище! Как осторожно он это делает — молодец, с такими миниатюрными размерами, как у неё, надо действовать очень аккуратно. Она, подняв голову, пытается заглянуть с той стороны, чтобы видеть, как это происходит. Прекрасно, что у него самого размеры не рекордные — они идеально подходят друг к другу. Выходит и входит снова, уже смелее. Теперь они уже знают, что он не сделает ей больно. Её голова снова падает мне на колени, он наклоняется над ней, целует в шейку. Начинает энергично двигать тазом. Остальное мне уже не видно, но я знаю, что эти два прекрасных тела сливаются сейчас в одно целое не только снаружи, но и изнутри, даже забыв про меня.

Жена моя меня удивляет: никогда не знал за ней такой страсти. То вцепляется ногтями ему в спину, то её длинные ноги выстреливают вверх, как лучи света от ярчайшей звезды, то они сплетаются у него на пояснице… Потом расплетаются и нетерпеливо елозят ступнями по его голеням, а тело выгибается под ним дугой… Сколько лет мы с ней вместе, всегда она была в эти моменты, извините за прямоту, бревно бревном, и как я ни пытался её расшевелить, раззадорить — всё было без толку. Что-то же есть между ними такое, чего никогда не было у нас. Выглядывает из-за плеча Андрея, дарит меня взглядом: "Тебе нравится?" Спасибо, дорогая. Ты прекрасна сейчас. Кажется, я сам сейчас разряжусь вместе с вами от одного лишь вашего вида.

Закончилось это всё опять небольшим конфузом. Да, в этих плотских делах бывает немало трудных и смешных моментов. Смеялись мы все вместе, но уже потом, когда всё закончилось. Презерватив снялся с Андрея и остался в моей жене, со всем его взрывоопасным содержимым. Так я и знал, надо было покупать ему маленькие! Чёрт с ними, ещё купим, но этот-то как теперь достать? Она в него так вцепилась своими женскими мышцами, что не вытащить. Тянуть сильнее — не дай бог, порвётся. Массировать, ходить туда-сюда, заходить в холодную воду — ничего не помогало. Пришлось тупо отвлекать её от этой проблемы разговорами и ждать, пока её отпустит и можно будет медленно, осторожно вытянуть… целый! Вот же нашли приключение, на свою голову. Головку, точнее… Ну слава богу, что всё обошлось. Вечером пойдём опять в аптеку, новые покупать. Маленькие.

Аптекарь нас вечером, конечно, узнал, ухмыльнулся саркастически. Ну и хрен с ним, пусть думает что хочет. Размер, как мы уже убедились — не самое главное. Правда, большого выбора маленьких у него не было, были только одной марки, притом только супертонкие. Ну и ладно, ей это даже лучше будет. Андрею, наверное, тоже. Купили и немедленно их проверили у нас в номере. Надо же было доделать начатое. На этот раз всё отлично, подошли как родные. Андрей ушёл к себе с чувством выполненного долга, а жена почти сразу же отключилась и уснула. Умаялась за день, бедная. Давно у неё такой богатой практики не было. А у меня — таких переживаний за неё.

День восьмой

Мы лежим на своём пляже, уже ничему не удивляясь. Моя жена — на песке рядышком с Андреем, я, чтобы не мешать им — отдельно. Андрей время от времени прикасается к ней рукой то тут, то там — скучает без неё. Она продолжает методично и деловито исследовать его тело, теперь уже всецело принадлежащее ей — как и она ему. Руки, ноги, мышцы груди, пресс…

— Надо же, как у вас тут интересно устроено, — разговаривает она вслух сама с собой, запрокинув член Андрея на живот и проводя пальчиком по его нижней стороне, вдоль адамова шва.

Не реагировать он, конечно, не может, вот этот-то процесс ей и хочется посмотреть в развитии, а не только конечное состояние. При том, что за все годы нашей супружеской жизни её ни разу не интересовало ни то, ни другое. Погладив ещё раз член, переходит на мошонку, деловито щекочет её коготками. Когда она успела этому научиться? Или они все инстинктивно умеют это делать ещё с тех времён, когда их прапрабабушки скакали по деревьям, цепляясь хвостом за ветки?

Наигравшись с мошонкой, она снова берет в руки член, уже стоящий торчком, как маленькая Останкинская башня. Теперь её внимание привлекает подвижность кожи на нём.

— А это всё можно двигать? Как интереснооо… А что там внутри?

Андрей не без удовольствия позволяет ей оттянуть кожу до самого низа. Вид того, как плоть растягивается и выпускает из себя головку, только разжигает её любопытство. Она пытается потрогать головку пальчиками, но Андрей болезненно морщится — не надо так. Не надо — так не надо; она несколько раз надвигает крайнюю плоть на головку и обратно.

— И вот это так должно быть, когда он в меня входит? Или вот так? А, поняла. Так даже интереснее. А это не у всех мужчин так?

— Нет, дорогая, не у всех. У меня, например, не совсем так — ты же знаешь. А есть ещё обычай у некоторых народов и религий это вообще обрезать, чтобы она всё время открытая была, с детства.

— Фу, варварство какое. Тут же самое интересное. А можно я на него сама резинку надену?

— Не надо, она последняя. Их же там всего 3 штуки было в упаковке, и больше такого размера не было. Не трать её просто так.

Один презерватив мы использовали сразу же, как купили, а второй — вчера.

— А я не просто так. Я по делу.

— А потом что делать будешь?

— Ну, ничего не буду, потерпим как-нибудь. Нам же всего 2 дня осталось.

Какие у неё уже, оказывается, чёткие планы на весь наш оставшийся срок…

— А как домой приедем, — продолжает она, — так сразу пойдём все вместе анализы сдадим, на всякий случай. Чтобы уж совсем спокойными быть. Андрей, ты не против? И я схожу насчет своих таблеток ещё раз проконсультируюсь. И тогда можно будет всё совсем по-настоящему. Хочу тебя в себя без резинки, прямо так.

— Ну если потом будете 2 дня терпеть…

Андрей достаёт последний презерватив и держит член обеими руками в нужном состоянии. Я подробно объясняю ей, как надевать эту штучку. Она не очень умело, но понятливо зажимает кончик пальцами, прикладывает к обнажённой головке и раскатывает вниз.

— Вот так? — спрашивает она, гладя готовый к применению инструмент.

— Так. А профессионалки, говорят, это умеют делать вообще ртом, в одно касание — представляешь?

— Ни фига себе.

— Теперь пользоваться им будешь?

— Буду, конечно.

Андрей порывается встать, но она удивляет меня в очередной раз.

— А можно, я сама? Андрей, давай ты лежать будешь, а я попробую на него сама сверху сесть? Так ведь можно?

— Можно, дорогая, конечно, можно. Это называется "поза наездницы".

Надо же, за всю нашу супружескую жизнь она ни разу не пыталась так, сколько я ни предлагал. Даже слышать об этом не хотела. Мол, тебе это надо — ты и делай, а я просто так полежу. Что-то в ней определённо сдвинулось с мёртвой точки.

Андрей ложится обратно на спину. Она встаёт над ним на колени и примеривается к его члену. Неудобно, передвигается в более подходящее место. Берёт член рукой и медленно, прислушиваясь к свои ощущениям, опускается на него. Вошёл! Правда, вошёл, весь, по самое некуда. И она, что удивительно, довольна. Ей хорошо, ни капельки не больно, и интересно, что ещё можно с этим сделать. Двигается вверх-вниз, смакуя, как он входит и выходит из неё. Потом, видимо, уже немного устав, опускается окончательно и начинает двигать попой вперёд-назад, вправо-влево, и по кругу тоже, изучая свои чувства, когда часть Андрея движется внутри неё. Время от времени смотрит мне в глаза, как прилежная ученица: "Я всё правильно делаю?" Она прекрасна в своём исследовательском интересе и детской непосредственности.

Андрею остаётся только придерживать её обеими руками за грудь. Правильно, пусть подержит, чтобы она не подпрыгивала слишком сильно. Увы, он — не железный робот, и вскоре ей приходится прервать свои эксперименты.

К счастью, аптекарь уже успел завезти новую партию товара, и теперь у нас дефицита нет. Завтра и послезавтра они будут продолжать, конечно.

Два дня они усердно осваивали новые способы соединения своих тел. Классическая коленно-локтевая поза её не устраивала. Она интенсивно двигалась, насаживаясь на подставленный член Андрея и снимаясь с него, а её грудь ложилась в его подставленные ладони. Но ей не нравилось ощущать себя игрушкой в его руках — она хотела сама деятельно наслаждаться его телом.

Больше всего ей подошёл вариант на боку, лицом к Андрею. Бедром она жадно обхватывала его и помогала себе двигаться по его члену. Какой же красивый у него член! Тонкий, ровный, идеально прямой. Её тело всегда было для меня самым прекрасным на свете — но теперь, соединённое с Андреем, оно стало прекраснее вдвойне. Я готов был бесконечно наблюдать, как её пальчики направляют этот член внутрь себя, как её губы охватывают его, сначала осторожно за самый краешек головки, потом вбирают его в себя всё глубже и глубже и, наконец, он полностью исчезает в её теле.

Они даже успели выяснить, что на одном боку ей в этой позе нравится больше, чем на другом. Дело было не в Андрее — значит, это у неё там, внутри, была какая-то асимметрия. Она была прелестна даже в этом своём маленьком несовершенстве.

…Обратный рейс у нас неудобный, ночной. Жена дремлет поперёк кресел между нами, прислонившись к мне спиной и закинув ножки на колени Андрея. Он время от времени ласкает их в полудрёме. В самолёте полутьма, все тоже дремлют. Плед, что ли, им накинуть? Нет, не надо, лучше так и буду смотреть, как он иногда забредает кончиками пальцев ей под краешек шортов. Она улыбается, не открывая глаз, и прижимается ко мне. Хорошо, называется, съездили на курорт.