У учительницы под юбкой

Глава 1

Посреди урока я отпросился в туалет, чувствуя, как кровь стучит в висках от предвкушения. Времени было мало, и я почти бежал по пустынным школьным коридорам, где тишину нарушал только скрип моих кроссовок по линолеуму.

Я взлетел по лестнице на третий этаж, свернул в дальний коридор, и там, в самом его конце, в тёмном углу, стояла она. Пятьдесят метров разделяли нас, но я уже видел, как она нервно переминается с ноги на ногу, её высокие каблуки отстукивали тревожный ритм по полу. Её силуэт, строгий и манящий, выделялся в тусклом свете школьных ламп, а я ускорил шаг, сердце колотилось, как молот.

Когда я приблизился, её глаза — голубые, блестящие за стёклами очков — метались, словно она боялась, что нас застукают. В них плескалась смесь страха и чего-то ещё, от чего у меня пересохло во рту. Она схватила меня за руку, её пальцы были горячими, и потащила на лестничную площадку. Мы прижались к холодной бетонной стене в укромном углу. Она затаила дыхание, прислушиваясь к каждому звуку, я чувствовал, как её тело напряжено, как струна.

— Быстрее, — нервно волнуясь, прошептала Анна Николаевна, моя учительница по русскому языку.

Её светлые волосы, убранные в строгий пучок, слегка растрепались, несколько прядей прилипли к её вспотевшему лбу. Она была на грани, я ощущал это по её неровному дыханию. Её пышная грудь, туго обтянутая голубой блузкой, вздымалась так сильно, что пуговицы натягивались, готовые лопнуть. Эта грудь сводила меня с ума годами, с тех пор, как я впервые заметил её на уроках русского языка. Анна Николаевна была женщиной, от которой невозможно было отвести взгляд.

Я опустился на одно колено, мои глаза скользнули по её фигуре. На ней была чёрная кожаная юбка, строгая, но с дерзким разрезом на левом бедре, открывающим полоску молочно-белой кожи. Мои руки, дрожа от нетерпения, нырнули под край юбки, медленно задирая плотную ткань. Её бёдра были такими тёплыми, мягкими, с той упругой полнотой, от которой у меня сводило челюсть. Я поднимал юбку всё выше, пока мои пальцы не нащупали тонкую резинку её трусиков. Я замер, нарочно медля, чтобы растянуть её томление. Поднял глаза, поймал её взгляд — в нём было столько смятения, что я едва сдержал ухмылку.

— Вы не подмывались? — спросил я, растягивая слова, чтобы усилить её неловкость, наслаждаясь тем, как она ёжится.

— Нет, — выдохнула Анна Николаевна, её голос был хриплым, почти умоляющим. — Пожалуйста, быстрее...

Я медленно потянул её чёрные кружевные стринги вниз, чувствуя, как ткань нехотя отлипает от её влажной щёлки и скользит по её бёдрам, оставляя за собой влажный след. Запах ударил в ноздри — резкий, пряный, с лёгкой кислинкой и тяжёлой мускусной нотой. Это был не запах девчонок, с которыми я был в свои 18 — а у меня уже было их три — это был аромат зрелой женщины, терпкий, почти животный, от которого у меня набухло в паху.

Я стянул с неё трусики до щиколоток, и Анна Николаевна, дрожа, приподняла одну ногу, затем другую, помогая мне снять их. Мои пальцы гладили её гладкие голени, задерживаясь на крепких икрах, где под кожей проступали упругие бугорки. Её ноги были безупречны — ни единого волоска, кожа гладкая, как шёлк. Скомкав её трусики в кулак, я поднёс их к носу и глубоко вдохнул. Запах был густым, с той же кисло-сладкой нотой, смешанной с чем-то солоноватым, но куда более порочным. Мой член, уже твёрдый, дёрнулся в штанах, натягивая ткань.

— Ммм... Как вы грязно пахните... — промычал я, закатив глаза, наслаждаясь запахом женщины.

— Перестань, — простонала Анна Николаевна, прижимаясь попой к холодной стене, её голос дрожал от стыда и возбуждения.

Я сунул трусики в карман и снова задрал её юбку, оголяя сочные, мясистые ляжки. Я покрывал их поцелуями, рыча от возбуждения, мои губы скользили по нежной коже, которая пахла её телом и лёгким ароматом пота. Её бёдра были такими, что хотелось вцепиться в них зубами — мясистые, упругие, как сочный кусок мяса. Я задирал юбку всё выше, пока не открылся её волосатый лобок. Густые, кудрявые волосы обрамляли пухлые половые губы, блестящие от влаги, словно покрытые росой. Запах её немытой вульвы был таким сильным, что я почти задохнулся от похоти — терпкий, с нотами пота и чего-то дикого, первобытного. Я прижался носом к её лобку, чувствуя, как мягкие волоски щекочут лицо, и глубоко вдохнул, позволяя аромату заполнить меня.

— Серёжа... — её голос сверху дрожал, в нём смешались смущение и постыдное возбуждение. Её пизда обильно текла, крупные капли свисали с половых губ, стекая по её ляжкам, оставляя блестящие дорожки. Запах окутывал меня, как плотный туман, заглушая всё вокруг. Я гладил её ляжки, стоя на одном колене, и продолжал нюхать её, сдерживая себя, чтобы не сорваться. Анна Николаевна дрожала, прижимаясь к стене, её дыхание было тяжёлым, как у загнанной лошади.

— Ммм... Мне нравится ваш запах, когда вы не подмываетесь... — прошептал я, нарочно усиливая её стыд.

— Серёжа, перестань... — промолвила она, её щёки вспыхнули алым, но в голосе чувствовалась слабая дрожь наслаждения.

— Вы пахните, как грязная шлюха, Анна Николаевна! — я повысил голос, наслаждаясь её реакцией.

— Ох... — вспыхнула моя учительница, её лицо стало пунцовым, а глаза за стёклами очков расширились от смеси стыда и чего-то ещё.

Я медленно поднялся, держа её юбку задранной до верха лобка. Наши взгляды встретились. Я был ниже её ростом, но в этот момент чувствовал себя выше. Её лицо, залитое румянцем, было прекрасным — зрелая красота, женщина в самом соку. Очки только подчёркивали её строгость, но за ними горели глаза, полные скрытой похоти. Моя правая рука легла на её левую грудь, пальцы сжали упругую тяжесть под блузкой и бюстгальтером. Её сиськи — пятый с половиной размер, натуральные, тяжёлые — были как произведение искусства. Я сжимал одну, чувствуя, как она поддаётся под моими пальцами, и видел, как глаза Анна Николаевны мечутся, как капля пота стекает по её шее, чувствовал, как учащённо бьётся её сердце.

Внезапно она перехватила мою руку и убрала её от груди, но только для того, чтобы опустить ниже, к лобку. Я знал, чего она хочет. Моя ухмылка стала шире, а её лицо залила новая волна краски. Мои пальцы нырнули в густые кудри её лобковых волос, я сжал их в кулак и потянул вверх, не сильно, но достаточно, чтобы она почувствовала. Анна Николаевна пискнула, закусив губу, её глаза зажмурились на миг.

— Сильнее... — едва слышно выдохнула она.

— Что? — переспросил я, нарочно делая вид, что не расслышал, чтобы ещё больше её подразнить.

— Сильнее... — повторила Анна Николаевна, чуть громче, и снова закусила губу, её колени слегка подогнулись. Я сжал её лобковые волосы грубее, потянув сильнее, так что кожа натянулась, а луковицы проступили бугорками.

— Ммм... — Анна Николаевна застонала, плотно сжав губы, её ноги разъехались чуть шире, тело подалось ко мне. Я придвинулся ближе, дыша ей в шею, чувствуя жар её кожи. — Скажи это... — тихо промолвила она, её голос дрожал от стыда и желания.

Я знал, что она хочет услышать. Сглотнув комок слюны, я дёрнул её за лобковые волосы ещё раз и прорычал ей в ухо:

— Волосатая шлюха!

Анна Николаевна охнула, словно от пощёчины, её тело дёрнулось, по коже пробежала дрожь, как от озноба. Я потянул сильнее, делая ей больно, шумно дыша ей в шею, где проступила тонкая жилка, пульсирующая от её бешеного сердцебиения. Её запах — терпкий, мускусный, — окутывал меня, как горячий туман, заставляя мой член болезненно пульсировать в штанах.

— Волосатая шлюха! — повторил я, чуть громче, с садистской ухмылкой, наслаждаясь её реакцией.

— Н-нет... — простонала Анна Николаевна, отворачивая лицо, её щёки пылали густым румянцем, а глаза за стёклами очков блестели от стыда и чего-то ещё, что я так любил в ней. — Не говори так...

Я рванул ещё сильнее, грозясь вырвать волоски с корнем, чувствуя, как её кожа натягивается под моими пальцами. Она пискнула, её губы задрожали, но я не останавливался.

— Вы, волосатая шлюха, Анна Николаевна! — зашипел я, наклоняясь ближе, чтобы видеть, как её лицо кривится от смеси боли и постыдного наслаждения.

— Нет, я не... — начала Анна Николаевна, но её голос сорвался, когда я снова дёрнул, заставляя её тело изогнуться.

— Теперь вы! Кто вы, Анна Николаевна?! Скажите! — рычал я, дёргая её за густой куст так, что она кривилась от боли, её голова моталась из стороны в сторону, а из горла вырывались мучительные стоны. — Говорите!

— Я... — выдавила она, её голос был едва слышен, пропитанный липким стыдом. — Я... Я волосатая шлюха... Шлюха... Шлюха волосатая...

— Дааа... — я оскалился, довольный, и слегка ослабил хватку, давая ей передышку. Но через секунду снова резко дёрнул, и Анна Николаевна застонала громче, её ногти заскребли по гладкой бетонной стене. Бёдра дрожали, колени подгибались, но стена удерживала её от падения.

— Вы моя! Моя шлюха! Да? Скажите это! Скажите... — я продолжал рычать шёпотом, зарываясь пальцами в её густой куст и дёргая вверх, не щадя.

— Я твоя... — прошептала Анна Николаевна, её голос дрожал, глаза избегали моего взгляда. — Твоя... Твоя шлюха...

— Даа... — протянул я с похотливой ухмылкой, смакуя её слова. Моя рука расслабилась, пальцы нежно погладили её мягкие, кудрявые волоски, словно извиняясь за грубость. Затем я опустил руку чуть ниже, посмотрев ей в глаза. — Можно потрогать?

Анна Николаевна замерла, её дыхание сбилось. Через пару секунд она нервно кивнула, дважды, и снова прикусила губу, её щёки вспыхнули ещё ярче. Её руки были опущены вниз, ладони прижимались к стене, попа вдавливалась в холодный бетон, будто ища опоры. Она шумно дышала, её пышная грудь вздымалась так высоко, что пуговицы на голубой блузке скрипели, а глубокий вырез открывал блестящие от пота ложбинки между её тяжёлыми сиськами. Её тело слегка дрожало, выдавая, как сильно она возбуждена.

Я придержал её юбку на уровне пупка и слегка наклонил голову, чтобы видеть. Мои пальцы коснулись её крупных, скользких от влаги половых губ, и Анна Николаевна вздрогнула, как от разряда тока.

— Ах... — короткий сдавленный стон, вырвался из её груди.

Мои пальцы скользнули между створок её щёлки, собирая обильную влагу. Она была такой скользкой, что мои пальцы скользили, словно по льду.

— Какая же вы мокрая... — восхищённо прошептал я, не в силах оторвать взгляд от её блестящей щёлки. — Вы так течёте...

— Серёжа... — простонала Анна Николаевна, её голос был пропитан смущением, но в нём чувствовалась и похоть, которую она пыталась скрыть.

Один мой палец, скользнув между половых губ, поднялся выше и коснулся её клитора — крупного, пульсирующего, размером с большую фасолину. Она как-то рассказывала мне, что это её «аномалия», что из-за большого клитора она возбуждается быстрее и сильнее. Я начал массировать его большим пальцем, медленно, но твёрдо, чувствуя, как он набухает под моим прикосновением. Её тело задрожало, колени подогнулись, а по её ляжкам побежали тонкие ручейки. Запах её пизды стал ещё острее — тяжёлый, мускусный, с ноткой солёного пота, он заполнял всё вокруг, как наркотик.

Анна Николаевна прикусила губу так сильно, что я боялся, она прокусит её до крови, лишь бы не застонать громче. Мои пальцы умело скользили по её щёлке, лаская губы, но не проникая внутрь, дразня её. Она была такой мокрой, что каждый мой жест сопровождался влажными, чавкающими звуками. Я слегка шлёпнул ладонью по её пизде, и раздался звонкий, влажный шлепок, несколько капель брызнули в стороны, оседая на её ляжках. Анна Николаевна ахнула и задрожала.

— Как вы течёте, охренеть... — поражался я. Для меня, молодого пацана, это было в новинку. Девчонки, с которыми я был раньше, никогда так не текли. Их бритые, узкие письки казались детской игрой по сравнению с этой взрослой, волосатой пиздой — сочной, обильно текущей, с этим резким, пьянящим запахом настоящей женщины.

— Серёжа, хватит... Прошу... — простонала Анна Николаевна, её голос дрожал, но бёдра невольно раздвигались шире.

— Нет... — прошептал я с издёвкой, ускоряя движения, теребя её щёлку активнее, наслаждаясь влажными звуками и тем, как её влага пропитывает мои пальцы.

— Стой... Я больше не могу... — пропищала Анна Николаевна, её голос сорвался в высокий, умоляющий тон.

— Кончайте... Давайте... — шептал я ей на ухо, прижимаясь ближе, чувствуя жар её тела.

— Нет... Не хочу... Не надо... — Анна Николаевна мотала головой, но её бёдра раздвигались ещё шире, а тело начало дрожать. Внезапно её рука закрыла рот, заглушая крик. Её бёдра сжали мою кисть, как тиски, и она кончила, содрогаясь всем телом. Её правая рука вцепилась в моё плечо, ногти впились в ткань моей футболки, а каблуки её туфель скользили по полу, словно она танцевала в безумном ритме. Если бы она не держалась за меня, то точно бы сползла по стене.

Её оргазм длился почти минуту, её тело сотрясали спазмы, а из-под ладони доносились приглушённые, мучительные стоны. Её ножки стали мокрыми, капли стекали по бёдрам, доходя до щиколоток. Наконец, Анна Николаевна перестала дрожать, медленно оттянула мою руку от своей промежности и нервно одёрнула юбку вниз, прикрывая свои ляжки.

— Мне... Мне пора на урок... — засуетилась она, поправляя очки, которые съехали на кончик носа, и разглаживая блузку. Её каблуки неуверенно топтались на месте, словно она пыталась вернуть себе равновесие. Пышная грудь всё ещё вздымалась, пот блестел в глубоком вырезе блузки, а лицо пылало. Она бросила на меня странный взгляд — смесь стыда, облегчения и чего-то ещё, что я не мог разобрать, — и тут же отвела глаза. — Я... Я пошла...

Анна Николаевна развернулась и поспешила по коридору, её шаги были неровными, дёргаными. Её круглая, сочная задница, обтянутая кожаной юбкой, соблазнительно покачивалась с каждым шагом, гипнотизируя меня. На её икрах блестели капельки выделений, стекавшие вниз, и это зрелище заставило мой член снова дёрнуться в штанах. Она то и дело поправляла юбку, волосы, очки, словно пыталась стереть следы того, что только что произошло.

— Анна Николаевна! — окликнул я её, не слишком громко, но достаточно, чтобы она услышала, и сунул руку в карман. Она резко обернулась, её пальцы нервно теребили дужку очков. Я вытащил её чёрные кружевные стринги и расправил их перед собой, растягивая ткань, ещё тёплую и влажную.

— Классные трусики... — ухмыльнулся я, поднося их к лицу и демонстративно вдыхая её запах.

— Убери! — шикнула Анна Николаевна, махнув рукой, её лицо вспыхнуло новой волной краски. Я ухмыльнулся шире и снова понюхал их, не отрывая от неё взгляда. Анна Николаевна фыркнула, развернулась и зашагала дальше, но не выдержала и ещё раз обернулась. Я помахал её трусами, как флагом, наслаждаясь её реакцией. Она закатила глаза, фыркнула громче и скрылась за углом.

Эта женщина сводила меня с ума годами. Анна Николаевна — невероятно красивая, с её строгой, почти консервативной манерой держаться, но с демонами в голове, с которыми я частично уже успел познакомиться. Её голубые глаза, пышная грудь, широкие бёдра и вульгарно красивая волосатая пизда... Она была женщиной в самом соку... Настоящей женщиной...

Я пошёл вниз по лестнице, на ходу разглядывая её трусики. Чёрные кружевные стринги, явно не девичьи, а для взрослой, большой задницы. Они ещё хранили её тепло, её влагу, её запах — густой, солоноватый, с ноткой овуляции, как я знал от неё самой. Анна Николаевна специально носила их два дня, не снимая и не подмываясь, как я просил. Я растянул ткань в области промежности, разглядывая белёсые, липкие следы, которые оставили её выделения. Запах был таким сильным, что я снова вдохнул его, жадно, как наркоман, и почувствовал, как мой член напрягается ещё сильнее.

Вам, наверное, интересно, что это сейчас было? Хах, понимаю. Как так вышло, что обычный пацан вроде меня, не высокий, не красавчик, не спортсмен, а простой троечник-хулиган, дорвался до пизды своей шикарной училки? Как начался этот роман с Анной Николаевной, женщиной, которая казалась недосягаемой для всех? Что ж, об этом я расскажу, но не сейчас. Дайте мне насладиться её трусами — этими чёрными кружевными стрингами, пропитанными её запахом, её похотью...

Я нюхал их всю дорогу до кабинета, пока не остановился у двери. Только тогда я сунул их в карман, постучался и вошёл, с блаженной улыбкой на лице. Вера Сергеевна, наша математичка, тут же отчитала меня перед всем классом за долгое отсутствие. Я лишь пожал плечами, пробормотал, что «приспичило по большому», чем вызвал хохот одноклассников. Она фыркнула, велев мне садиться и «делать это дома утром». Я плюхнулся за парту, всё ещё чувствуя эйфорию. Украдкой поднёс пальцы к носу и вдохнул. Они всё ещё пахли пиздой Анны Николаевны — солоноватым, мускусным ароматом моей учительницы...

Второй раз за день я увидел Анну Николаевну на обеде, в школьной столовой, где гудели сотни голосов, а ученики и учителя сновали туда-сюда с подносами. Она сидела за учительским столом рядом с географичкой, чинно держа ложку и болтая о чём-то своём учительском.

Попивая сок через соломинку, я следил за ней со своего места, в десяти метрах от их стола. Мой взгляд прикипел к её коленям, плотно сжатым под деревянным столом. Разрез на левом бедре её кожаной юбки приоткрывал полоску её гладкой кожи чуть выше колена, до середины бедра. Я знал, что она сейчас без трусов — чёрные кружевные стринги, пропитанные её запахом, всё ещё грели мой карман. Это знание разжигало во мне пожар, и мой член уже напрягался, натягивая штаны.

Я представил, как она чуть подтягивает юбку выше, раздвигает колени и открывая мне её волосатую пизду. От этой мысли мурашки пробежали по спине, а в голове зародилась безумная идея. Я достал телефон и быстро настрочил. К слову, у нас с ней имелся секретный чат в "вотсапе", и мы почти каждый день переписывались. Отправив сообщение, я поднял глаза на учительский столик.

Телефон Анны Николаевны, лежавший рядом с её тарелкой, пиликнул. Она пододвинула его ближе, мельком взглянула на экран, и её голубые глаза за стёклами очков расширились, как у пойманной школьницы. Она инстинктивно перевернула телефон экраном вниз, словно боялась, что кто-то прочтёт. Географичка, сидевшая рядом, что-то спросила, её голос утонул в гомоне столовой, а Анна Николаевна лишь тряхнула головой, выдавив натянутую улыбку, которая не могла скрыть её смятения. Её щёки слегка порозовели, и я видел, как она нервно сглотнула, поправляя очки.

Я ждал, пронзая её взглядом, желая, чтобы она нашла меня глазами. И она нашла — наши взгляды встретились, когда географичка уткнулась в свой телефон. Я едва заметно кивнул, давая понять, что я серьёзен. Анна Николаевна отвернулась, уставившись в свою тарелку с супом, её пальцы нервно сжимали ложку. Но через секунду она снова подняла глаза, осторожно осматриваясь — её взгляд скользнул мне за спину, по сторонам, проверяя, не смотрит ли кто. Географичка всё ещё пялилась в свой экран, не замечая ничего вокруг.

И вот левая рука Анны Николаевны медленно опустилась под стол, к колену. Я замер, сердце заколотилось, дыхание перехватило. Её пальцы, тонкие, с аккуратным розовым маникюром, начали медленно перебирать ткань юбки, подтягивая её выше колена, миллиметр за миллиметром. Разрез на бедре открывал всё больше её гладкой, молочно-белой кожи, и я не мог отвести глаз. Её левое колено начало плавно отъезжать в сторону, раздвигая ноги всё шире. Я впился взглядом в её ляжки, чувствуя, как потеют ладони.

«Ещё чуть-чуть! Ну, давай же!» — мысленно умолял я, сжимая стакан с соком так, что он чуть не треснул. Анна Николаевна не спешила, её глаза метались по столовой, проверяя, не смотрит ли кто. Шум голосов, звон посуды и суета вокруг создавали идеальное прикрытие — никто не обращал на неё внимания. И вот она осмелилась: её левое колено резко отъехало в сторону, раздвигая ноги так широко, что юбка задралась ещё выше. Мне не пришлось напрягать зрение — между её раздвинутых ляжек, в лёгкой тени под столом, я чётко увидел густую поросль её лобковых волос, тёмных, кудрявых, и торчащие из них розовые, набухшие половые губы. Клянусь, они даже сейчас блестели от влаги, словно маня меня.

Я не дышал, пожирая глазами её волосатую пизду, открытую только для меня. Мой пах распирало от эрекции, штаны натянулись так, что проступал приличный бугор. Этот экстремальный показ длился всего секунд десять, но они показались мне вечностью. Затем Анна Николаевна плавно сдвинула колени, опустила юбку, прикрывая свои ляжки, и вернулась к разговору с географичкой, будто ничего не произошло.

Я откинулся на стуле, пытаясь унять дрожь в руках. Возбуждение накатило такой волной, что я едва сдерживался, чтобы не сорваться с места. Оставалось дождаться последнего урока. Я знал, что у Анны Николаевны сегодня тоже шесть уроков, и после них она останется в своём кабинете, проверять тетради или готовиться к завтра. Это значило, что я смогу зайти к ней, закрыть дверь и... От одной мысли об этом мой член снова дёрнулся, а в кармане я нащупал её трусики — влажные, кружевные, всё ещё хранящие её запах.

Наконец раздался последний звонок, пронзительный и долгожданный. Мои одноклассники повалили к выходу, галдя и толкаясь, а я затерялся в толпе, но не пошёл вниз со всеми. Вместо этого я двинулся на третий этаж, где тоже сновали ученики, спешащие домой. Я встал у окна напротив кабинета 33, всё моё внимание было приковано к двери.

Пришлось ждать минут десять, пока третий этаж не опустел, и коридор не затих. Анна Николаевна не выходила из класса, значит, она всё ещё там, занимается своими учительскими делами. Я осторожно двинулся к двери и постучался, чувствуя, как сердце колотится в груди.

— Войдите, — раздался знакомый голос, мягкий, но с лёгкой дрожью, которую я уже научился улавливать.

Я толкнул дверь и вошёл. Анна Николаевна сидела за учительским столом, склонившись над журналом, её светлые волосы чуть выбились из строгого пучка. Она подняла глаза, и в них мелькнула тревога, как у загнанного зверька. Я заметил, как её горло дёрнулось, сглатывая комок слюны. Я медленно двинулся к ней, не отрывая взгляда, чувствуя, как в воздухе повисает напряжение.

— Дверь, — коротко бросила она, в её голосе дрогнула нервная нотка.

Я шлёпнул себя по лбу, усмехнулся, развернулся и щёлкнул ключом в замочной скважине, запирая нас в кабинете. Когда я повернулся обратно, Анна Николаевна слегка откинулась на стуле, её глаза внимательно изучали меня, словно оценивая, что я задумал. Я чувствовал её напряжение — так было всегда, эта смесь страха и вожделения, которая сводила меня с ума.

Я подошёл ближе, нависая над ней, и прошёлся взглядом по её телу. Её грудь, туго обтянутая голубой блузкой, вздымалась от неровного дыхания, пуговицы натягивались, открывая соблазнительный вырез. Мой взгляд скользнул ниже — к её ляжкам, голому колену и кусочку бедра, видневшемуся из-под разреза юбки, к гладким голеням и чёрным туфлям на тонкой шпильке. Передо мной была не просто учительница — передо мной была взрослая женщина, зрелая, сногсшибательная, годящаяся мне в матери, и это делало всё только острее.

Шумно дыша от возбуждения, я опустился на одно колено перед ней и положил руки на её колени. Они были тёплыми, слегка дрожащими под моими пальцами.

— Что ты... — начала она, но её голос осёкся, когда я надавил сильнее. Её колени не сразу поддались, но я приложил силу, раздвигая их широко, так что юбка задралась, обнажая её бесстыже голую, волосатую пизду.

— Серёжа... — скорчилась от стыда Анна Николаевна, отвернув лицо в сторону, её щёки запылали алым.

Я разглядывал её пизду с близкого расстояния, впитывая каждую деталь. Густые, кудрявые завитки тёмных волос обрамляли крупные, розовые половые губы, набухшие и блестящие от влаги. Волоски ближе к губам слиплись, покрытые её соками, и это зрелище заставило мой член напрячься до боли. Запах — солоноватый, терпкий, ударил мне в ноздри, и я задрожал от похоти, моё дыхание стало тяжёлым, прерывистым.

— Не смотри так близко, — стыдливо пробормотала Анна Николаевна, её голос дрожал, но это только подливало масла в огонь. Её вечная стыдливость сводила меня с ума. Я крепко держал её колени, не давая им сдвинуться, и любовался её зрелой, волосатой вульвой столько, сколько хотел. Когда возбуждение переполнило меня, я прильнул губами к её сочным, белым ляжкам, покрывая их влажными, жадными поцелуями. Анна Николаевна тихо застонала, её дыхание сбилось. Одна её рука вцепилась в край стола, вторая лежала на бедре, сжимая край юбки пальцами. Она что-то пробормотала, но я не расслышал — всё заглушало влажное чмоканье моих губ по её коже. Её мясистые ляжки были такими мягкими, гладкими, такими манящими, что я лизал их языком и слегка прикусывал, рыча от похоти. Мои поцелуи поднимались выше, я ощутил прикосновение её интимных волосков к моему лицу. И вот мой язык коснулся её половых губ.

— Аааах! — короткий вскрик вырвался из груди Анны Николаевны, её бёдра инстинктивно сжались, зажав мою шею. — Серёжа, нет... Не надо... Я... Я же не подмывалась...

Я зарычал от недовольства, чувствуя, как её ляжки сдавливают меня. Она тут же ослабила хватку, и я нырнул языком глубже, между её половых губ, сразу ощутив солоноватый привкус её соков.

— Мммм... — тихий стон сорвался с её губ, бёдра снова слегка сжали мою голову. Я зарычал громче, руками раздвигая её ляжки ещё шире. Поднял глаза, поймал её взгляд — в нём смешались стыд и смятение, она боролась с собой. Не отрывая от неё глаз, я начал неспешно лизать её щёлку, двигая языком снизу-вверх, смакуя её влагу. Она кривилась, корчилась от смущения, её тело слегка подрагивало. Но вскоре её глаза закатились, дыхание стало глубже, ровнее, а губы приоткрылись.

— Ах... — тихий стон вырвался из её груди. Я стал лизать её активнее, хватая губами влажные половые губы, посасывая их, оттягивая в сторону. Лизал её солоноватое нутро, пульсирующую дырку, чувствуя, как она дрожит под моим языком. Поднимался выше, лаская её клитор — крупный, набухший, надавливая языком твёрдо, как ей нравилось. Анна Николаевна закусила губу, её бёдра чуть подались вперёд — хороший знак. Я зарылся лицом в её мокрую, волосатую пизду, хрюкая от похоти, вылизывая всё, до чего мог дотянуться. Хватал губами её губы, лизал вокруг них, то плашмя, то кончиком языка теребил клитор. Сверху доносились её сдерживаемые стоны, дрожащие, почти умоляющие.

— Серёжа... Стой... Я сейчас... МММ!

Она слегка оттолкнула меня, её рука дрожала.

— Не надо, я... — начала она.

— Я хочу, чтобы вы кончили, — настойчиво сказал я, возвращаясь к её пизде и вылизывая её с новой силой. Её стеснение кончать всегда забавляло меня — словно она считала это чем-то постыдным. Я обхватил губами её набухший клитор и принялся его сосать, причмокивая. Анна Николаевна потекла ещё сильнее, её пальцы вцепились мне в волосы, стон вырвался уже без стеснения.

— Нет! Ааах! Стой... Я... Я сейчас... — её голос сорвался на высокий писк. Обсасывая клитор, я проник двумя пальцами в её мокрую, скользкую пизду. Стенки её влагалища сжали мои пальцы, пульсируя, как живой организм. Я чувствовал, как они сокращаются, обхватывая меня. Я начал трахать её пальцами, двигая ими вперёд-назад, быстро, так что её щёлка зачавкала, и лёгкие брызги коснулись моего лица. Она была такой влажной, что её волоски липли к моим щекам, а моё лицо стало мокрым от её соков.

— БОЖЕ! — вскрикнула Анна Николаевна. — О Боже... Нет! Пожалуйста, Серёжа! Нет... Нет! НЕЕЕЕТ! ААААХ!

Она начала кончать, вдавив моё лицо в свою волосатую пизду и сжав мою голову бёдрами. Я ничего не слышал. Её ляжки закрыли мне уши, усложняя дыхание, но я чувствовал, как её бёдра сотрясаются в оргазме, а её соки текут ещё обильнее, смачивая моё лицо. Она кончала, содрогаясь, её стоны глохли в моих ушах, зажатых её ногами. Когда её бёдра наконец расслабились, я выскользнул из их хватки и вытер лицо тыльной стороной ладони. В отражении её очков я увидел своё красное, мокрое, липкое лицо, блестящее от её выделений.

— Господи... — смущённо пробормотала Анна Николаевна, её щёки запылали. — Ты весь мокрый... Прости... Я не...

— Да всё нормально, — усмехнулся я и нежно поцеловал её прямо в пизду, в дрожащие, блестящие от влаги половые губы. Её пизда была так близко — красивая, взрослая, расслабленная, мокрая. Я невольно залюбовался ею, впитывая каждую деталь: розовые губы, слипшиеся от влаги волоски, пульсирующее нутро.

— Ну хватит уже смотреть, — смущённо прервала меня Анна Николаевна, пытаясь сдвинуть колени, но я крепко держал их, не давая сомкнуться. Не отрывая глаз от её вульвы, я прошептал:

— У вас такая красивая пизда...

— Серёжа! — закатила глаза Анна Николаевна, густо краснея и всё ещё пытаясь сдвинуть бёдра.

— Нет, правда, — поднял я глаза на свою учительницу. — Она очень красивая. Всё такое... Ну... Аккуратное... Мне нравится, что вы волосатая... Я прям ощущаю перед собой настоящую женщину, а не девочку...

Анна Николаевна неожиданно посмеялась, покачав головой, её смущение смешалось с лёгкой иронией. Я тоже хохотнул и снова поцеловал её пизду, мягко, почти благоговейно.

— Моя пизда... — протянул я, чувствуя себя глупым мальчишкой. — Красивая зрелая пизда...

— Серёжа, ну хватит... — она снова закатила глаза, но в её голосе мелькнула нотка смеха. Я изучал её вагину взглядом и пальцами, раздвигая половые губы, разглядывая пульсирующее розовое нутро, пощипывая влажные волоски вокруг. Солоноватый, терпкий аромат окутывал меня, я вдохнул его, наслаждаясь запахом женщины.

Медленно встав, я сделал два шага назад, прижавшись задом к ближайшей парте. Расстегнул ремень, стянул брюки с трусами до колен, и мой молодой, твёрдый член выскочил наружу, качнувшись, как пружина. Капелька смазки стекла по головке.

— Теперь ваша очередь, — сказал я, глядя на свою учительницу. Лицо Анны Николаевны раскраснелось, её глаза забегали — то на журнал на столе, то на мой член, то мне в лицо. Она нервно поправила дужку очков, её дыхание участилось. Её взгляд то и дело возвращался к моему члену, твёрдому, пульсирующему, с набухшей головкой. Раньше она всегда отказывалась мне сосать, отмахивалась, краснела, бормотала что-то про стыд. Но сейчас я чувствовал, что момент настал.

— Пожалуйста, — попросил я, стараясь говорить мягко, но с напором. — Возьмите его в рот.

Она мешкала, шумно дыша, её грудь вздымалась под блузкой. Она сглотнула, посмотрела на меня, потом на член, потом на дверь, словно проверяя, заперта ли она. Медленно поднялась со стула, её каблуки тихо цокнули по полу. Подойдя ко мне, она нерешительно положила руку на мой член, её пальцы, тёплые и чуть дрожащие, сжали его, передёрнув пару раз. От её прикосновения я едва не застонал. Затем она плавно опустилась на корточки, сняла очки, аккуратно положив их на парту, и посмотрела мне прямо в глаза. Её губы, покрытые алой помадой, обхватили мою залупу, и она начала сосать — медленно, неуверенно, но так чертовски горячо. Это был не первый минет в моей жизни, но точно самый долгожданный, самый желанный. Я смотрел на неё сверху, на её светлые волосы, чуть растрепавшиеся из пучка, на её голубые глаза, на её губы, обхватывающие мой член. Её движения были осторожными, почти робкими, но каждый её посасывающий жест посылал волны удовольствия по моему телу. Я положил руку ей на затылок, не надавливая, но направляя, чувствуя власть.

— Ммм... — тихий стон вырвался из моей груди, когда она глубже взяла мой член, её язык скользнул по головке, слизывая каплю смазки. Анна Николаевна замерла на миг, словно пробуя меня на вкус, а затем продолжила, её губы двигались ритмично, обхватывая член всё плотнее. Её рука сжимала его основание, слегка подрачивая, а вторая упиралась в моё бедро, чтобы не потерять равновесие.

Она не просто сосала — она наслаждалась этим, и я видел это по её глазам, которые теперь блестели не только стыдом, но и азартом. Её губы скользили по моему члену, а язык ловко обводил головку, то лаская уздечку, то надавливая на чувствительную кромку. Она отстранилась на миг, её рука продолжала дрочить мой член, пальцы двигались ритмично, сжимая ствол. Она наклонилась ниже и провела языком по моим яйцам. Её горячий, влажный язык лизнул их, сначала мягко, затем смелее, обводя кругами, посасывая кожу. Я застонал, чувствуя, как мои колени дрожат от удовольствия.

— Чёрт, Анна Николаевна... — выдохнул я, вцепившись руками в край парты. Она вернулась к члену, обхватив его губами, и теперь сосала активнее, сочно, с влажными, чмокающими звуками, которые заполняли кабинет. Её рука дрочила ствол, синхронно с движением губ, а слюна стекала по её подбородку, капая на пол.

Я видел, как ей это нравится — её щёки раскраснелись ещё сильнее, глаза горели, а движения стали напористыми, почти жадными. Она чавкала, посасывая мою головку, то заглатывая глубже, то отпуская, чтобы лизнуть ствол от основания до головки. Её язык скользил по всей длине, то быстро, то медленно, дразня меня, пока я не начал задыхаться от наслаждения.

Внезапно она отстранилась, продолжая дрочить мой член, и посмотрела мне в глаза.

— Я хочу, чтобы ты кончил мне в рот.

Я замер, не веря своим ушам.

— Вы... Вы серьёзно? М-можно?

— Да, — ответила она твёрдо. — Кончи мне в рот.

Она снова обхватила мою залупу губами, теперь сосала смачно, напористо, её рука дрочила ствол, двигаясь быстро, плотно сжимая. Её губы скользили по члену, издавая влажные, чмокающие звуки, а язык кружил вокруг головки, доводя меня до края. Я чувствовал, как напряжение в паху нарастает, как всё тело сжимается, готовое взорваться. Её умелые движения, её жадные губы, её рука, сжимающая меня, — всё это было невероятно! Я смотрел на неё сверху вниз, видя, как мой влажный член исчезает в её голодном рту и появляется снова, покрытый слюной. Я застонал, вцепившись в парту обеими руками.

— Ааах... — стон сорвался с моих губ, когда оргазм накрыл меня. Я начал кончать, сперма хлынула ей в рот, но Анна Николаевна не отстранилась — она продолжала сосать, её губы плотно обхватывали мою залупу, а рука замедлила движения, выдавливая каждую каплю. Я чувствовал, как её горло двигается, проглатывая мою сперму, и это было самым невероятным ощущением в моей жизни. Мои колени дрожали, голова кружилась, а наслаждение било через край, как электрический разряд, растекающийся по всему телу. Я смотрел на неё, на её губы, обхватывающие мой член, на её лицо, раскрасневшееся от возбуждения, и не мог поверить, что это происходит на самом деле.

Наконец она медленно вынула мой член изо рта и, всё ещё сидя на корточках, провела языком по головке, слизывая остатки спермы. Её юбка была задрана до пупка, открывая её волосатую пизду, блестящую от влаги. С половых губ сорвались две крупные капли, шмякнувшись на пол.

Анна Николаевна вытерла рот тыльной стороной ладони, её язык скользнул по губам, смакуя мою сперму.

— Хм... Приятный вкус... Такой сладкий... — сказала она, глядя на меня с лёгкой улыбкой.

Я всё ещё был не в силах вымолвить ни слова, ошеломлённый наслаждением и тем, что моя учительница только что проглотила мою сперму.

— Мне пора домой, — сказала она, надевая очки и вставая с корточек. Она опустила юбку и повернулась к столу, собирая тетради в сумочку.

Я так и стоял, как дурак, со спущенными штанами и опавшим членом.

— Натяни штаны, Серёжа, — тихо сказала Анна Николаевна, её голос был мягким, но с привычной учительской строгостью. Я моргнул, очнувшись, и медленно натянул штаны с трусами, застёгивая ремень. Мой член всё ещё слегка пульсировал, а в теле разливалась приятная слабость.

Мы вместе подошли к двери, её каблуки грациозно цокали по полу, большая задница соблазнительно покачивалась, я чувствовал, как её присутствие рядом всё ещё будоражит меня. Только что мне отсосала моя учительница! Взрослая женщина! Охренеть! Я был в приятном мальчишеском шоке.

Анна Николаевна провернула ключ в замке и слегка приоткрыла дверь, осторожно выглянув в коридор. Я не удержался — пока она отвлеклась, моя рука скользнула по её большой, мягкой заднице, обтянутой кожаной юбкой. Её округлые формы поддались под моими пальцами, и я сжал их, наслаждаясь упругостью. Анна Николаевна слегка шлёпнула меня по руке, больше для приличия, чем всерьёз, и обернулась, прищурив глаза.

— Иди, — махнула она мне вправо, в сторону коридора.

— До свидания, — многозначительно улыбнулся я, вложив в эти слова всё, что только что между нами произошло.

— Пока, — шепнула она, закрывая дверь на ключ с лёгким щелчком.

Я пошёл вправо, а она повернула влево к лестнице, прижимая к себе журнал. Это было сделано специально — мы никогда не уходили вместе, чтобы никто не заметил. Осторожность — превыше всего, как она любила повторять. Я понимал, насколько опасны наши отношения, какой риск она берёт на себя, и старался не подставлять её. Один неверный шаг, один случайный взгляд — и всё могло рухнуть. Но именно эта опасность, эта запретность делали наш роман таким пикантным.

Уже в душном автобусе по пути домой, сидя в последнем ряду, я сунул руку в карман и нащупал мягкие кружевные трусики Анны Николаевны — мой трофей, который она не потребовала назад. Их ткань всё ещё хранила её тепло и запахи. Убедившись, что никто не смотрит, я осторожно вытащил их и поднёс к лицу, вдохнув аромат, такой резкий, взрослый, запах женщины... Мой член тут же набух, образовав бугор на штанах, и я быстро спрятал трусики обратно в карман, повернувшись к окну.

Похотливая улыбка растянула мои губы, пока я прокручивал в голове события сегодняшнего дня. Я прижался лбом к прохладному стеклу автобуса, глядя на мелькающие огни города. Мысли крутились вокруг неё — Анна Николаевна, моя учительница, моя женщина. Как всё это началось? Как я, обычный 11-классник, троечник и хулиган, оказался втянут в этот безумный роман с училкой? Это была долгая история, полная случайностей, намёков и шагов, которые привели нас сюда. Но это уже другая глава, а пока я сжимал её трусики в кармане, зная, что завтра увижу её снова.

Конец первой главы

За следующей частью этого рассказа и других моих работ обращайтесь в личные сообщения на сайте или на почту torres9111@mail.ru. Заходите в мой профиль на сайте и смотрите все публикации автора.

Все мои рассказы есть на бусти - https://boosty.to/russel91

Также пишу на заказ. На любые темы, по вашему сценарию, предпочтениям и пожеланиям. Обращайтесь