От автора перевода. У меня есть племянник, ему сейчас 32 года. Современный, симпатичный парень, интересный собеседник. Работает в ай-ти секторе, есть двухкомнатная квартира, холост. Я человек традиционных ценностей, в браке 37-мь лет, достаю мужика вопросом - «Дима, ты собираешься жениться? Женатые мужчины живут дольше».

Его ответ - «Дядь, Виталь, нахер мне это счастье, все бабы сейчас припизденные! Это совсем другое поколение, чем было твоё»!

Я ЕГО НЕ ПОНИМАЮ!!!

Я наткнулся на «Ютубе» на переводной рассказ. Автор не известен, зрители пишут, что это творчество «ИИ». На мой вкус — художественная графомания... В нём нет постельных сцен, но есть интересная для понимания явления дЭвушка. Я закинул его в конвертер, отредактировал, и перетрусил текст на свой вкус... Я поставлю категории - «юмор» и «драма». В самом рассказе юмора не много, но я почему-то ржал, пока слушал. А потом мне стало жалко «невменяшку»...

Привет, я Джейден, у меня свой бизнес по климатической технике. Есть свой дом, он в моей полной собственности... Если честно, то последние несколько лет жизнь была хороша. Я открыл дело сразу после колледжа, потому что мне претила идея вкалывать на кого-то до конца своих дней. Пара лет ушла на то, чтобы гнуть спину, работать по ночам и жить скромно, но это окупилось. Теперь у меня контракты с коммерческими предприятиями, работа расписана на месяц вперёд, и я зарабатываю больше, чем большинство моих знакомых.

Но видимо, для моей бывшей, Элеонор, всё это не имело значения. Она была менеджером в бутике модной одежды в центре нашего города. Мы познакомились через общего друга на барбекю, и поначалу она показалась классной. Весёлая, общительная, очень симпатичная, одета так, будто сошла с обложки глянцевого журнала. Честно говоря, я думал, что мне очень повезло. Надо же, такая красотка заинтересовалась мной. В свою очередь она говорила, что ей нравится моя независимость.

По крайней мере, так она утверждала вначале. Первые несколько месяцев были отличными. Обычные свидания, поездки на выходные, ничего сверхъестественного. Она даже однажды похвасталась подруге, что в моём возрасте у меня уже есть свой дом. Это было приятно. Я подумал, что у нас может что нибудь получиться. И вот, примерно через четыре месяца я предложил ей переехать ко мне. Это казалось логичным, Элеонор итак оставалась у меня половину недели.

Вот тогда-то и пошли трещины. Сначала это были мелкие замечания о моём доме. Ничего серьёзного, но достаточно, чтобы задеть. Например, она могла плюхнуться на диван и сказать:

— Тебе не кажется, что он выглядит немного устаревшим?

Я пожимал плечами:

— Устаревшим? Это диван, а не машина времени. Его задача — держать меня, пока я смотрю телевизор!

Потом она начала сравнивать:

— Все мои коллеги живут в кондоминиумах в центре города. Там намного приятнее, чем в этом районе!

Я рассмеялся:

— Кондоминиумы? Ты имеешь в виду те курятники, где ты платишь только за привилегию не сушить белье на улице?

Она закатила глаза:

— Ты не понимаешь, это просто более современно, другая атмосфера.

— Ага, «другая атмосфера» - возможность слышать храп соседа сквозь стену. А у меня, между прочим, полностью выплаченный трёхкомнатный дом с гаражом.

Потом дело дошло до мебели. Внезапно она заявила:

— Нам нужно купить новый обеденный стол. Как тот, что моя кузина выложила в «инстаграм».

Я посмотрел на стол, который стоял прямо перед нами. Тот, что я смастерил вместе со своим дядей, когда только переехал, и просто покачал головой:

— Этот стол из цельного дерева, Элеонор. На него можно уронить машину, и он выдержит! А тот инстаграмный столик? Я чихну рядом, и он рассыплется в опилки!

Она посмотрела на меня так, будто я ничего не понимаю:

— Да, но дело в стиле, а не только в прочности!

Вот тогда я и понял. Для Элеонор важна была не суть, а видимость. Всё должно было выглядеть хорошо, даже если не выдержит лёгкого ветерка.

Сначала я не принимал это всерьёз. У всех свои странности, верно? Я думал, что она перерастёт это, когда поймёт, насколько стабильна жизнь со мной. Элеонор, ведь не платила за аренду, не беспокоилась о счетах, и могла спускать половину своей зарплаты на любые дорогие, лимитированные шмотки, которые продавал её бутик.

Но комментарии продолжались. Снова и снова:

— Дело не в деньгах, Джейден. Дело в стиле жизни!

«Стиль жизни» - это слово стало её гимном. Для меня стиль жизни означал свободу. Владеть своим временем. Не париться об аренде. Для нее стиль жизни означал блестящую мишуру и попытки впечатлить людей, которые ей даже толком не нравились.

Однажды, воскресным утром я был на чердаке. Устранял небольшую течь. Труба слива немного подтекала. Ничего страшного. Элеонор просунула голову и удивлённо спросила:

— Что ты делаешь?

— Устраняю течь, — спокойно ответил я.

Она склонила голову, сморщила нос и сказала:

— Так странно встречаться с кем-то, кто действительно работает руками!

Это не прозвучало как комплимент. Скорее, она размышляла, не стоит ли ей устыдиться быть рядом со мною.

Я усмехнулся:

— Да! Странно, что мне не нужно вызывать другого мужика, чтобы починить свой дом!

Это заставило её замолчать. Но она не рассмеялась.

Оглядываясь назад, я понимаю, что это были красные флаги, развивающиеся прямо у меня перед носом.

А я... Я был слишком глуп, чтобы их заметить. Я продолжал говорить себе - «Нет, она просто привыкает. Она слишком долго вращалась в этом мире высокой моды. Она это перерастет». К тому же хорошие моменты у нас все же были. В целом нам было весело. Мы ходили гулять, готовили вместе, даже смотрели дурацкие реалити-шоу, где она делала вид, что ненавидит их, но потом кричала на экран громче меня. Не все было плохо. Например, секс был превосходным. Настоящая проблема заключалась в том, что Элеонор слишком заботилась о том, что подумают другие.

Например, мы могли пойти за бургерами в какую-нибудь забегаловку, а она хмурилась и шептала:

— Это место даже недостойно «инстаграма».

Я лишь ухмылялся с полным ртом картошки-фри:

— Отлично, тогда мы можем просто поесть, а не устраивать фото сессию.

Или мы были на какой-нибудь вечеринке, и одна из её коллег небрежно хвасталась:

— Мой парень работает в корпоративных финансах!

Затем кто-то вежливо поворачивался к Элеонор и спрашивал:

— А чем занимается твой парень?

Вот тогда она замолкала, словно ей было стыдно признаться, что я не сижу в офисном кабинете в галстуке, который втайне ненавижу. Я отшучивался:

— А, я... Я спасаю целые здания от превращения в сауну в июле. Уверен, твой парень звонит таким, как я, когда у него ломается кондиционер!

Но, черт возьми, это задевало. Потому что я, точно знал, что зарабатываю больше половины этих так называемых корпоративных финансистов. Тем не менее, я продолжал говорить себе, что она одумается. Что, если я буду продолжать показывать ей жизнь, которую строю, она наконец это оценит. Знаете, увидит ценность мужчины, который может её обеспечить, а не просто позировать для фото в «инсте»!

Вместо этого она удвоила усилия. Дом был недостаточно хорош. Район был недостаточно престижным. Моя работа была недостаточно утончённой. Каждый раз, когда она выдавала одну из этих фраз, я отшучивался сарказмом, чтобы разрядить обстановку:

— О, прости, Элеонор. В следующий раз надену запонки, когда буду чистить мотор вентилятора!

Что-то в этом роде. Но в глубине души я все это подмечал. Я просто не решался поставить точку. И это было ошибкой номер один.

Мы прожили вместе пару месяцев, Элеонор начала задерживаться на работе в бутике, и больше времени проводить с коллегами. Сначала я подумал - «Круто, она заводит друзей. Может, перестанет жаловаться на мой район, если будет занята»?

Ага, как бы не так! На сцену вышли Линда и Хлоя. Две канистры с бензином, вылитые прямо на и без того, пылающий костёр заносчивости Элеонор. Их имена всплывали так часто, что мне казалось, я состою с ними в одном групповом чате. Оказывалось, что Линда и Генри только что вернулись с Бермуд. Хлоя и Беннет едут на Карибы на эти выходные. Каждая история была как туристический буклет. Каждый такой разговор о подругах заканчивался какой-нибудь дорогой поездкой или модным рестораном. И, конечно же, Элеонор вставляла свои маленькие сравнения.

Это вошло в привычку. Ее подруги что-то делали, и внезапно я должен был соответствовать. Неважно, что я уже возил ее в домик у озера прошлым летом, или что мы ходили на концерты, в хорошие рестораны... Нет, если это не было достаточно брендовым и блестящим для ее инстаграм-ленты, это не считалось. И вишенка на торте - она в разговорах начала принижать мой бизнес.

Однажды вечером она пришла домой, бросила сумку на стойку, и как бы невзначай говорит:

— О, Хлоя сегодня снова спросила, чем ты занимаешься? Я просто сказала, что ты занимаешься техобслуживанием. Так проще объяснить.

Я буквально замер с куском сэндвича во рту:

— Техобслуживанием? Элеонор, я владею компанией по установке климатической техники!

Она махнула рукой, словно отгоняя муху:

— Да, но это звучит, ну, знаешь, не так впечатляюще. Люди не очень понимают.

Я взорвался:

— Не впечатляюще? Ты имеешь в виду, что чинить системы, которые поддерживают комфорт в каждом здании, чтобы твой бутик не превращался в парилку, не впечатляюще?!!

Она даже не ответила. Просто пожала плечами, будто это не стоило обсуждения. Вот тогда до меня дошло - «Она не гордилась мной! Ей было стыдно»! Не за то, кем я был, а за то, что, по её мнению, её подруги судили обо мне по названию моей должности.

Но дело в том, что я не собирался выпрашивать уважение. Я знал, что я построил, и знал, чего это стоит. Мой банковский счёт и мой выплаченный дом говорили громче, чем любой фальшивый стиль жизни, который её подруги выставляли напоказ в «Инсте». Но меня всё равно бесило, как легко она меня подставляла.

Пару недель спустя Элеонор заявила мне:

— Линда и Хлоя хотят устроить ужин для пар, нам надо пойти, будет весело. Ты, наконец-то, с ними познакомишься!

«Бля, ну наконец-то»! — подумал я. Но то, как она это сказала, звучало не как приглашение, а как будто меня ведут на смотрины. А она продолжала гнать свою дурку:

— Только не принижай меня перед ними! Просто не опозорь меня, хорошо?

Пиздец - «Опозорить её»!!! Девушка, живущая в моем доме бесплатно, беспокоилась, что я её опозорю.

В преддверии этого ужина я начал замечать, сколько энергии Элеонор вкладывает во внешность. Она выбирала наряд за несколько дней. Репетировала приветствия перед зеркалом, словно собиралась пройти по красной дорожке. Она даже переживала, на какой машине мы поедем.

У меня для работы есть надёжный пикап. Неброский, но чистый, исправный. Выполняет свою задачу. Она его ненавидела, и сейчас выносила мне мозг:

— Ты не мог хотя бы одолжить что-нибудь поприличнее на вечер?

Я не выдержал, и рассмеялся ей в лицо:

— Ага, сейчас заскочу в автосалон и возьму «Феррари» на тест-драйв для ужина. Верну после десерта!!!

Она не засмеялась, была серьёзной и обиженой. Вот тогда я понял, что ужин будет не про еду и напитки... Это будет спектакль!

И, слушайте, я не нервничал из-за встречи с её подругами! Я могу поддержать любой разговор. Но у меня было плохое предчувствие, что Элеонор подстраивает всё так, чтобы я выглядел хуже, просто чтобы она могла почувствовать себя выше за счёт ассоциаций со мной. Это была та энергия, которую можно учуять за милю. В пятницу перед ужином у нас случилась небольшая ссора из-за этого. Она снова разглагольствовала на этот раз о Генри, парне Линды.

Работа Генри в маркетинге такая нормальная, он может работать из дома половину недели:

— Почему ты не можешь делать что-то подобное?

Я откинулся на спинку стула, ухмыляясь:

— Потому что Генри не звонят в два часа ночи, чтобы починить сломанный котёл отопления в январе. И Генри не зарабатывает за год столько, сколько я за полгода!

Она моргнула, словно я заговорил на китайском.

— Дело не в деньгах, Джейден!!!

— Нет, — сказал я, вставая. - Дело в том, что ты хочешь хвастаться подругам, что твой парень носит рубашки на пуговицах, пока пялится в электронные таблицы весь день. Прости, это не я!

Она фыркнула. Назвала меня упрямым, и удалилась в спальню, словно проходило прослушивания на роль в мыльной опере. Я не пошёл за ней. Я не собирался тратить силы, убеждая кого-то, кто не видит дальше блеска дешёвого образа жизни. Но, признаюсь, мне было любопытно, как пройдёт этот ужин.

Потому что есть одна вещь обо мне. Я не играю роль коврика. Если Элеонор думала, что будет выставлять меня как своего мастера на все руки, её ждал сюрприз.

Итак, настал день ужина, и мы отправились в ресторан, который выбрала Элеонор. Одно из тех заведений в центре, где в меню нет цен, только поэтические описания блюд, вроде - «обжаренная говядина травяного откорма под соусом разочарования». Я уже чувствовал запах пафоса еще до того, как мы подъехали к парковке.

Элеонор, конечно, была в своей стихии. Одета как на подиуме, приклеена к телефону, перепроверяла, что Линда и Хлоя выложили в своих сториз. А я? На мне была рубашка и джинсы. Я не собирался притворяться кем-то другим, чтобы вписаться в ее маленькое прослушивание на статус. Мы вошли и увидели Линду и Хлою, уже сидящими за столиком со своими парнями. Линда начала представление.

— Это Генри, он занимается цифровым маркетингом.

Генри пожал мне руку, и откинулся на стуле, словно он лично изобрёл Wi-Fi. Он ухмылялся так, будто мы все должны быть ему благодарны за баннерную рекламу. Затем вступает Хлоя.

— Это Беннет, он в корпоративных финансах.

Беннет торжественно кивнул, будто его таблицы в «эксель» спасают жизни детей в больницах. Наступила очередь Элеонор. Она натянуто улыбнулась:

— Это Джейден. Он владеет компанией по техобслуживанию.

Она растянула паузу перед «техобслуживанием». Так, словно решала, не сказать ли - «Это Джейден. Он для развлечения прочищает унитазы»!

Я не дрогнул. Просто кивнул парням и сказал:

— Ага! Я слежу, чтобы отопление работало, когда мороз, а кондиционер, когда жара... Техобслуживание, климатической техники — спасатель жизней. Выбирайте, что вам больше нравится.

Ужин начался, и... вот так сюрприз. Всё именно так, как я и ожидал. Генри нудит о рекламных кампаниях и метриках вовлечённости, будто это кому-то за столом интересно. Клянусь, он дважды употребил слово «синергия», даже не моргнув. Беннет трижды в одном предложении ввернул «диверсификация портфеля», будто это его коронная фраза. Тем временем Элеонор смеётся, словно эти два клоуна — стендап-комики.

А я просто сижу и думаю - эти парни лампочку без инструкции на «ютюбе» не поменяют. Затем Генри начал хвастаться поездкой, которую он спланировал для Линды. Бермуды, курорт, всё включено, длинные выходные... Линда сияет, вцепившись в его руку, будто он только что пожертвовал ей почку. Элеонор наклоняется вперед, глаза блестят, и она выдаёт:

— Мы с Джейденом никогда ничего подобного не делаем.

Я смотрю на неё, будто у неё выросла вторая голова:

— Элеонор, мы буквально два месяца назад говорили о Коста-Рике. Ты попросила подождать до лета.

— Это другое, — отрезает она. - Это не настоящий отпуск!

Я поднял бровь:

— О, просвети меня! Что делает отпуск настоящим?

— Ну, знаешь, какое-то романтическое место, с роскошным сервисом, курорты, изысканные ужины?

— Ага, — отвечаю я с каменным лицом. - По твоему Коста-Рика — это просто грязь и кокосы, верно?

В разговор вступает Хлоя, жаждущая подлить масло в огонь:

— Мы с Беннеттом в прошлом месяце были на Барбадосе! Страна рома — это так романтично. Гораздо лучше, чем, например, кемпинг!

Элеонор кивает, как политик, вынюхивающий голоса:

— Вот!!! Вот о чём я говорю! Некоторые люди умеют планировать настоящие свидания!

Это была последняя капля:

— Настоящие свидания? Ты имеешь в виду, как домик у озера прошлым летом? Или концерт Тейлор Свифт? Или тот ресторан, в который ты умоляла меня сводить тебя в прошлом месяце?

Она машет рукой, будто отгоняя муху:

— Это не считается! Это не впечатляет!

Я откинулся на спинку стула, усмехаясь и попивая свой напиток:

— Не впечатляет, да? Забавно! Очень забавно! Потому, что я помню, как ты выкладывала каждый из этих вечеров в «инстаграм», будто это была поездка в Ватикан, и там появился Папа Римский! Лучшая жизнь на свете, не так ли?

За столом воцарилась мёртвая тишина, словно кто-то нажал кнопку «без звука» на пульте, но Элеонор, да благословит её Господь, не могла остановиться. Она просто продолжала:

— Джейден, давай будем честны, тебя устраивает вечно управлять своей маленькой компанией по техобслуживанию?!

Затем она усмехнулась, наклонилась вперёд, словно собиралась выложить свой козырь и сказала:

— Джейден, ты же знаешь, что не можешь соответствовать даже самой низкой планке, как мужчина. Не говоря уже о том, чтобы заставить меня поверить, что ты можешь меня обеспечить!!!

Вот они и «пиздарики на воздушном шарике»! За столом все ахнули, клянусь, это было как в мыльной опере. Линда прикрыла рот рукой, будто только что стала свидетелем автокатастрофы.

Брови Хлои взлетели так высоко, что казалось, вот-вот отправиться на орбиту. Даже Генри и Беннет внезапно нашли потолок очень интересным, словно хотели бы заползти в вентиляцию и спрятаться. А я... Я сорвался с цепи приличий:

— Да, по крайней мере, я построил что-то настоящее! У тебя же нет ничего, кроме привычки присасываться к мужчинам и делать вид, что ты выше их. Должно быть тяжело быть такой неудовлетворённой, выкачивая из меня все соки!

Обычно я держу себя в руках. Но эта ее фраза!!! Это был удар наотмашь, будто она была Бейбом Рутом. Я наклонился вперед, посмотрел ей прямо в глаза и прорычал:

— Забавно, Элеонор, что мой маленький бизнес оплачивает крышу над твоей головой, машину, на которой ты ездишь, и каждый переоцененный суши-ролл, которым ты хвастаешься в «ТикТоке». Без меня ты просто девушка с гонором!

Она фыркнула, откидывая волосы, будто это как-то принесло ей победу в раунде.

— Это неправда, у тебя просто нет амбиций, тебе комфортно быть мелким!

Я чуть не поперхнулся напитком от смеха.

— Мелким?! О, это просто шикарно! Ты думаешь, эти парни успешнее меня? Ладно, давай сыграем в игру.

Я повернулся к Генри:

— Эй, парень, скажи, сколько ты зарабатываешь в год, если это не секрет от друзей?

Генри застыл, как олень в свете фар. Было видно, что он не хочет в этом всём участвовать. Наконец он пробормотал:

— Около восьмидесяти тысяч.

Я уважительно кивнул:

— Солидно! Неплохо! Уважаю, мужик!

Затем я повернулся к Беннету:

— А ты?

Беннет посмотрел на Хлою, словно она сейчас могла выплеснуть ему в лицо напиток, если он скажет что-то не то. Затем откашлялся:

— Э-э-э, девяносто восемь тысяч...

— Отлично, - сказал я, кивая. - У тебя тоже всё в порядке. Продолжай в том же духе.

Затем я откинулся на спинку стула, развёл руки, и посмотрел Элеонор прямо в глаза:

— Дорогая, хочешь знать, сколько я заработал в прошлом году?

Её глаза расширились от предвкушения, словно она была готова услышать от меня что-то жалкое, чтобы ещё раз меня унизить. Я ухмыльнулся:

— Сто восемьдесят четыре тысячи. Чистыми, детка!!!

Я бросил это как бомбу. Стол замер. Линда моргнула, будто у неё перестали работать контактные линзы. У Хлои буквально отвисла челюсть, как будто она только что увидела, как Иисус вошел в зал и заказал латте. Генри выглядел так, будто проглотил целый лимон. А Элеонор побагровела:

— Дело не в этом, — выкрикнула она.

Я откинулся на стул и усмехнулся:

— Нет? А ведь пять минут назад дело было в том, что я не могу тебя обеспечить. Но теперь, когда цифры на столе, внезапно деньги это не все?! Дело не в деньгах?!

— Дело в имидже, — слабо парировала она, словно даже сама не верила в свои слова.

— Имидже?! — повторил я, качая головой и сдерживая смех.

Она выпалила:

- Правильно!!! Что я должна говорить людям, когда они спрашивают, чем ты занимаешься?!! Что мой парень чинит кондиционеры?!!

Я холодно улыбнулся, наслаждаясь моментом.

— Нет. Ты можешь говорить им, что твой парень владеет бизнесом, который приносит почти на девяносто тысяч больше шестизначной суммы в год. Что пока парни твоих подруг паникуют из-за того, что начальники дышат им в затылок, я сам себе босс. Вот это настоящий успех! А не какой-то блестящий титул, за который платят меньше половины моего дохода!

Её вилка застыла в воздухе, словно она пыталась придумать ответ, но не могла достаточно быстро загрузить слова. Я наклонился, мой тон внезапно стал острым, как бритва.

— Скажи мне кое-что, Элеонор! Я приношу домой кругленькую сумму каждый месяц. Я обеспечиваю тебя крышей над головой, машиной и ужинами, не жмусь на тебя деньгами. Что именно ты привносишь в наши отношения?

Она моргнула:

— Я... Я забочусь о тебе! Я тебя поддерживаю!

Я коротко рассмеялся, заставив обернуться несколько человек за соседними столиками.

— Поддерживаешь? Элеонор, единственное, что ты стабильно вносишь в наш брак — это неловкий минет каждую пятницу вечером, во время которого ты выглядишь так, как будто у тебя на полпути пропадает сигнал вайфай!

Её лицо стало багровым.

— Это нечестно!!!

— Именно! — прервал я её. - Ты не привносишь ничего! Ноль! Ничегошеньки! Ты не можешь обеспечить меня ничем! И новость дня — я мог бы получать минеты получше каждый день недели от женщин, которые выглядят гораздо лучше тебя, за долю того, что я трачу на тебя ежемесячно! Чёрт!!! За стоимость твоего наращивания ресниц я мог бы получить три отсоса!!!

Тишина за столом стала ядерной. Кто-то уронил вилку, и она звякнула, как выстрел. Рот Элеонор открылся, но звука не последовало. Я просто откинулся на стуле, ухмыляясь, будто только что выдал остроту века.

— Счёт, пожалуйста!

Голова Элеонор резко повернулась ко мне:

— Джейден, что ты делаешь? — прошипела она.

— Плачу за свой ужин, — сказал я, спокойный как монах. — И ухожу.

— Ты не можешь просто уйти. — прошептала она, и её глаза расширились.

— Смотри...

Подошёл официант и разделил счета. Мой был около 46 долларов за лосося и напиток. Честно говоря, лучшие 46 долларов, которые я когда-либо тратил.

Я положил деньги, встал и медленно отодвинул стул, просто чтобы дать напряжению сконцентрироваться.

— Спасибо всем за ужин, - весело сказал я, - Удачи с разделом остального

Лицо Элеонор скривилось, будто она укусила лимон:

— Ты всегда платишь, когда мы куда-то ходим!

Я одарил её самой холодной ухмылкой, какую когда-либо кому-либо дарил.

— Да, но, теперь оказалось, что я не могу тебя обеспечить. Так что я решил, что пора прекратить попытки.

И я ушёл. Спокойно. Собрано. Даже не оглянувшись. Лучшее чувство за последние месяцы. Я ехал домой с опущенными окнами, музыка орала так громко, что басы сотрясали зеркала, и впервые за долгое время мне было плевать, что думает Элеонор.

Ей не потребовалось много времени, чтобы начать обрывать мне телефон. К тому времени, как я припарковался у дома, у меня было шесть пропущенных звонков и куча сообщений. «Я не это имела в виду». «Ты опозорил меня перед всеми». «Ты понимаешь, как по-детски ты выглядел»?

Ага! Я её опозорил! Ту самую женщину, которая практически назвала меня бесполезным перед незнакомцами. Я бросил телефон на стойку, открыл газировку, и растянулся на диване, как король, обозревающий свои владения. Она хотела, чтобы я запаниковал и перезвонил, может быть, умолял о прощении?

Не дождётся... К одиннадцати вечера посыпались длинные сообщения. «Джейден, пожалуйста, перестань меня игнорировать. Я накосячила, но ты совершенно неадекватно отреагировал»! Конечно. Ведь то, что я защищался после того, как она пыталась меня поджарить перед двумя финансовыми воротилами, было очевидно преступлением века.

«Генри и Беннет не ненавидят тебя. Они просто подумали, что ты груб».

«Если бы ты был скромнее насчет своего бизнеса, может, все было бы по-другому»! Ну да, потому что ничто так не кричит о скромности, как Элеонор, хвастающаяся блестящими титулами парней своих подруг, а затем поворачивающаяся ко мне с ухмылкой, будто я неоплачиваемый стажёр в комнате.

«Джейден, это всё ещё можно исправить»! О, слава богу! Я уж подумал, что мой пиар-агент занялся делом. Может, она назначит пресс-конференцию и принесёт извинения от моего имени.

Затем пришло ещё одно сообщение - «Линде пришлось заплатить за мой ужин. Ты знаешь, как это было унизительно? Ты должен быть мужчиной, Джейден! Можешь хотя бы перевести мне деньги, чтобы я ей вернула»?

Я смеялся так сильно, что чуть не подавился газировкой. Сначала она говорит за столом, что я не могу ее обеспечить. Затем умоляет прислать ей денег, потому что она не смогла заплатить за свой ужин.

Заносчивость олимпийского уровня. Если бы за иллюзии давали медали, она бы стояла на пьедестале. На следующее утро я проснулся, и обнаружил её, сидящей на краю кровати, как какой-то злодей из фильма ужасов. Серьезно, если бы она прошептала «семь дней», как та девочка из-за «Звонка», я бы собрал свои вещи в долю секунды. Должно быть, она пробралась, когда я уснул.

— Джейден, — начала она тем голосом, который обычно предшествует либо речи о расставании, либо просьбе починить ей вай-фай, — Нам нужно поговорить.

— Ты не можешь просто так меня игнорировать!

Я протер глаза, все еще полусонный:

— Элеонор, ты понимаешь, что уничтожила наши отношения за ужином, верно? Она скрестила руки, будто собиралась вынести судебное решение:

— Тебе не нужно было так уходить, ты опозорил меня, ты выставил меня сумасшедшей!

Я рассмеялся:

— Элеонор, тебе не нужна была моя помощь, чтобы выглядеть сумасшедшей. Ты справилась с этим сама!

Вот тогда и начались фальшивые слезы, словно у неё где-то был спрятан переключатель. Она схватила меня за руку, слезы текли, как по команде:

— Я сказала это только потому, что забочусь о нашем будущем! Неужели ты не понимаешь? Я подталкивала тебя стать лучше!

Я отдёрнул руку, будто она протягивала мне раскалённую сковородку.

— Лучше? У меня свой дом. Свой бизнес. Я зарабатываю больше, чем они оба вместе взятые! А ты живёшь здесь бесплатно! Если кому-то и нужно становиться лучше, то точно не мне!

Её лицо изменилось, как натянутая резинка. Слёзы высохли, злость вспыхнула. Удивительно. Если бы у нее были акции на перепады настроения, она была бы миллиардером. Но Элеонор не унималась:

— Вау!!! Так ты просто собираешься выбросить все, что мы построили, из-за одного маленького комментария? Одного маленького комментария?!!

Я уставился на нее, будто она только что сказала мне, что гравитация необязательна.

— Ты сказала мне, что я не могу тебя удовлетворить или обеспечить. Это не мелочь. Этим ты показала мне, как ты меня видишь.

Она надула губы выпятив нижнюю, словно проходила прослушивание на роль грустного малыша номер три.

— Ты драматизируешь! Пары ссорятся, Джейден. Взрослые мужчины не уходят просто так из-за слов!

Я медленно отпил кофе:

— Взрослые мужчины также не остаются рядом, когда их девушка относится к ним как кошельку на ножках!

Ей это совсем не понравилось. Внезапно она превратилась в тасманского дьявола, кружась, собирая сумку, хлопая ящиками достаточно громко, чтобы я точно услышал ее заявление. Затем она бросила записку на стойку, словно это была какая-то грандиозная прощальная речь - «Останусь у Линды, пока ты не остынешь». Серьёзно? Остыну? Будто это я поджигал себе волосы.

Элеонор ушла, и честно говоря, это была самая тихая, самая мирная неделя за последние годы. Я возвращался с работы, бросал ботинки у двери, и дом снова казался моим. Никаких жалоб на мой пикап. Никаких лекций о нормальной работе. Никаких косых взглядов на мою одежду, будто я ребёнок, который одевался в темноте. Просто тишина. Прекрасная, великолепная тишина. Конечно, Элеонор не могла так просто это оставить.

В понедельник прилетело сообщение - «Я даю тебе пространство, но ты должен понять, что эти отношения стоит спасать». Перевод - «Я даю тебе пространство, чтобы ты понял, как сильно тебе не хватает моей критики 24 на7».

Вторник - «Ты пожалеешь об этом! Никто не будет любить тебя так, как я»!Перевод - «Никто другой не будет терпеть её выходки».

В среду мое телефон загудел звонком. Номер моей мамы. Я подумал, она хочет пожурить меня за то, что я не ем овощи, или не звоню тёте. Но нет! Она смеялась так сильно, что я подумал, она сейчас задохнётся.

— Джейден, где ты её нашёл?! Твоя скоро бывшая девушка, Элеонор, только что позвонила мне в слезах. Говорила, что совершила ошибку и хочет, чтобы ты вернулся.

Я ни чего не понял, поэтому пронудил:

— Подожди, она позвонила тебе? Моей маме?

— О, да, — прохрипела мама. - И я ей прямо сказала, что она тебя никогда не заслуживала.

Я заморгал:

— Мам, ты правда это сказала?

Она фыркнула:

— Еще как сказала! Но, что между вами произошло?

Я рассказал маме всю историю. Мама сказала, что воспитывала меня не для того, чтобы я унижался перед людьми, которые меня не уважают.

К четвергу мой телефон свистнул СМСкой. На этот раз там была стена текста, такая длинная, что к ней должно было прилагаться оглавление - «Я сказала это только потому, что боялась осуждения со стороны своих друзей. Ты хочешь, чтобы я выглядела глупо перед ними? Ты хочешь, чтобы я была девушкой, которая встречается с разнорабочим»?

Это слово - разнорабочий. Не предприниматель, не владелец бизнеса. Нет, разнорабочий! Будто я прихожу с ржавым гаечным ключом и скотчем, чиня протекающей раковины для развлечения.

Я уставился на экран, усмехнулся и нажал - «удалить». Даже не стал отвечать. К вечеру пятницы я был на своей веранде, жарил себе бургер, смотрел на закат. В воздухе пахло углем и победой. Элеонор, вероятно, сидела в квартире Линды, кипя от сожаления, и говоря себе, что я в конце концов приползу обратно. Да благословит её Господь. Может, она даже верила в это.

Её иллюзия, что она — приз. Моя реальность - сижу в кресле, сытый, спокойный, умиротворённый. Потерять её было вовсе не потерей, это было обновлением. Дом снова казался нормальным, будто он задерживал дыхание и, наконец, выдохнул. Я знал её тип, она уже однажды пыталась прокрасться обратно, пока я спал. Этого было более чем достаточно. Итак, на следующее утро я схватил ключи, запрыгнул в пикап и поехал в строительный магазин.

Купил всё необходимое — фильтры, герметик и новые замки. Я был на полпути по ряду с замками, когда услышал голос - «Джейден? Боже мой, это ты!» Я обернулся, щурясь, будто меня только что поймали на краже. И там была она, Скарлетт! Красотка Скарлетт из старшей школы. С образцами краски в руках, улыбаясь мне так, будто мы только что вышли с урока физкультуры.

— Скарлетт!!! Вау!!! Давно не виделись.

Она рассмеялась:

— Десять лет не виделись, ты так хотел сказать?

Мы разговорились, и это было на удивление легко, словно какой-то сбой во временной линии вернул меня в выпускной класс. Она сказала, что только что вернулась, получив диплом медсестры и работает в городской больнице. А я стоял там с тележкой, полной замков, выглядя как человек, который в одном нервном срыве от жизни в бункере.

Мы обменялись глупыми воспоминаниями из старшей школы. Она вспомнила, как её машина заглохла на школьной парковке в выпускном классе:

— Джейден, ты это помнишь?

— Конечно помню! Я её прикурил от своего старого пикапа. Я до сих пор злюсь, что не взял с тебя плату за эвакуацию!

Она рассмеялась:

— Тот твой пикап выглядел так, будто ему до пенсии осталась одна кочка.

— Эй, поосторожней! Он был надёжным! Надёжно выпивал литр масла на каждые сто миль.

Мы оба рассмеялись, и на несколько минут я забыл про свои проблемы с Элеонор. Перед тем, как уйти, Скарлетт предложила как-нибудь выпить кофе вместе. Я согласился. Мы обменялись номерами, и в этот момент мне показалось, что вселенная дала мне второй шанс, завёрнутый в конфетный фантик.

В тот вечер я полностью перевоплотился в слесаря. Поменял каждый замок в доме. Это заняло у меня около часа, не больше. Когда я вставил последний засов, я откинулся назад и ухмыльнулся, как человек, только что перехитривший енота. Элеонор могла кричать, царапаться или устраивать истерики сколько угодно, она больше не переступит порог этого дома. Перед тем, как лечь спать, я упаковал остатки её барахла и косметики, сумки с туфлями, разными принадлежности для ванны... В общем выставка под названием - «Вещи, по которым я никогда не буду скучать».

Затем я отправил ей сообщение - «Твои вещи будут на крыльце в субботу в полдень. Только самовывоз». И точно, на следующий день вечером начался фейерверк СМСок - «Почему мой ключ не подходит»? «Ты поменял замки»? «Ты серьёзно»? «Это всё ещё и мой дом, Джейден»!

Я смеялся так сильно, что чуть не уронил телефон. Она действительно думала, что у неё есть какие-то права. Я напечатал в ответ - «Нет, это больше не твой дом. Ты собрала вещи и ушла. Помнишь, это называется переезд». Она ответила с наездом - «Ты ведёшь себя нелепо. Кто меняет замки от своей девушки? Дай мне время всё исправить». Я напечатал - «Бывшей девушке. И, парень, которому принадлежит дом, меняет замки, когда хочет».

Она удвоила усилия, будто собиралась выиграть судебную драму - «Ты такой мелочный. У меня всё ещё есть право там быть»! Я не удержался - «Право на мой дом? Что дальше? Ты будешь претендовать на права сквоттера, потому что оставила зубную щётку в моей ванной»? После этого ответа не последовало. Наверное, даже она поняла, как глупо это прозвучало.

Во вторник я встретился со Скарлетт за кофе. Мы сидели в маленьком кафе возле больницы. Ничего особенного, просто видавшие виды кружки и запах горелого эспрессо. То, что должно было быть короткой встречей, превратилось в три часа, прежде чем я это понял. Она наклонилась через стол, и спрашивала о моём бизнесе по климатической технике, будто ей было искренне интересно. Когда я объяснил, как начал его сразу после колледжа, Скарлетт подняла брови и сказала:

— Джейден, это смело, большинство людей нашего возраста все еще снимают квартиры, едва разбираясь в жизни!

Я не мог не улыбнуться:

— Наверное, я пропустил памятку о том, что для успеха нужно разрешение.

Она рассмеялась, и это был не тот фальшивый сжатый смех, который всегда издавала Элеонор, когда хотела показаться поддерживающей, но на самом деле имела в виду - «ты снова выпендриваешься».

Никаких подколов, никаких косых взглядов, просто нормальный разговор. Разница между Скарлетт и Элеонор была как между днём и ночью. Ночью, естественно, была Элеонор.

Тем временем Элеонор продолжала падать по спирали, как стиральная машина в режиме отжима. В среду утром она снова попыталась написать мне - «Тебе не нужно было заходить так далеко с замками. Это было жестоко. А что, если бы мне что-то понадобилось»?

Я откинулся на спинку стула, попивая кофе, пальцы летали по экрану телефона - «Всё уже решено. Твои коробки будут на крыльце в субботу в полдень. Приходи, забирай. После этого я отдам остальное на благотворительность». И просто для эффекта я добавил - «И да, слесарная индустрия благодарит тебя за бизнес». Позже той ночью, когда я вернулся с работы, я нашёл под ковриком сложенную записку. Настоящая олдскульная драма. Кто вообще ещё пишет записки? В ней было написано - «Ты не можешь просто так стереть меня. Я буду у Линды, пока ты не одумаешься».

Я даже не открыл дверь, просто скомкал записку, и выбросил в мусор. Мусор встречает мусор. Поэтично. Затем в пятницу утром Элеонор взорвалась. Мой телефон засветился, как Таймс-сквер - «Почему ты это делаешь, Джейден? Ты ведёшь себя так, будто я чужая. Мы построили жизнь вместе. Ты не можешь просто выставить меня за дверь, будто я никто»!

Я напечатал в ответ одну строчку - «Ты собрала вещи и ушла. Это делает тебя никем в этом доме». И это было как нажать на красную кнопку, потому что она ответила еще десятью сообщениями, абзацами на абзацы эмоциональной гимнастики. Моим любимым было - «Ты пожалеешь, что так со мной обращаешься, я была лучшим, что когда-либо с тобой случалось»!

Я смеялся так сильно, что чуть не поперхнулся кофе. Лучшим — это как комар, говорящий, что он лучшая часть лета.

Так что я написал в ответ - «Элеонор, единственное, о чём я жалею — это то, что не поменял замки раньше».

И затем наступила тишина. Сладкая золотая тишина. К субботе Элеонор стала призраком, а Скарлетт была на первом плане. В тот вечер мы пошли в приличный ресторан. Не какое-то пафосное место с переоцененными блюдами и официантами, осуждающими твой выбор вина. Просто хорошая еда. Хорошая атмосфера. Скарлетт сразу перешла к делу за закусками:

— Так что случилось с твоими последними отношениями?

— Она думала, что встречаться с парнем, который управляет компанией по климатической технике, недостаточно шикарно.

Скарлетт закатила глаза так сильно, что я подумал, она сейчас увидит свой мозг. - Это смешно. Ты управляешь своим бизнесом, у тебя больше дел, чем у большинства людей.

— Попробуй ей это сказать, - сказал я.

Скарлетт усмехнулась - «Её потеря, моя находка». Я ухмыльнулся. Впервые я действительно согласился с этой фразой. На следующий вечер я был в гараже, убирал инструменты, руки были в масле и опилках... Я чувствовал себя человеком, который пережил стихийное бедствие, имея при себе только скотч и сарказм. И тут «динь-дон» — звонок во входную дверь. Я вытер руки о тряпку, подошёл, открыл дверь, и там была она. Элеонор. С размазанной тушью, двумя чемоданами в руках, выглядя так, будто её только что выгнали из финального шоу.

— Джейден, - задыхаясь, сказала она, словно пробежала марафон, плача по всему отделу водостойкой косметики «Сефора», - Слава богу, ты дома! Я думала всю неделю. И я знаю, мы можем это исправить!

Я взглянул на чемоданы, затем на неё.

— Что это? Переезд к Линде не удался?

Она покачала головой, шагнув вперёд, будто я собирался заключить её в объятия.

— Нет, я возвращаюсь. Я поняла, что была неправа. Мне просто нужно было время, чтобы всё обдумать.

Я прислонился к дверному косяку:

— Так тебе нужно было время, чтобы обдумать, как называть меня мелочью перед незнакомцами. Или время, чтобы обдумать, как говорить мне, что я не могу тебя обеспечить. Просто любопытно. Какая часть потребовала недели размышлений?

Её губа задрожала, будто она только что обнаружила, что последствия существуют.

— Джейден, это нечестно! Я не это имела в виду! Линда и Хлоя сказали, что я была сумасшедшей, что вообще это сказала. Я просто... Я не думала...

Я поднял бровь:

— Так твои подруги должны были объяснить тебе, что поливать грязью своего парня на публике это нехорошо»?

— Да. Это так и было...

Она вцепилась в ручку чемодана, будто это был спасательный круг. Я прислонился к дверному косяку, скрестив руки, наблюдая, как Элеонор падает по спирали, как участница реалити-шоу, которая только что поняла, что её выгоняют первой.

— Джейден, пожалуйста. Я знаю, я накосячила, но я люблю тебя. Мы можем всё исправить. Мне просто нужно было время, чтобы понять, что со мною было. Прежде, чем я успел открыть рот, фары осветили подъездную дорожку.

Идеальный момент — машина Скарлетт. Она плавно подъехала, выскочила с пакетами еды на вынос в одной руке и бутылкой вина в другой. Элеонора обернулась, её глаза расширились:

— Кто это?

Я ухмыльнулся, как человек, который собирается насладиться ужином и шоу.

— Это Скарлетт.

Её голова резко повернулась ко мне:

— Скарлетт кто?

— Моя девушка, — ровно сказал я.

Я не стал смягчать:

— Мы встречаемся уже неделю...

Атмосфера была что надо, и я ни за что не позволил бы Элеонор строить камбэк-тур на моей веранде. Её лицо побледнело, будто кто-то только что сказал ей, что «Старбакс» перестал делать тыквенный латте.

— Я твоя девушка?

Скарлетт подошла, немного смущенная драмой, но невозмутимая, и поцеловала меня в щёку.

— Привет, я принесла тайскую еду.

— Всё в порядке. Всё отлично, — плавно сказал я. - Моя бывшая девушка как раз уходила.

Элеонор резко обернулась, её глаза пылали, как у дракона, который только что узнал, что рыцари объединились в профсоюз.

— Уходила? Я не ухожу. Мы живём вместе, Джейден. Ты не можешь просто так заменить меня!

Я рассмеялся:

— Ты здесь не жила, ты сквоттерила. А потом съехала. Помнишь, как ты собрала сумки и оставила записку? Это называется расставание.

Её голос взвился на октаву, как закипающий чайник:

— Мы были на перерыве. Это не значит, что ты можешь через неделю заводить интрижку с какой-то медсестрой!

Скарлетт подняла бровь, явно забавляясь, но позволила мне разобраться самому.

— Во-первых, — сказал я, подняв палец, будто учил детей в детском саду, — Скарлетт не какая-то медсестра. Она та, кто действительно меня уважает.

Дикая концепция, я знаю. Голос Элеонор задрожал, её лицо начало кривиться.

— Я ушла только потому, что мне нужно было пространство для размышлений. Я думала, ты будешь за меня бороться. Я думала, ты докажешь, что я тебе нужна!

Я громко рассмеялся, так резко, что Скарлетт усмехнулась.

— Я должен был доказывать, что ты мне нужна? Элеонор, ты жила в моем доме бесплатно, пока я оплачивал все счета. Что именно мне нужно было доказывать? Что я способен спонсировать взрослого ребёнка? Потому что это всё, чем ты была, иждивенкой с гонором. Ты думаешь, ходить в моей толстовке и разогревать остатки ужина было каким-то вкладом? Пожалуйста. Правда в том, что не мне нужно было что-то доказывать. Это ты должна была доказать, что стоишь всего этого. И ты провалилась так громко, что это должно было сопровождаться закадровым смехом.

Её голос сорвался, теперь это был полный срыв:

— Ты не можешь так со мной поступить! Ты не можешь просто выбросить меня! Ты знаешь, что я заслуживаю лучшего, чем быть заменённой какой-то случайной девушкой из старшей школы!

Скарлетт, наконец, заговорила, спокойная, как всегда:

— Ты его не уважала. Это не случайно. Это называется последствиями.

Элеонор резко повернула голову к ней, как ястреб, заметивший добычу:

— Не лезь не в своё дело, ты не знаешь, что у нас было!

Я вмешался, прежде чем Скарлетт пришлось тратить кислород.

— А что у нас было, Элеонор? Это я поддерживал тебя, пока ты делала вид, что ты лучше меня. То, что у меня есть сейчас — это покой. Большая разница.

Она топнула ногой, как малыш, которому только что отказали в хэппи-милле.

— Я люблю тебя, Джейден. Разве это ничего не значит?

Я склонил голову почти с любопытством:

— Ты любишь меня теперь, когда знаешь, что я зарабатываю больше, чем парни твоих подруг? Забавно, как это работает.

— Это неправда! — закричала она, ее голос сорвался, как у подростка на первом хоровом соло.

— Это именно правда, — сказал я спокойно. - Тебе было нормально унижать меня, пока ты не поняла, что выглядишь глупо. Теперь ты вернулась с чемоданами, надеясь, что я всё забуду. Не дождёшься!

Это было всё. Срыв на полную катушку. Слёзы, крики, хождение кругами по веранде, как пьяный санта из торгового центра, пытающийся вспомнить, где он припарковал свои сани.

— Ты совершаешь ошибку. Ты пожалеешь об этом. Никто другой никогда не будет относиться к тебе так, как я.

Я усмехнулся, скрестив руки. Да, в этом-то и дело. Она постояла еще минуту, ее грудь вздымалась, тушь текла черными реками, руки дрожали на ручках чемоданов, будто она собиралась вызвать меня на дуэль в вестерне.

Наконец она рывком подняла чемоданы, стащила их по ступенькам, и загрузила оба в свою машину. Скарлетт и я молча смотрели, как она захлопнула дверь, завела двигатель и вылетела с подъездной дорожки, словно проходило прослушивание на роль в «Форсаже», издание «Завлудшая бывшая». Когда задние фонари исчезли, Скарлетт взглянула на меня с абсолютно каменным лицом.

— Она вернётся?

Я взял у неё из рук пакеты:

— Надеюсь, она очень-очень долго не будет возвращаться.

После истерики Элеонор на крыльце в моём доме воцарился нереальный покой. Впервые за несколько месяцев я не имел дела с нытьём, драмой или язвительными комментариями. Только я, Скарлетт и тихие вечера с едой на вынос или просмотром глупых шоу. Лучший обмен в моей жизни. Но Элеонор не собиралась умолкать. Примерно через три дня я получил сообщение от Хлои, в котором говорилось - «Ты не поверишь, но Элеонор вернулась к родителям.

Она всем рассказывает, что ты манипулировал ею, чтобы она ушла». Я громко рассмеялся, так что моя собака вздрогнула. «Манипулировал? Ага, конечно! Она ушла сама с сумками в руках, словно проходила прослушивание на роль в плохой романтической комедии. Но, эй, если переписывание истории помогает ей спать по ночам, кто я такой, чтобы спорить?

Оказалось, её родители тоже были не в восторге. Мама Элеонор даже написала мне в «фейсбуке», длинный абзац размером с роман, о том, что она обеспокоена. Считает, что Элеонор заслуживает еще одного шанса. Я не ответил - не мой цирк, не мои обезьяны! Если ее дочь хотела жонглировать горящими ножами вслепую, я не собирался возвращаться в этот шатер.

Тем временем Элеонор была занята сжиганием всех мостов, по которым ступала. Линде она уже надоела после того, как снова попыталась у нее остановиться. Затем Хлоя рассказала мне, что Элеонор уволилась с работы в бутике, заявив, что ей нужно «сосредоточиться на своих отношениях». Ирония в том, что отношений больше не существовало... Но самое прикольное - слухи о том ужине распространились как плохой мем. Нельзя сидеть и поливать грязью своего парня на публике, ожидая, что люди забудут.

Хлоя сказала, что даже коллеги Генри и Беннета обсуждали это, потому что эти два идиота не могли держать язык за зубами. Представьте себе. Парень твоей лучшей подруги говорит, что ты выставила его дураком. Это самосаботаж олимпийского уровня. Кстати, о Генри. Однажды днём он подошёл ко мне в строительном магазине. Я выбирал материалы для работы, когда заметил его в отделе сантехники, делающего вид, что изучает фитинги из ПВХ, будто что-то в них шарит...

Наконец он подошёл, выглядя как ребёнок, который собирается признаться, что разбил окно.

— Эй, мужик», — сказал он весь смущённый, — Слушай, насчёт того ужина. Я не знал, что Элеонор собирается, ну, знаешь, всё это сказать. Это было не круто. Я просто уставился на него.

— Да, но, ты смеялся, когда она это говорила.

Он потёр затылок:

— Ну да, но было неловко, чувак. Я не знал, что ещё делать.

Я склонил голову набок.

— Может, не смеяться за мой счёт? Это было бы началом.

Он кивнул, весь сгорбленный и виноватый, как наказанный ребёнок.

— Справедливо. В общем, без обид?

Я взял нужные мне медные фитинги и отвернулся:

— Для меня это была точка с Элеонор. С ней покончено.

Это был конец. Элеонор, с другой стороны, полностью сорвалась с катушек. Внезапно «Фейсбук» превратился в её личный дневник-экспонат из зала суда. Длинные тирады о том, что мужчины не ценят сильных женщин. И обществу нужны только покорные партнёры, которые не будут их оспаривать. Каждый пост набирал типа два лайка. Вероятно, от её мамы и какой-то кузины, которая не могла найти кнопку «Отписаться».

Все остальные либо смеялись над ней в комментариях, либо игнорировали её как распространителя пирамиды. Один пост гласил - «Некоторые люди думают, что деньги делают их мужчинами. Настоящие мужчины умеют любить по-настоящему». Что было уморительно, учитывая, что именно она постоянно сравнивала зарплаты, будто это были Олимпийские игры. Скарлетт пролистала один из этих постов и закатила глаза.

— Она одержима тобой. Это как-то грустно.

— Да, — сказал я, — Грустно для неё, смешно для меня.

Настоящий финал наступил пару недель спустя. Хлоя написала мне ни с того ни с сего - «Чувак, Элеонор только что пыталась подкатить к одному из приятелей Генри на вечеринке. И он ей прямо сказал - «Не-е-е, я не хочу, чтобы меня выставили дураком, как Джейдена».

Я смеялся так сильно, что пришлось отложить телефон, чтобы не уронить его. Представьте себе, вы думаете, что создаете наследие из речей о расширении прав и возможностей, а вместо этого становитесь поучительной историей на вечеринках. Репутация, которую она думала, что создаёт, поливая меня грязью, вернулась бумерангом и ударила её по лицу. Она официально стала посмешищем. Тем временем мы со Скарлетт перешли на новый уровень отношений.

Мы посмеялись над моментом на крыльце, и на следующий день официально стали парой. Я даже однажды привёл её на объект, чтобы показать ремонт. Она была впечатлена.

— Вау!!! Это твоя работа? — воскликнула она, оглядываясь.

— Да, — ухмыльнулся я...

Она рассмеялась, и я понял, как легко мне с ней. Никакой драмы, никаких эгоистичных выходок, просто уважение.

«Революционная концепция», я знаю. Элеонор, должно быть, поняла, что сожгла свой последний спасательный круг, потому что однажды ночью она написала мне - «Я скучаю по нам. Можем поговорить?» Я уставился на сообщение, затем показал Скарлетт. Она усмехнулась.

— Собираешься отвечать?

— Нет.

Я нажал «удалить». Она сама постелила себе постель. Теперь пусть в ней и спит.

И это было всё. Никаких грандиозных извинений, никаких встреч для выяснения отношений, никаких вторых шансов. Элеонор исчезла на заднем плане, застряв в доме своих родителей и пытаясь убедить всех, кто слушал, что она не злодейка. А я? Я был в порядке. Лучше, чем в порядке. У меня был мой бизнес, мой покой и кто-то, кто действительно хотел быть рядом. Истерика Элеонор оказалась лучшим подарком, который она могла мне сделать.

1659   1116 50123  104   2  +10 [22]

Современная девушка