Глава 18. Северная Дакота

Бисмарк - приятный маленький город и столица штата Северная Дакота. Я был удивлен тем, насколько холмистой была окружающая местность, особенно вблизи реки Миссури, протекающей через город. Добираясь туда, я ехал по довольно ровной местности.

Северная Тихоокеанская железная дорога сыграла решающую роль в истории города, и его даже переименовали в Бисмарк в честь канцлера Германии в попытке привлечь немецкие инвестиции в этот район. Сегодня в городе доминирует правительство штата и несколько крупных медицинских центров, не говоря уже о множестве христианских церквей, которые пытаются перехитрить друг друга и переманить прихожан друг у друга. Связи с Льюисом и Кларком и Сакагавеей исчерпаны, а архитектура функциональна и скучна. С другой стороны, люди были дружелюбны и готовы помочь.

***********************************************

Я разбил лагерь на берегу реки Миссури, поскольку погода стояла хорошая, а температура по вечерам поднималась до пятнадцати градусов. Накануне вечером, в сумерках, я бросил в реку небольшой конверт с прахом моей покойной жены. Я стоял на плодородном суглинке у реки и смотрел, как узор, созданный пеплом на реке, начинает свое путешествие к Миссисипи, Мексиканскому заливу и мировым океанам. Мне пришлось напомнить себе, что пепел – это всего лишь пепел. Это была не Карен, а всего лишь часть символического обряда, который я придумал для себя.

За время своего путешествия я побывал в тридцати двух штатах. В большинстве из них я встретил по крайней мере одну женщину, которая занималась со мной любовью и научила меня кое-чему о себе, о женщинах и об отношениях. Одна из аксиом, которую я усвоил, заключается в том, что нет такого слова, как "нормальный", когда речь заходит о сексе. Во время своих путешествий я бывал в самых разных сексуальных ситуациях – часто с несколькими женщинами, группой, сестрами, матерью и дочерью и, конечно, с обычным сексом один на один. Я утратил свою скромность или навязанное самому себе клеймо позора из-за того, что занимался сексом на глазах у других людей. Я обнаружил некоторые грани своих сексуальных границ и понял, что есть еще кое-что, о чем я и не подозревал. Что для меня более важно, я разрушил некоторые другие границы, которые ограничивали мои представления о сексе.

Эти мысли проносились у меня в голове, когда я бегал по городу утром. Я старался изо всех сил, пока боль от бега не заставила меня почувствовать, что моя грудь вот-вот разорвется. Нет боли - нет и результата. Когда я перестал бегать, я сделал двести приседаний и отжиманий. Я перестал считать подтягивания на ветке, когда мои руки больше не могли меня удерживать.

Я довольно давно не занимался тай-чи. Я изучил это упражнение как боевое искусство, когда проходил армейскую подготовку по специальным операциям – в "Зеленом берете". Я выполнил пятьдесят шесть упражнений, которым меня научили, - короткую версию, в тишине у реки, напрягая различные группы мышц каждым тщательно отрепетированным и рассчитанным по времени движением. В каждой позе я настраивал свой ментальный настрой, чтобы усилить те черты, которыми я хотел обладать.

Моим последним утренним ритуалом была медитация. Пробежка и тай-чи облегчили мой переход к осознанности. Теперь я практиковался в этом искусстве, и оно стало частью моего ежедневного ритуала. Созерцание очистило мой разум и позволило мне получать послания от Вселенной изнутри и извне. Буддийский монах, который меня учил, объяснил, что некоторые послания исходят от моего внутреннего голоса и интуиции. Другие голоса, которые я слышу, передают послания от существ, созданных моей душой, а также от того, кого я переживаю, – параллельных жизней. Некоторые послания исходят от моей реинкарнированной души.

В то утро, когда я вернулся из медитации в этот мир, у меня возникло предчувствие. Я знал, что столкнусь с двумя ситуациями, в которых мне придется помогать двум людям разными способами. Любопытство, вызванное этим предчувствием, заставило меня задуматься на весь оставшийся день.

***********************************************

У меня не было конкретных планов на поездку. Вероятно, я начну свое путешествие на юг из этого северного штата. Я не спеша искупался в реке, на берегу которой разбил лагерь, а затем проверил погоду на своем iPhone. Я узнал, что погодный фронт надвигался ближе к вечеру, так что найти мотель на ночь было проще простого, но у меня было много свободного времени. Может быть, позже я даже приму теплый душ.

Примерно в середине утра, немного поупражнявшись на гитаре, я начал собирать вещи лагеря. Наверное, мне не следовало останавливаться на ночь там, где я это сделал, но я все чаще становился тем, кто не всегда соблюдал все правила. Я нашел хороший парк, довольно близко к тому месту, которое считалось центром Бисмарка, и спрятал свой мотоцикл в зарослях кустарника у воды, прямо рядом с тем местом, где разбил палатку. Я сомневался, что кто-нибудь найдет меня, если не будет искать.

Когда я складывал палатку и одеяла, звуки спора становились все ближе - это были мужчина и женщина. Они оба кричали друг на друга, и, по-моему, никто ничего не слышал. Когда они подошли ближе и я смог лучше разобрать слова, то услышал, как мужчина использует различные библейские примеры, пытаясь изменить поведение женщины: - Ты становишься такой, как жена Лота в книге Бытия. Ты превратишься в соляной столп, потому что намереваешься согрешить. - Его тон варьировался от умоляющего до угрозы отречься от нее – именно тогда я понял, что они были парой отца и дочери. Дочь крикнула в ответ: - Я вижу, что многие люди в этом мире совершают поступки, которые ты называешь грехом, и я еще не видела, чтобы кто-то превратился в соляной столб. Большинство из них очень веселятся. Они наслаждаются жизнью, но ты считаешь, что все веселое - это грех. Я больше не планирую так жить.

Я остановился и выглянул из-за кустов, которые скрывали мой лагерь от посторонних глаз. Пара была примерно в пятнадцати метрах от меня: мужчина лет пятидесяти пяти и женщина - на самом деле девочка – чуть старше подросткового возраста. Спор, по-видимому, был связан с тем, что девочка уехала из родительского дома и теперь, когда она достигла совершеннолетия, пошла своим путем. В какой–то момент она накричала на него: - Я не верю, что то, что ты говоришь, правда - об Иисусе и Библии. Я думаю, что все это выдуманные истории. Церковь используют эти истории, как будто они правдивы, чтобы контролировать людей – так же, как ты пытаешься контролировать меня. Ну и отвали, святой отец. Твоя маленькая девочка выросла и теперь она в состоянии сама принимать решения. Спасибо, что привел меня сюда, но теперь оставь меня, черт возьми, в покое.

Она бросилась налево от меня, а ее отец бросился вдогонку. Он закричал на нее: - Гнев Божий обрушится на тебя. В Откровении говорится, что дети должны уважать старших и повиноваться им. Если ты этого не сделаешь, то рискуешь попасть в адское пламя в конце своей жизни.

Она закричала в ответ: - Ты превратил мою жизнь в ад с самого моего рождения. Тебе нужна не дочь, а послушная ученица. Ну, это не про меня. Иди и найди какого-нибудь придурка из своей церкви, которого ты сможешь запугать. Я двигаюсь дальше. Я ждала годы, пока смогу сделать это сама, и сегодня этот день настал. До свидания! Я буду писать тебе время от времени.

Она побежала через парк, намного быстрее, чем мог двигаться мужчина. Я услышал его разочарованный вздох с того места, где стоял. Он повернулся и пошел в противоположную сторону, к парковке. Привязывая палатку к мотоциклу, я увидел, как он сел в неприметную машину и уехал.

Голос подростка, раздавшийся у меня за спиной, застал меня врасплох: - Ты все это слышал? Я думала, что мы одни. Я тебя здесь не видела. Это отличное укрытие. - Она опустилась на землю и села на одеяло и подстилку, которые я еще не сложил. И то, и другое было разложено как приглашение, и она приняла его.

Я согласился: - Серьезный спор. Я так понимаю, ты переезжаешь, и папе это не нравится. Сколько тебе лет?

— Почти девятнадцать. В июне прошлого года я окончила среднюю школу, и да, мой отец не одобряет, когда я остаюсь одна. Он сказал гораздо больше, чем ты, вероятно, слышал сегодня. Он думает, что я стану проституткой или займусь какой-нибудь распутной профессией. Он не думает, что я смогу найти постоянную работу и зарабатывать на жизнь. Я так зла на него, что хочу сделать это просто назло ему. Он всегда проповедовал мне так же, как и своей пастве. Я удивлена, что кто-то его слушает.

Я спросил: - Он священник?

— О, да, - ответила она. - Он возглавляет церковь евангельского христианского братства Бисмарка. Он занимается этим уже двадцать лет, еще до моего рождения. Он заставлял меня ходить туда всю мою жизнь.

— Значит, теперь ты перестала ходить? - Предположил я, присаживаясь на корточки, чтобы быть на одном уровне с ней.

— На самом деле я перестал ходить за несколько месяцев до окончания школы. Он пришел в ярость и попытался скрыть это от своей паствы. Он сказал, что я просто бунтую и переживу это. Но я думаю иначе, чем он. Я верю в другие вещи. Я думаю, что в некоторых вещах я разбираюсь лучше, чем он, в духовных вопросах. Он хочет, чтобы люди читали только Библию, а это довольно ограничивает их возможности.

Пока она говорила, у меня был момент оценить симпатичную девушку. У нее были длинные темные волосы, приятное лицо и тело, которое, вероятно, вызывало у мальчиков ее возраста нечистые мысли по ночам.

Я спросил: - А во что верила твоя мать?

Она ответила молниеносно: - Она умерла, когда мне было шесть. Отец думает, что она сделала что-то за его спиной, чтобы оправдать ее смерть такой молодой. Всякий раз, когда всплывает ее имя, он говорит что-то вроде: "Бог поразил ее в назидание тем, кто грешит и не подчиняется его правилам". - Она взмахнула руками, а затем яростно указала на куст с одним пальцем, как будто она была Богом, поражающим какого-то неверного.

Внезапно она как-то странно посмотрела на меня. Она выпалила: - Эй, я тебя знаю. Месяц назад ты был на обложке журнала People – Джим такой–то. Ты парень Кристал Ли, и ты поешь. У меня на айподе даже есть запись, как вы вдвоем поете "Техасские рассветы". - Она достала из кармана айпод и пару наушников.

Я улыбнулся и склонил перед ней голову.

Девушка посмотрела на мотоцикл и сказала: - Теперь я припоминаю, что ты ездишь на нем через всю страну – что-то вроде поездки в каждый штат.

— Да, - ответил я, подражая жителю Северной Дакоты.

— Так здорово с тобой познакомиться. Мои подруги мне ни за что не поверят. Можно мне взять у тебя автограф?

— Конечно. Если у тебя есть мобильный телефон, который делает снимки, ты также можешь сфотографировать нас вместе. - Когда я произнес эти слова, перед моим мысленным взором промелькнула эротическая фотосессия, которая была у меня всего день назад с Брайт.

Девушка достала мобильный телефон из другого кармана. Она встала и подошла ко мне, когда я укладывал кое-какие припасы в одну из своих седельных сумок. Мы позировали рядом с мотоциклом, и она, держа камеру на расстоянии вытянутой руки, сделала снимок. Получилось довольно хорошо.

Я спросил ее: - Как тебя зовут?

— Мэри Дженнингс. Меня назвали в честь матери Иисуса, конечно. Я ненавижу это имя. Может быть, я его сменю.

Пока она искала в своей большой сумочке что-нибудь, на чем можно было бы оставить мой автограф, я спросил: - Так чем же ты будешь заниматься теперь, когда ушла из дома?

Она сказала: - Несколько вещей. Во-первых, я думаю, мне нужно уехать из Бисмарка. Если я буду слоняться без дела, мой отец начнет выслеживать меня и будет пытаться заставить вернуться домой. Это было бы невыносимо. - Она подумала и добавила: - Затем мне понадобится работа – что-то большее, чем временная работа, которая была у меня этим летом. Я буду где-нибудь рядом с колледжем, потому что хочу получить ученую степень. Мой отец не считает, что женщинам нужно какое-либо образование, кроме средней школы, но я считаю.

Я кивнул, и она продолжила: - О, да. Мне нужно потерять девственность. Мне было так неловко, что я была единственной девственницей в своем выпускном классе. Ты знаешь, как это плохо? Жесть!

— Могу себе представить, - сказал я, гадая, как в школе Бисмарка узнают о сексуальном статусе каждого.

Мэри немного подумала и выпалила: - Ты бы не мог трахнуть меня – ну, знаешь, быть моим первым. Ты в порядке. Ты мне нравишься, и это запомнится мне на всю жизнь, если я подарю это кому-нибудь знаменитому. От тебя тоже исходят приятные вибрации. Я симпатичная, у меня классные сиськи, и, вероятно, я бы трахалась как одержимая, если бы мне дали такую возможность. Я имею в виду, после первого раза. Я даже буду твоей девушкой какое-то время, и ты можешь трахать меня по десять раз на дню, если захочешь.

Неожиданность ее предложения заставила меня задуматься. Дьявол на моем плече подумал о том, как было бы здорово оттрахать до полусмерти эту симпатичную девушку. В моей голове прозвучал мой ангельский голос: - Эй, это одна из тех людей, которым ты должен помогать, и траханье с ней ей не поможет. Более того, она поговорит с папарацци, или какой-нибудь фотограф-фрилансер сфотографирует, как вы вдвоем развлекаетесь.

Между нами повисла долгая и многозначительная пауза. Она предложила мне себя без каких-либо условий, кроме моего согласия. Мы изучали друг друга. Я понял, что она говорит серьезно. Я не хотел вести себя с ней бесцеремонно.

— Мэри, я в два раза старше тебя. За эти годы я набрался кое-какой мудрости и хотел бы поделиться ею с тобой. Ты послушаешь?

Она улыбнулась мне и сказала с ухмылкой: - До тех пор, пока ты не будешь цитировать Библию или упоминать Рай и Ад. - Ее поза и тон голоса дали мне понять, что я завладел ее вниманием. Что бы я ни сказал, это вызовет у нее доверие, в отличие от того, что пытался сказать ей ее отец.

Я задумчиво произнес: - Каждому из нас нужен моральный ориентир. Твой отец опирается на Библию. Ты отвергаешь это, поэтому, если хочешь добиться хоть какой-то стабильности в своей жизни, тебе следует обзавестись собственным ориентиром. Ты можешь выбрать образец для подражания, которому будешь следовать, вырабатывая свой собственный набор жизненных принципов и устанавливая границы своего поведения. Или же ты можешь взглянуть на свою жизнь и те области, в которых ты принимала правильные решения, и поразмышлять о том, какими основополагающими принципами ты руководствовалась при принятии этих решений. Затем решишь, хочешь ли ты использовать эти принципы до конца своей жизни.

Мэри сказала: - Приведи мне пример.

— Хорошо. Ты идешь на вечеринку с друзьями. Там много выпивки с наркотиками, и сверстники давят на тебя, заставляя делать то, и другое. Что ты делаешь? Именно в этой ситуации было бы принято несколько важных решений.

Вместо ответа Мэри спросила: - А что бы ты сделал?

Я усмехнулся и сказал: - Я бы ограничился двумя кружками пива или двумя бокалами вина, иначе у меня начинаются сильные головные боли. Я бы не принимал никаких наркотиков. Я бы остался трезвым, потому что знаю, что некоторые другие участники вечеринки этого не сделают, и мне нужно быть уверенным, что никто не причинит себе вреда, например, если сядет за руль в нетрезвом виде. - Я добавил: - Однако, когда мне было восемнадцать, у меня еще не было этих принципов, поэтому я пил до тех пор, пока меня не стошнило, и опозорил себя тем, что выблевал на диван в чьей–то гостиной - я все испортил. Однажды я принял какие-то сильные наркотики. Двое друзей не отходили от меня всю ночь, чтобы убедиться, что я продолжаю дышать. Это напугало меня, и я больше никогда не пробовал наркотики, даже когда служил в армии в ужасных местах. Другие ребята принимали наркотики, чтобы пережить тот ужас, в котором мы находились.

Мэри сказала: - Мне нравятся твои принципы. Я буду поступать так же.

— Хорошо. Просто убедись, что тебя устраивает то, как все разворачивается. Иногда давление со стороны сверстников может быть довольно сильным, - сказал я. Затем я перешел к следующему вопросу. - Что касается того, чтобы стать тем, кто лишит тебя девственности, для меня большая честь, что ты предложила мне себя, но я не думаю, что это было бы в твоих интересах. Здесь нужен принцип, который, как мне кажется, отсутствует. Могу я объяснить?

Мэри кивнула и наклонилась вперед. Я чувствовал, что она прислушивается ко мне.

— Люди используют два набора принципов: "ты должен полюбить кого-то, прежде чем заниматься сексом" или "ты должен беречь себя для брака". В большинстве случаев секс происходит без применения любого из этих принципов. Моя собственная философия заключается в том, что обе стороны должны чувствовать "очень хорошие эмоции" друг от друга и от встречи. Если они это сделают, то через несколько часов не будет никаких сожалений, а только приятные воспоминания.

— Со сколькими женщинами ты переспал – ну, знаешь, трахнул?

— До того, как я женился, около шести, и то не очень часто. Пока я был женат, только моя жена. А с тех пор, как она умерла в феврале... э-э-э, несколько.

Мэри изучающе посмотрела на меня и сказала: - Эй, перестань. Сколько точно с февраля?

— Ограничься несколькими. Это не имеет значения для того, что я пытаюсь тебе сказать.

— Черт возьми, ты же кобель. - Она развратно улыбалась мне.

Я проигнорировал ее и задумчиво заметил: - С каждой женщиной, с которой я был, я чувствовал что-то живое и волнующее в том, что мы были вместе, и она тоже. Мы оба чувствовали одно и то же и хотели такого же совместного опыта.

— Значит, если я возбуждена и найду возбужденного парня, ты думаешь, это нормально - заняться сексом?

— Если ты моего возраста, то да. Не думаю, что в твоем возрасте ты достаточно чувствительна к вибрациям, которые возникают между людьми. Все, что ты почувствуешь, – это вожделение, и тебе не с чем это сравнить - нет противовеса тому, что ты будешь чувствовать потом, и поверь мне, ты можешь чувствовать себя по-настоящему паршиво позже, когда будешь трахаться просто так, от души. С возрастом к этому привыкаешь – у меня это было, когда я встретил свою жену восемь лет назад. Вот тут-то и пригодились некоторые жизненные принципы.

— От чего умерла твоя жена?

— От аутоиммунного заболевания. Она умерла быстро – через месяц.

— У тебя сейчас есть девушка?

— Да. Кристал Ли – певица. У меня есть еще одна подруга в Вермонте и еще одна во Флориде. У меня есть другие люди, о которых я высокого мнения и с которыми надеюсь наладить долгосрочные отношения.

Мэри подумала минутку и вернулась к своему первоначальному вопросу: - Значит, ты не будешь меня трахать?

Я начал: - Мэри, ты очень милая девушка. Я могу сказать это по тому, как ты разговариваешь, по твоим вопросам и поведению. В общем, у меня нет никаких эмоций, которые заставили бы меня запрыгнуть на тебя. Если бы я занялся с тобой сексом, я знаю, что сразу же пожалел бы об этом, а я не хочу этого. Я бы чувствовал себя так, будто воспользовался тобой, даже если бы ты сама попросила. Ты очень красивая, и со временем, если мы захотим построить отношения, я уверен, это могло бы привести к тому, что мы занялись бы любовью, но не сейчас.

— Хммм, - сказала она. Помолчав, она добавила: - Я бы хотела, чтобы ты был моим отцом. Ты классный. Ты рассказываешь все как есть. Я знаю, он считает секс грехом, а ты нет.

Я продвинулся в своем ответе еще дальше: - Мэри, что бы ты хотела запомнить об этом опыте после своего первого секса?

Это заставило ее остыть. Мэри подумала: - Что ж, . .. Наверное, я бы хотела, чтобы это было романтично... с кем-то, кто мне действительно нравится. .. и не торопился, и не прятался, и не сидел на заднем сиденье машины... и не из-за давления сверстников, заставляющих меня потерять девственность. Как ты и сказал, я бы хотела, чтобы у меня остались хорошие воспоминания об этом... о том парне... на всю оставшуюся жизнь, даже если у нас никогда не было серьезных отношений друг с другом. Я бы хотела, чтобы после этого мне было хорошо, как ты и сказал.

Я продолжил: - Это довольно хорошая цель, к которой нужно стремиться. Секс с подходящим человеком доставляет массу удовольствия. Что касается меня, то внутри у меня становится тепло и уютно, и я испытываю чувства восхищения, уважения, заботы и множество других приятных эмоций по отношению к моим любовницам. Я тоже чувствую себя по-настоящему романтичным. Как я уже говорил, возможно, именно это я и научился искать в другом человеке, прежде чем броситься на него, - кого-то, кто вызовет во мне эти эмоции и ответит мне тем же.

Мэри встала и отошла на несколько минут к берегу реки. Я вернулся к укладке своего походного снаряжения на мотоцикл. Закончив, я прислонился к мотоциклу, чтобы посмотреть, что она будет делать дальше.

Мэри повернулась ко мне. В этот момент я заметил, что она значительно повзрослела. В ее голове появился какой-то проблеск мудрости. Она даже выглядела старше, чем пять минут назад.

Она подошла ко мне и приложила руку к моей щеке. - Спасибо. Большое тебе спасибо. Ты научил меня большему, чем сам думаешь. - Она наклонилась и нежно поцеловала меня в щеку.

— Еще одна мысль напоследок? - Предложил я.

Мэри выжидающе посмотрела на меня.

Я улыбнулся и сказал: - Секс никогда не бывает срочным.

Я обнял девушку, а затем она попрощалась, пересекла парк и исчезла. Я подумал, что мог бы дать такой же ясный совет своему собственному подростку. Вместо того чтобы навязывать ей ответы, я надеюсь, что создал для нее пространство для творчества, к чему она, казалось, была готова.

******************************************

Я пообедал в одной из самых простых закусочных в городе, которая получила новаторское название "Кафе Бисмарк". Подойдя к своему мотоциклу, я огляделся. В тридцати метрах от меня на земле, прислонившись к своей машине, сидела женщина примерно моего возраста и плакала. Когда я услышал хныканье - меня охватило сострадание. Я подошел к ней, чтобы узнать, не могу ли я чем-нибудь помочь. У машины спустило переднее левое колесо, и причина была очевидна - из боковины торчал дешевый нож.

Я заговорил приятным, но будничным голосом, надеясь вывести ее из состояния отчаяния по поводу шины: - Трудно починить что-то подобное? У тебя есть запасное колесо?

Грязноватая блондинка подняла на меня глаза. Тушь для ресниц размазали по красивым чертам ее лица блестящие дорожки от множества слез. Она говорила и всхлипывала одновременно: - Нет... запасного... нет... денег. Я пропала.

Я на мгновение задумался и огляделся. Примерно в квартале от нас я увидел вывеску автосалона. Как бы в ответ на ситуацию, я увидел слово "Шины" под крупными буквами на вывеске.

— У тебя есть домкрат? Ну, знаешь, чтобы мы могли снять шину с твоей машины?

И снова она заговорила своим сдавленным голосом: - В багажнике... Я думаю. - Она протянула мне связку потертых ключей от машины.

Она перестала плакать, наблюдая, как я достаю из багажника автомобильный домкрат и разводной ключ. Она стояла, шмыгала носом и продолжала спрашивать, что я собираюсь делать, потому что у нее не было денег на замену шины. Я снял с колеса маленький колпачок, ослабил гайки крепления, а затем поднял машину домкратом, чтобы шина оторвалась от земли. Через две минуты шина упала с машины мне в руки. Я оставил в ней нож, чтобы было легко найти отверстие.

Работая, я вытянул кое–какую информацию из симпатичной женщины: ее звали Шей, до того утра у нее был парень - они поссорились, он ударил ее, воткнул нож в шину и уехал в Пойнтс-Уэст. Он также забрал все ее деньги. Она была из Техаса, за много километров отсюда, и никого в городе не знала.

Я предложил ей посидеть в машине, пока я починю шину. Я отнес шину в ремонтную мастерскую за квартал. У двери меня встретил серьезный мужчина. Он видел, как я приближался с шиной в руке.

Я начал что-то говорить, но он поднял руку, призывая меня к молчанию. Он прочитал размер шины, потрогал нож, а затем повел меня в одно из больших пустых помещений гаража. Он снял шину с металлической стойки и проверил размер, а затем повернулся ко мне: - Это обойдется вам в 80 долларов - с установкой и балансировкой. Шина, которая у вас есть, никуда не годится. В нее даже нельзя вставить заплатку из-за пореза, оставленного ножом.

Я улыбнулся и сказал ему, чтобы он продолжал. Он стоял неподвижно, пока я не вытащил четыре двадцатидолларовые купюры из маленькой пачки в моем кармане и не передал их ему. Он улыбнулся мне и принялся за замену шины.

Когда я вернулся к машине женщины, катив передо мной новую шину, ее уже не было. Я пожал плечами, собираясь совершить свое второе доброе дело за день. Я уже наполовину закончил установку шины, когда рядом со мной появилась Шей.

Она сказала удрученным тоном: - Мне пришлось умыться. Я знаю, что выглядела ужасно - растекшийся макияж и все такое. Обычно я не такая. Просто сегодня у меня тяжелый день в жизни. Парень, с которым я прожила два года, ушел сегодня утром, и я знаю, что больше никогда его не увижу. Он забрал все мои сбережения - больше двух тысяч. У меня осталось около тридцати баксов. Мы должны были выступать неподалеку, так что он и их подставил. Я не могу работать в одиночку, и у меня больше никогда не будет возможности поработать здесь, потому что по субботам они не приходят на развлекательные мероприятия. Я также не могу заплатить тебе за эту шину. Мне жаль.

— Ого! – сказал я: - Притормози. Давай по порядку. Откуда ты знаешь, что твой парень ушел, и ты уверена, что он забрал деньги? - Спросил я, начиная закручивать гайки, чтобы закрепить шину на машине.

Она сказала печальным голосом: - Он сказал мне. Сказал, что зря напрягал свою жалкую задницу, заботясь обо мне, и что я должна ему деньги. Я думаю, он все понял с точностью до наоборот. Я заботилась о нем и заслужила, по крайней мере, свою долю денег. Я была тем, кто организовывал нам выступления в качестве гостей. У меня голос лучше. Я просто позволила ему взять верх – я такая неудачница.

Она присела на корточки, чтобы быть на одном уровне со мной, когда я опустился на колени, чтобы надеть колесо на машину. Я отметил, как красиво синие джинсы обтягивают ее задницу идеальной формы. Мышечный тонус ее стройных ног также проявлялся, когда они натягивали джинсы. Когда она наклонилась вперед, через открытый вырез ее рубашки в стиле вестерн стала видна полная грудь. Я хотел открыть еще несколько пуговиц, чтобы увидеть больше. Я изо всех сил старался не отрывать глаз от ее красивого лица – на нее было приятно смотреть.

Она продолжала рассказывать о своей ситуации: - Мы с ним пели кантри. Мы путешествовали по центральным штатам, и даже выступали в нескольких местах в Канаде. Я думаю, он отправился за какой-то маленькой шлюшкой, на которую неделю назад положил глаз в Калгари. Он сказал, что направляется туда.

Я спросил: - А почему ты не можешь выступить сольно сегодня вечером или найти работу после этого?

Шей долго думала, прежде чем ответить. Я с трудом сдерживался. - Я уже много лет не пела в одиночестве. Я умею играть на гитаре и петь, но я всегда был частью дуэта или большой группы. Я нахожу утешение в большом количестве людей на сцене, а иначе я бы слишком нервничала. Мы с Хэнком были вместе два года. Боже, я такая тупая! - Я заметил, как в нем начал зарождаться гнев, направленный на себя.

Я предложил: - Покажи мне, что ты умеешь петь, и, может быть, я спою что-нибудь вместе с тобой, чтобы ты начала. Некоторые люди думают, что я умею петь, хотя должен предупредить тебя, что я играю на гитаре довольно примитивно.

Шей долго смотрела на меня, избавляясь от жалости к себе и по-настоящему оценивая, как я выгляжу, впервые с тех пор, как мы познакомились. - О, черт, - пробормотала она достаточно громко, чтобы я услышал, - Ты - это он... тот парень... Кристал Ли и ты...

— И снова привет. Джим Меллон к твоим услугам.

Шей что-то бормотала. Мне пришлось остановиться и попросить ее успокоиться. – Послушай. Я просто парень, которому посчастливилось встретиться с Кристал, записать песни и все такое. Не надо на меня наезжать. Ты такая же особенная, как я и Кристал. Черт возьми, Кристал работала в баре, обслуживала столики и пела в перерывах, а потом кому–то случайно понравилась песня, которую она исполнила - "Кокетливая, кокетливая ковбойша". Это может случиться и с тобой.

Она произнесла с благоговением в голосе: - Ты ездишь на своем мотоцикле по всем штатам, верно? Где твой мотоцикл?

Я указал на парковку в конце квартала, где стоял мой загруженный мотоцикл.

Шей, сидевшая на корточках рядом со мной, упала на задницу. - Я никогда не встречала никого настолько знаменитого.

— Смирись с этим, - взмолился я. - Я просто парень - надеюсь, хороший парень, - который помогает застрявшей даме чинить шину. А теперь я также предлагаю спеть с ней экспромтом. Если, и я имею в виду большое "если", она сможет доказать мне, что умеет петь, и мы сможем выступить вместе, прежде чем ты отправишься на концерт.

Шей еще немного помолчала и, наконец, сказала: - О, Боже. Для меня было бы такой честью спеть с тобой. Что ты хочешь, чтобы я спела для тебя прямо здесь и сейчас? - По ее тону я понял, что если бы я попросил ее спрыгнуть со здания, то она бы немедленно спрыгнула, не задумываясь.

Я ответил: - Нет. Давай пойдем в более уединенное место. Здесь поблизости есть парк?

Она ответила: - Я видела один в двух кварталах отсюда. - Она указала на север.

Я затянул последнюю гайку, одел колпачок и снял машину с домкрата. Укладывая домкрат обратно в багажник, я сказал: - Ты езжай, а я возьму свой мотоцикл и поеду за тобой. Я вижу гитару на заднем сиденье твоей машины. Захвати и ее. Давай найдем хорошее место для репетиций.

— О, спасибо. Огромное спасибо. Я не могу заплатить тебе сейчас за шину, но когда смогу, то сколько я буду должна тебе за нее?

Я покачал головой, направляясь к мотоциклу. Я сказал ей в ответ: - Отплати мне, спев "Поднимем бурю" сегодня вечером. А теперь покажи мне, на что ты способна.

**************************************

Я проехал за Шей пару кварталов до небольшого парка с эстрадой в центре. Парк был пуст, если не считать матери, выгуливающей двух маленьких детей на углу.

Я взял свою маленькую дорожную гитару с мотоцикла и направился к тому месту, где припарковалась Шей. Она выскочила из машины и быстро достала свою довольно потрепанную гитару с заднего сиденья. Мы подошли к скамейке в парке.

После того, как мы настроили наши гитары, я сказал: - Хорошо. Теперь давай посмотрим, что мы можем спеть и сыграть вместе. - Я заметил, как ее лицо залилось краской. Я продолжил: - Назови несколько песен, которые ты хотела бы исполнить, особенно перед аудиторией, которая будет у нас сегодня вечером. - Чем больше я думал о том, как буду петь в тот вечер, тем больше мне это нравилось. Было бы забавно аккомпанировать ей и посмотреть, заметит ли кто-нибудь мой статус знаменитости.

Шей вытащила из кармана потрепанный листок бумаги. На нем были названия примерно пятидесяти песен в стиле кантри. Она объяснила: - Мы держали этот список перед собой, когда играли. Я называла номер, и мы его исполняли. Я выучила многие из них, когда пять лет назад играла в группе в Техасе. Лидер научил меня этой системе.

Я посмотрел на список и спросил: - Так что, если я скажу "сорок два"?

— Мы начинаем играть "Amarillo By Morning", ну, ты знаешь, песню Джорджа Стрейта. Хэнк тоже мог бы звучать как он.

Я сказал: - Мне нравится эта песня, но я не знаю последовательности аккордов.

Шей сказала: - О, это просто. C-G-Am-G-D7-C. Смотри на меня. Я буду брать аккорды, а ты присоединяйся. - Она начала играть медленную версию аккордов, а я наблюдал, пытаясь уследить за ее быстрыми сменами ладов. После трех попыток она сказала: - Вот и все. Теперь у тебя получается. Ты знаешь слова?

Я знал. Мы медленно пропели песню, а затем начали сначала. Когда мы это сделали, она сказала: - Это песня, которую действительно должен петь парень. Я бы спела ее на подпевке.

После четвертого захода мы остановились, и я внимательно посмотрел на нее: - Шей, у тебя хороший голос. Его легко слушать. Люди обратят на это внимание. Ты не должна быть на заднем плане. Ты должна быть на переднем. Веди себя уверенно или, по крайней мере, будь на равных со своим партнером по сцене. Выбери другую песню, в которой ты могла бы сыграть ведущую роль.

Она взглянула на список и сказала: - Номер тридцать - "Your Smiling Face" - это джазовая песня в исполнении Джеймса Тейлора. Хэнку не нравилось ее исполнять, поэтому иногда мне приходилось исполнять почти весь номер в одиночку.

— Сделай это.

Шей начала с оптимистичного и джазового гитарного вступления к песне, в которой сочетались быстрые переборы и бренчание, а также несколько похлопываний по гитаре, чтобы подчеркнуть бэкбит. Я был впечатлен. Ее голос звучал звонко и обладал прекрасным мелодичным характером. Она тоже извлекла много полезного из своей потрепанной гитары. Ближе к концу я сказал ей: - Еще раз. - Она снова начала исполнять песню, и я присоединился к ней, наигрывая что-то попроще, пока следил за ее аккордами, и добавляя ей немного фона. Мы звучали хорошо.

Когда мы закончили, я сказал: - Внеси это в список на сегодня.

Шей расплылась в широкой улыбке. - Ты сделаешь это? - взволнованно спросила она, практически подпрыгивая на месте.

— Да. Милая, кто-то подшутил над тобой по поводу твоего таланта и способностей. У тебя приятный голос. Ты можешь далеко пойти одна. При удачном раскладе, я думаю, ты могла бы даже попасть в чарты и заняться чем-то большим, чем просто бродяжничать, зарабатывая на жизнь выступлениями по выходным. Если бы ты смогла приехать в Нэшвилл, я думаю, что смог бы приобщить тебя к музыкальной сцене. Я мог бы, по крайней мере, представить тебя своему агенту и нескольким другим людям. Я знаю, что ты им понравишься, и они направят тебя к нужным людям, чтобы у тебя что-то получилось.

Я получил крепкие объятия и поцелуй за эти слова, после того как она внимательно посмотрела мне в лицо, чтобы убедиться, что я говорю серьезно. Затем она села, внимательно ожидая моих дальнейших указаний. Поцелуй серьезно отвлек меня на несколько секунд. Я задумался... подожди, пока отложим это.

Вместо того, чтобы инструктировать, я подсказал ей: - Если бы ты просто наняла меня для участия в этом концерте, что бы ты хотела, чтобы я сделал сейчас?

Шей сказала: - Ну, мы бы вместе просмотрели цифры, которые нам известны.

— А если из этого не получится полноценной вечерней программы?

— После этого я выберу песни, которые буду петь в одиночестве, чтобы заполнить пробелы.

— Тогда сделаем это.

Она сказала: - Хорошо. Давай с начала список. Ты знаешь, что стоит под номером один? - Я заметил, что она немного выпрямилась, когда взяла ситуацию в свои руки.

Остаток дня, с несколькими перерывами, мы работали над списком. К счастью, как я ей сказал, я знал много песен, потому что исполнял их с Кристал или знал их по более раннему периоду своей жизни. Мы выбрали песни, которые я знал или в которых чувствовался явный мужской колорит. В итоге у нас в списке было тридцать семь песен: двадцать я мог бы сыграть в той или иной форме, а семнадцать Шей могла бы исполнить одна или, возможно, со мной на заднем плане. Нам пришлось бы работать с восьми часов до полуночи, с двумя получасовыми перерывами - то есть мы могли исполнять музыку три часа подряд.

Мы поговорили о том, как удлинить песни, чтобы они не были трех- или четырехминутными, и какой диалог между песнями мы бы сделали. Затем я подкинул ей интересную идею: - К тебе когда–нибудь присоединялись другие зрители на сцене? Пели или играли на инструментах?

Шей рассмеялась: - Только когда они напиваются в стельку и хотят оторвать кусочек от моей задницы. О чем ты говоришь?

Я сказал: - После первого получаса зрители привыкнут к нам. Нам нужно изменить темп, предложив что-нибудь другое. Один из нас должен спросить, есть ли у кого-нибудь музыкальный инструмент, который, возможно, захочет присоединиться к нам и спеть несколько песен. Это маленький городок. Могу поспорить, что многие жители знают друг друга.

— Это отличная идея! Но что, если никто не выйдет?

— Мы просто продолжаем заниматься своими делами, но стараемся привлечь аудиторию. Ну, знаешь, попросить их спеть припев к какой-нибудь песне и так далее. Воспроизвести это на слух.

В шесть мы сделали перерыв на ужин. Пока мы ждали заказ, я сделал пару звонков по местному телефону. Мне нужно было сделать подарок – важный… даже более важный, чем шина. Мне также нужна была одежда в западном стиле, чтобы дополнить мой сценический образ. Остальные мои друзья остались в разных местах.

***********************************************

В половине восьмого мы сидели в подсобке придорожной закусочной "Бакс" и ждали, когда мы начнем в восемь. Одна из официанток просунула голову в дверь и сказала кому-то за дверью: - Они здесь. Вот сюда, пожалуйста.

Вошел молодой человек лет двадцати с небольшим, неся несколько больших сумок, коробку и футляр для гитары. Шей озадаченно посмотрела на меня. Я заплатил курьеру и дал ему щедрые чаевые за точное выполнение моих инструкций. Я забрал гитарный футляр у курьера и торжественно вручил его Шей. Она выглядела потрясенной, когда открыла футляр. Внутри лежала совершенно новая акустико-электрическая гитара Fender T-bucket - блестящая и броская. Сначала она покачала головой и сказала: - Я не могу принять такой дорогой подарок. - Я объяснил ей, что, по моему мнению, ей нужна гитара получше той, что у нее есть, и что в тот вечер я сыграю на ее старой гитаре на сцене. В комплект поставки также входил небольшой усилитель. Затем Шей расплакалась по-настоящему, и мне пришлось несколько минут держать ее на руках, пока она всхлипывала у меня на плече и повторяла: - Спасибо тебе. Я никогда не смогу отплатить тебе тем же. Спасибо тебе.

В пакетах была одежда в западном стиле, которую я купил для нас. Я угадал ее размер. Она взяла этот комплект и убежала в дамскую комнату переодеваться, так как у нее начался сильный насморк. Когда она вернулась, то я уже переоделся, и даже добавил к своему наряду новые сапоги в стиле вестерн. Шей выглядела великолепно в ярком шелковом топе с блестками от "шоу-бизнеса", который блестел даже при тусклом освещении задней комнаты. Юбка была ей впору – джинсовая, с блестящими вставками и металлическими заклепками по всей длине. Она была намеренно короткой. Она запротестовала против длины, но я объяснил, что у нее великолепные ноги, а ее сексуальная привлекательность - это часть шоу и ее новой популярности. Наши новые сапоги подошли друг другу.

Шей бросилась в мои объятия и запечатлела на моих губах несколько долгих и щедрых поцелуев. Глубоко внутри я почувствовала тот резонанс, который позже вечером, возможно, будет интересно развить. Я отбросил эту идею. Я взял старую гитару Шей, чтобы у меня было пару минут на то, чтобы привыкнуть к инструменту, прежде чем мы выйдем на сцену.

Когда пробило восемь, и музыка закончилась. Мы с Шей вышли на сцену, и владелец представил нас с портативным микрофоном. Звук эхом разносился по зданию, переделанному из большого старого автомобильного гаража. Я предположил, что в большом баре было от ста до ста пятидесяти человек: две трети мужчин и треть женщин. Уже началось много флирта и разглядывания. Нас представили как "Шей и Джим". Никто не обратил на меня внимания, к моему большому удовольствию. Я заставил Шей пообещать, что она не будет разглашать мою личность, но я ожидал, что это каким-то образом выяснится до конца вечера.

Первым номером был длинный танец. Идея заключалась в том, чтобы заставить людей танцевать на большом квадратном деревянном полу перед сценой. Пока мы пели, я даже жестом пригласил несколько пар, неохотно сидевших за столиками, подойти и потанцевать. Они вышли на танцпол и начали танцевать под нашу музыку, а другие начали следовать за ними.

Шей представила следующий номер, в котором я снова присоединюсь к ней. Мы пели оптимистичные тексты, а она играла на гитаре. Ее новая гитара и усилитель звучали великолепно. Я подпевал ей, но моя гитарная музыка была лишь фоном для ее мелодии. Шей исполнила соло в четвертой песне, быстром номере под названием "Summer Sent You", песне скорее ирландской, чем западной, но публике она понравилась. Я немного аккомпанировал, стоя в трех метрах позади нее. Когда закончился номер, некоторые люди начали аплодировать. Я хотел, чтобы вечер сменился "Музыкой в баре" на концерт "Шей и ее друга".

После еще двух номеров я спросил публику: - Кто-нибудь из вас, музыкантов, не хочет присоединиться к нам? Может быть, немного попеть кантри? - К нашему большому удовольствию, трое парней заулюлюкали и помахали нам в знак того, что они принимают наше предложение. Они вышли из клуба и вернулись буквально через несколько секунд: один с губной гармошкой, другой с электрогитарой и усилителем, а третий с еще одной акустической гитарой. Пока все настраивались, я принес нам еще несколько микрофонов.

Мы собрались на сцене и обнаружили, что все мы знаем несколько песен Джона Денвера. Мы начали исполнять джазовую версию "Country Roads", меняя лидерство между собой впятером. Мы сохраняли темп песни на более высоком уровне. На танцполе у нас были танцоры, но постепенно многие пары начали собираться вокруг сцены и наблюдать за нашими импровизированными выходками. Нам всем было весело выступать. В конце песни мы получили по-настоящему бурные аплодисменты.

Один парень из зала спросил меня: - Вам нужны барабаны? Я могу установить их здесь за десять минут. - Я с энтузиазмом кивнул ему. Он исчез и, верный своему слову, появился в конце следующей песни с тремя своими друзьями. Он установил на сцене полную ударную установку, пока мы планировали следующую песню. Теперь нас было шестеро.

Я заметил, что в бар стекается все больше и больше людей. Владелец бара пару раз появлялся на краю маленькой сцены и широко улыбался нам, показывая поднятый вверх большой палец в знак одобрения.

Я спел сольную песню при поддержке Шей и остальных наших музыкантов. Конечно, я выбрал песню, которая становилась все более известной благодаря мне, "Техасские рассветы". Шей немного подпевала на заднем плане, как это делали бэк-вокалисты для Кристал и меня, когда мы пели на сцене.

Когда я перешел к третьему куплету, повторению первого, я увидел, как по толпе начали пробегать шепотки. Перед сценой собрался весь зал. Человек триста, не меньше. В дверь врывались все новые и новые люди.

Пока я пел, зрители начали подпевать - по крайней мере, те, кто знал эту песню. Когда мы закончили, то все зааплодировали. Я слышал, как из толпы выкрикивали мое имя: - Джим. Джим. Вперед, Джим! - Я жестом пригласил Шей присоединиться ко мне. Она подошла, и я обнял ее. Я прошептал ей: - Представь следующую песню, которую мы с тобой споем вместе. Остальные могут присоединиться, если захотят.

Шей выбрала "Mexico", любимую песню Джеймса Тейлора и Джимми Баффета. Мы вдвоем репетировали эту песню днем. Барабанщик знал эту песню и поставил нам сильный бэкбит, чтобы начать. Мы начали играть в быстром темпе. Я жестом пригласил публику присоединиться к пению, и вскоре по меньшей мере половина людей в баре пели во все горло и пританцовывали на месте, пока мы пели. Остальные постепенно подхватили ритм и начали подпевать. Песня превратилась в пятнадцатиминутный триумф. Мы получили бурные аплодисменты, а затем отправились на запланированный перерыв.

Мы взяли с собой других музыкантов и отправились на перерыв в заднюю комнату за баром. Прежде чем мы успели начать разговор, в комнату ворвался владелец "Бакса": - Вы, ребята, просто фантастические. У меня никогда не было здесь столько народу. - Он повернулся к Шей: - У тебя отличный голос, и ты можешь петь здесь в любое время. - Мне он сказал: - Ты дьявол. Я не знал, кто ты, пока кто-то мне не сказал. Я думаю, ты ее друг, и я благодарю тебя за то, что ты здесь. Я очень надеюсь, что ты не будешь взимать с меня обычную плату за концерт. - Он рассмеялся, и я пожал ему руку, заверив, что вечер для него был бесплатным, пока он приглашал Шей возвращаться и петь для него. Он поздравил других музыкантов, которых, казалось, знал по именам.

Мы вшестером быстро спланировали следующий сет и вкратце обсудили следующий после него. В начале следующего сета мы взяли еще двух музыкантов, саксофониста и скрипача, которые действительно разбирались в музыке кантри. Я подумал, что мы звучали великолепно. Мы веселились на сцене, и даже Шей расслабилась и начала наслаждаться вечером. Я мог бы сказать, что она чувствовала себя ответственной за развлечения в придорожной закусочной. Я продолжал подталкивать ее к выходу на сцену в качестве нашего лидера и убеждал ее использовать микрофон для выступления перед группой. Эта работа, в конце концов, начала ей нравиться. Я чувствовал себя комфортно, следуя за ней, точно так же, как я чувствовал себя комфортно, следуя за Кристал, когда мы только начали играть вместе.

К полуночи в баре собралось более шестисот человек, которые зашли внутрь или торчали в открытых дверях. Мы отыграли пятнадцатиминутный выход на бис под бурные аплодисменты. Позже владелец рассказал нам, что многие люди звонили своим друзьям и просили их "приехать сюда", потому что эта музыка - лучшая, которую мы когда-либо слышали в штате. Он был благодарен, что пожарные не приехали и не закрыли его. Он открыл все двери и просто позволял людям приходить и уходить, рассчитывая на их честность в оплате счетов. Я предложил ему заплатить Шей наличными в тот вечер и даже выдать ей премию. Он на мгновение задумался, а потом согласился, что она более чем заслужила это своим выступлением и тем, что пригласила меня подпевать.

Несмотря на присутствие знаменитости на сцене, мне удалось переложить ответственность за успех группы на Шей. Она покраснела, но приняла похвалы. Она знала, что проделала хорошую работу, и что шестьсот человек согласились со мной. Владелец был того же мнения и предложил Шей, чтобы она регулярно останавливалась в его заведении, когда будет поблизости. Он даже предложил бы ей постоянную работу, если бы она этого хотела. Шей выглядела довольной и сказала, что сообщит ему о своих планах примерно через день. Позже я узнал, что она ожидала получить сто долларов за вечер, но получила шестьсот. Владелец также выплатил премию каждому из музыкантов-добровольцев.

По моему настоянию Шей раздобыла имена и контактную информацию ребят, которые вызвались поработать с нами. Некоторые из них выразили заинтересованность в том, чтобы больше играть с ней, если она займется бизнесом. Я предложил ей назвать группу "Шей Сэдлер и волонтеры", и всем им, похоже, понравилось это название, а также то, что она взяла на себя инициативу.

Пока мы стояли и разговаривали, к нам подошел молодой человек и быстро представился как диджей из местной радиостанции кантри-музыки в Бисмарке, которая вещала по всей Дакоте. Он хотел взять у меня интервью, но я отказался от этой возможности. Вместо этого я направил его к Шей, сказав, что именно ей нужно интервью и публичность. Я тепло пожал ему руку и, излучая обаяние, направил его в ее сторону. Он выглядел исключительно счастливым, познакомившись с красавицей вечера. Уходя, я видел, как они обменялись визитками, договариваясь о встрече.

Теперь, когда живая музыка смолкла и "последний звонок" закончился, посетители постепенно покидали танцевальный зал. В конце концов, мы с Шей сидели в баре с бокалами вина в руках и праздновали хорошо выполненную работу.

Примерно тогда я понял, что мне негде остановиться. Я спросил Шей: - Где ты остановилась?

Она рассмеялась и ответила: - На заднем сиденье моей машины, наверное. За этим домом.

Бармен услышал ее комментарий и вызвался помочь: - Шей, наверху есть комната с кроватью. Ничего особенного, но там чисто и безопасно. На ночь тебя запрут, но ты можешь выйти, если понадобится. - Он указал на лестничный пролет и закрытую дверь наверху. – Никто не пользуется этим, и я знаю, что владелец не будет возражать, особенно после того, что вы сделали для его бизнеса сегодня вечером. У нас почти все закончилось. - Он усмехнулся и указал на полупустые полки позади себя.

Шей сказала: - Я согласна. - Она повернулась ко мне и спросила: - А где ты остановился?

Я пожал плечами. - Я собирался переночевать где-нибудь, но уже поздно, и я устал. Я думаю...

Снова вмешался бармен: - И на улице идет дождь. Сегодня ночью надвигается холодный ветер. Возможно, завтра я как-нибудь освобожусь. И к тому же очень ветрено.

Я подумал о том, чтобы холодной дождливой ночью в два часа ночи попытаться защитить свою палатку от ветра. Почему-то эта перспектива меня не прельщала. Когда я представил это, Шей наклонилась и прошептала мне на ухо: - Пожалуйста, присоединяйся ко мне наверху. - Я уловил блеск в ее глазах, который выдавал нечто большее, чем простое приглашение. Она вызывала во мне те же чувства, что и я в ней.

Я думаю, бармен услышал ее шепот. Он отошел в дальний конец стойки и занялся чем-то другим, чтобы вежливо игнорировать нас и не смущать Шей.

Я медленно кивнул, соглашаясь, и добавил: - Я был бы рад.

************************************************

У меня есть несколько мысленных образов, которые я буду вечно смаковать с той ночи. На одном из них ее гибкое тело распростерто передо мной, ее ноги закинуты мне на плечи, а мой рот, язык и губы ласкают ее божественную киску. Она только что высвободила мою голову из объятий оргазма. Я ласкал ее влагалище и быстро вводил в него пальцы в порыве страсти и возбуждения. Я легко нашел ее клитор с точкой G и играл на ней, как на прекрасном инструменте. Ее оргазм только что прошел, но на ее лице было написано полное удовлетворение и огромная привязанность ко мне. Тусклый свет отбрасывал тени на ее тело, подчеркивая грудь и мускулистый пресс. Пучок волос на лобке блестел от моей слюны и ее соков. Вспоминая это мгновение много позже, я даже смог ощутить его вкус на своих губах – нектар и аромат ее тела были настоящим раем, амброзией для богов, и мне посчастливилось насладиться ими. Всего через несколько секунд после этого, Шей пригласила меня на первое проникновение в ее тело.

В другом моем воображении Шей была обнаженной и стояла лицом ко мне, оседлав мои бедра. Она только что испытала очередной оргазм.

Мой третий мысленный образ также был связан с нашим сексом. Бар был полностью закрыт, а мы были заперты внутри, и все ушли. Обнаженный, я повел Шей вниз по лестнице на подиум, где мы выступали. В тусклом свете, исходившем от неоновых вывесок в зале и окон бара, я усадил ее на столик, который выдвинул на середину сцены. Как только она заняла нужную позицию, я вонзил свой шомпол в ее киску, неустанно добиваясь разрядки в ее теле, пока она стонала от нашей страсти на весь огромный пустой зал. Неоновые огни придавали ее телу потусторонний вид, а красные и синие оттенки на ее коже образовывали страстные узоры вожделения и томления. Мой оргазм обрушился на меня, как рев товарного поезда. Сильные струи эякулята хлынули из моего стального ствола во влажную полость, которая прижимала меня к ней во время нашей сексуальной игры. Я зарычал, как счастливый лев. Шей застонала от наслаждения. В нашем воображении шестьсот поклонников нашей музыки и сексуального акта аплодировали и кричали, оценивая наше выступление.

Я отнес Шей наверх, в постель, и она положила голову мне на плечо. Мы обнялись и почти сразу же заснули. Позже Шей разбудила меня, когда первые лучи солнца осветили небо на востоке. Мы снова занялись любовью, и в этот ранний час наше вожделение вознесло нас на новые высоты. Вскоре после этого мы снова заснули, а наши обнаженные тела были скользкими от жидкостей друг друга.

Мы проспали почти до десяти утра. После того, как мы приняли душ и оделись, мы спустились вниз как раз в тот момент, когда уборщики начали мыть полы после вчерашних празднеств. Никто не обратил внимания на стол в центре сцены.

Прошедшая прошлой ночью гроза, а также резкое похолодание оставили в воздухе ощущение осеннего дня – солнечного, свежего и чистого. Мы с Шей нашли закусочную недалеко от шоссе и поздно позавтракали.

За завтраком я написал для Шей контактную информацию Терри Росса, моего агента. Я также объяснил, как поддерживать со мной связь. Мы обсудили все варианты, которые теперь были у Шей перед глазами. К ней вернулась уверенность в себе, и я верил, что это чувство не исчезнет так легко после того, как она спела накануне вечером. Такие вечера, как у нас, могут увлечь артиста на долгие месяцы. Мне говорили, что музыкальная индустрия похожа на маленький городок, где все друг друга знают и их пути часто пересекаются. Я знал, что когда-нибудь снова увижу Шей, и она тоже радовалась этой мысли.

Мы несколько минут постояли у ее машины, целуясь на прощание. Она села в нее, помахала рукой и отправилась в Фарго, где ей предстояло провести вечернюю развлекательную программу в другом клубе кантри-вестерн. Я знал, что у нее все получится. Я также знал, что она способна на большее. Я надеялся, что она приедет в Нэшвилл. Позже я написал Терри о ней по электронной почте, чтобы, когда она позвонит, у него была информация о ней и мои убедительные рекомендации.

Отправляясь в путь, я размышлял о том, что у нас с Шей был роман на одну ночь. "Прежний я" думал о таких мероприятиях как о грязных. Без заботы и привязанности между участниками. Наше свидание было каким угодно, только не грязным. Время, проведенное нами вместе, было прекрасным, и его действительно стоит помнить и лелеять, хотя оно и было недолгим.

Продолжение следует......