Настя, играя с собой на глазах у Толяна, вдруг прервала движения и посмотрела прямо на него.

— Хочешь? - спросила она тихо.

Толик судорожно кивнул, его глаза горели.

Она прищурилась, усмехнулась краешком губ:

— Можешь полизать.

Толик, услышав её разрешение, будто сорвался с цепи. Он придвинулся ближе, поставил ладони ей на бёдра, осторожно раздвигая их шире, чтобы получить полный доступ. Его лицо оказалось прямо перед её влажной щелью, и он не стал медлить.

Горячий язык коснулся её самым кончиком - скользнул снизу вверх по всей длине губ, собрав первую сладкую влагу. Настя вздрогнула, коротко выдохнув. Толик тут же повторил движение, только сильнее, медленнее, будто смакуя вкус.

Он раздвинул её губки пальцами, широко, чтобы ничего не скрывалось, и жадно облизал каждую складку. Его язык не хаотично метался, а работал целенаправленно: то широким влажным движением проходился по всей поверхности, то заострялся и вгрызался в каждую щёлочку.

Особенно долго он задерживался на её клиторе. Сначала лёгкие, едва заметные касания - круговые, будто дразнящие. Потом сильнее: он прижал язык плоско и стал тереть его ритмично, не отрываясь, пока Настя не выгнулась и не застонала громко.

— Ещё… - выдохнула она, и Толик подчинился.

Теперь он чередовал движения: пару раз провести языком вверх-вниз, затем сосал её клитор, втянув его внутрь губ. От этого Настя вздрогнула, её дыхание сбилось, бёдра сами подались ему навстречу.

Толик подался глубже, скользнул языком внутрь, в саму щель. Он двигал им внутрь и наружу, как членом, пока пальцами продолжал держать её губы раздвинутыми. Каждый раз, когда он проникал глубже, Настя стонала прерывисто, тянула его голову к себе, словно хотела утопить его в своей влажности.

Она чувствовала, как он пьёт её соки, как не упускает ни капли. Иногда он буквально жадно втягивал её, а потом снова распластывал язык и покрывал всё быстрыми лижущими движениями.

Её тело трясло, соски стояли камнем, дыхание сбивалось в короткие всхлипы. Настя уже не играла - она полностью отдавалась ощущениям, не веря, что позволила этому случиться, и одновременно жадно наслаждаясь каждым мгновением.

Толик оторвался от её щели только на долю секунды, чтобы перевести дыхание, и тут же снова нырнул языком в неё. Его пальцы, до этого лишь раздвигавшие её губы, вдруг заскользили внутрь.

Сначала один - медленно, осторожно, пробуя, как она принимает его. Настя всхлипнула, выгнулась вперёд, а её влагалище жадно втянуло его палец, словно само звало глубже. Толик на миг замер, почувствовав, как внутри её стенки обхватывают его, и застонал в ответ, прижимаясь губами к её клитору.

Через несколько секунд он добавил второй палец. Развёл их внутри, растягивая её, и начал медленно двигать - то глубоко вгоняя, то почти полностью вытаскивая. Его большой палец при этом тёрся о её лобок, а язык всё так же работал на клиторе.

Настя стонала всё громче. Каждый раз, когда он вбивал пальцы внутрь, её живот дёргался, а когда язык втягивал клитор - по телу пробегала судорога. Она сжимала его голову бёдрами, но Толик не пытался вырываться - наоборот, будто только сильнее наслаждался её хваткой.

Он нашёл ритм: пальцы двигаются всё быстрее, выталкивая соки наружу, а язык и губы без остановки терзают её клитор. Иногда он резко всасывал его внутрь, словно хотел выпить всё наслаждение, а в этот момент пальцы глубоко вонзались внутрь и чуть подгибались вверх, массируя чувствительное место.

— Блядь… ещё… - сорвалось у Насти, и её голос дрожал.

Толик ускорился. Его пальцы хлюпали внутри, двигаясь в такт с влажными ударами языка. Каждое движение отзывалось в ней волной жара, и Настя уже не могла сдерживаться - тело выгнулось дугой, руки вцепились в край стула, а стоны стали почти криком.

Она чувствовала, как по каплям подступает оргазм, как низ живота сводит, и каждая новая волна его движений приближает к взрыву.

Её бёдра сами двигались навстречу его языку и пальцам. Настя задыхалась, каждый её стон становился всё громче, прерывистее. Она была в шаге от оргазма.

И вдруг - Толик замедлил движения. Ещё пару раз лениво провёл языком по её клитору, пальцами скользнул внутри и медленно вытащил их. Его подбородок блестел от её влаги.

Он шумно выдохнул, перевёл дыхание и, тяжело опершись руками о её бёдра, медленно поднялся с колен. Суставы хрустнули, и он поморщился.

— Чёрт, колени… - пробормотал он с кривой усмешкой. - Ещё немного, и встать не смогу.

Он выпрямился, всё ещё глядя на неё сверху вниз, и в его взгляде смешались голод и решимость.

— Пойдём в комнату, на диване продолжим. Там и тебе удобнее будет.

Настя сидела на стуле, дыхание сбивалось, грудь поднималась часто. Она была уже почти там, на грани - и Толик оборвал всё. Внутри поднялась волна злости, будто он нарочно лишил её разрядки.

— Ты издеваешься? - выдохнула она, глядя на него снизу вверх. - Ладно… посмотрим, что у тебя выйдет на диване, - сказала она с вызовом.

Настя медленно поднялась. Ноги подгибались, дрожали после того, как он довёл её почти до оргазма и оборвал на пике. Она пошла к комнате сама, не оборачиваясь, чувствуя, как рубашка скользит по её телу и всё больше сползает с плеч.

Толик шёл следом, тяжело дыша, его шаги слышались сразу за её спиной. В его взгляде горел чистый голод, и Настя это чувствовала каждой клеткой. Но в ней не было ни капли страха - только распирающее чувство власти и жажда сорваться в оргазме, который он так нагло отнял у неё минуту назад.

Они вошли в полутёмную комнату. Толик прикрыл дверь, а Настя шагнула к дивану. Ткань рубашки скользила по её телу, чуть приоткрывая бёдра, и она сама чувствовала, как внутри горит.

Она опустилась на край дивана - сперва села, потом мягко сползла ниже, облокотившись на подлокотник. Рубашка, висевшая на ней вполоборота, соскользнула с одного плеча, а потом почти полностью сползла с обоих, едва держась на руках. Полы разошлись шире, и тусклый свет из окна лёг на её грудь с напряжёнными сосками и на влажный блеск между бёдрами.

Настя развела ноги и, чуть приподняв уголки губ, произнесла с насмешкой:

— Ну что замер? Продолжай работу.

Толик не ждал ни секунды. Как только слова Насти сорвались с её губ, он рухнул на колени, вцепился в её бёдра и рывком подтянул её к самому краю дивана.

Его рот накрыл её щель сразу, без прелюдий. Язык вошёл внутрь резко и глубоко, пальцы сжал её ягодицы так, что она ахнула, выгибаясь. Он ел её жадно, шумно, с влажным чавканьем, будто боялся, что его сейчас оторвут. Настя застонала громко, её руки тут же легли ему на затылок, прижимая сильнее. Толик не сопротивлялся - наоборот, рвался глубже. Он то резко втягивал её клитор в рот, посасывая так, что у неё подкашивались ноги, то сразу же вгонял два пальца внутрь, двигая их быстро и грубо.

Настя дёргалась на диване, рубашка окончательно соскользнула с плеч и скрутилась на локтях, грудь ходила ходуном, соски блестели от её пота. Она хрипела, ловила воздух ртом, и внутри всё уже собиралось в ком тугого жара.

— Ещё! - вырвалось у неё резким голосом.

Толик ускорился. Его лицо было полностью в её соках, подбородок блестел, пальцы хлюпали внутри, а язык буквально долбил в её клитор, пока она выгибалась всё выше.

Оргазм подкатил резко, взрывом. Настя вскрикнула, захлебнулась в собственном стоне и с силой прижала его голову к себе, выгибаясь дугой. Её бёдра затряслись, живот свело, волна наслаждения накрыла целиком.

Она тяжело откинулась на спинку дивана, дыхание рвалось клочками, грудь поднималась высоко, а голова запрокинулась назад. На несколько секунд она перестала контролировать происходящее - просто утонула в сладкой пустоте после пика.

Толик, не давая себе времени на раздумья, рвано поднялся с колен. На ходу он сдёрнул с себя штаны и трусы, сбросив их прямо на пол. Его член выскочил наружу - напряжённый, налитый, с блестящей головкой.

Он сразу шагнул к дивану, встал между её раздвинутыми ногами. Его горячая плоть скользнула по её щели, и он прижался к ней всей головкой.

Настя дёрнулась, резко вдохнула и открыла глаза. Волна чувствительности после оргазма накатила слишком остро - каждое движение головки по её губкам отзывалось разрядом по всему телу. Она схватила его за руку, зашептала, запинаясь на дыхании:

— Н-нет… стой…

Толик не отстранился. Его глаза горели, грудь ходила ходуном от сбившегося дыхания. Он провёл членом ещё раз - медленно, плотно, так что головка скользнула по её клитору и замерла у входа.

— Я не войду, - хрипло сказал он, - просто потрусь… только так.

Он снова повёл бёдрами, и его головка раздвинула её губки, скользя влажно и тяжело, размазывая её соки по всей длине. Настя зажмурилась, тело выгнулось от переполняющих ощущений - она понимала, что это уже шаг за грань, и в то же время не могла не откликаться на каждый его толчок.

Толик держал её бёдра крепко, словно боялся, что она вырвется. Его член снова скользнул по её щели - тяжёлый, пульсирующий, горячий. Головка то упиралась в чувствительный клитор, заставляя её всхлипывать, то медленно проходила вниз, раздвигая влажные губки, и тёрлась у самого входа.

Каждое движение было влажным, со скользким звуком. Настя извивалась на диване, то отталкивая его руками, то наоборот вцепляясь в подлокотник, не в силах остановить себя.

— Н-нет… - выдохнула она снова, но голос её дрожал и звучал совсем неуверенно.

Толик наклонился ближе, горячее дыхание коснулось её лица.

— Тише… сказал, не войду. Только так, - и снова протянулся вдоль её щели, медленно, но сильно прижимаясь, так что его головка распахнула её губки шире и с влажным чавканьем скользнула обратно к клитору.

Она застонала, запрокинув голову. Тело предательски отзывалось - чувствительная после оргазма щель пульсировала от каждого его касания. Когда он задерживался у входа, чуть надавливая, Настя судорожно сжимала бёдра, а потом сама же разжимала их шире, словно приглашая глубже.

— Только… не входи, - выдохнула Настя, сжимая его плечо, но её голос больше походил на стон, чем на запрет.

Она протянула руку вниз, обхватила его член ладонью и сама начала вести его вдоль своей щели. Каждый её рывок прижимал его к её клитору, а потом тянул вниз, к самому входу.

Головка снова и снова находила дорогу внутрь. Её губки плотно облегали вокруг, захватывали и не хотели отпускать. От этого ощущения у Толяна глаза закатывались, он дышал рвано, сдерживая себя из последних сил.

Настя водила по нему рукой, скользя по всей длине, размазывая свои соки по стволу. Вперёд и назад, всё быстрее, всё смелее. Её пальцы скользили легко, влажно, а сама она чувствовала, как её щель с каждой секундой всё сильнее втягивает его внутрь.

— Вот так… - прошептала она, полуобморочно, сама не веря, что говорит это. - Только не входи…

Настя держала его член в ладони, ведя по своей щели всё быстрее. Каждый её рывок заставлял его головку скользить по клитору, потом упираться во вход и чуть раздвигать её губки. С каждым разом он заходил глубже - едва на сантиметр, но этого хватало, чтобы её тело дергалось от новых вспышек удовольствия.

Толик стонал низко, глухо, упираясь ладонями в диван по обе стороны от неё. Его бёдра сами поддавались вперёд, и каждый толчок делал звуки между их телами всё более мокрыми, хлюпающими.

Настя задыхалась, её рука скользила по всей длине его члена, покрывая его её соками, снова и снова возвращая головку к входу. Она чувствовала, как её губки раздвигаются, втягивают его внутрь, и это сводило её с ума.

— Только не входи… - прошептала она, но в этот момент её рука сама задержала его головку у самого входа.

Толик застонал хрипло, резко втянул воздух, и мышцы на его руках напряглись. Он не выдержал: двинулся вперёд резче, сильнее.

Его головка прорвалась сквозь сопротивление её губок и вошла внутрь, горячая, тугая, жадная. Настя вскрикнула - смесь протеста и удовольствия, - её бёдра дрогнули, но тело предательски распахнулось, впуская его.

Толик замер, оказавшись внутри. Его головка глубоко вошла в неё, и её горячие стенки тут же сомкнулись вокруг, жадно обхватив. Он стиснул зубы, зарычал от удовольствия, но остался неподвижен, вглядываясь в её лицо.

— Я же сказала… не входи, - прошептала Настя, голосом полным упрёка. Она прикусила губу, в её взгляде горела злость - или попытка удержать контроль.

Но её тело выдало её полностью. Внутри она пульсировала, сокращалась, словно втягивая его глубже. Бёдра дрожали, колени раздвигались шире сами по себе. Из щели вырвалось ещё больше влаги, горячей и скользкой, и по его стволу стекла тёплая капля.

Толик видел это и чувствовал каждое движение её влагалища, каждое предательское сжатие. Он чуть отстранился, но не вышел. Его горячая головка оставалась внутри, плотно сжатая её пульсирующими стенками. Он склонился ниже, посмотрел ей прямо в глаза и прохрипел:

— Я только залупой буду двигать… дальше не пойду.

Настя, задыхаясь, всхлипнула, будто соглашаясь на эту зыбкую грань.

Но уже в следующий миг он толкнулся чуть глубже. Её губки распахнулись ещё шире, впуская его ствол дальше. Она дёрнулась, застонала - и её глаза открылись в удивлении.

— Ты… - начала она, но слова утонули в новом толчке.

Он двигался медленно, но неумолимо: сантиметр за сантиметром, глубже и глубже. Каждое новое продвижение отзывалось влажным чавканьем, её соки стекали по его члену и блестели в тусклом свете.

— Тише… - выдохнул Толик, стискивая её бёдра сильнее.

Настя мотала головой, шептала что-то прерывистое, но её тело снова предавало её. Внутри она сжимала его всё крепче, бёдра невольно подались навстречу, и вскоре он оказался в ней почти полностью.

Толик зажмурился, стиснув зубы от наслаждения, и замер на секунду, утопив себя почти до конца.

Его член был огромным, толще и длиннее любого, кого Настя знала до этого. Она ощущала это сразу - как её щель растянулась до предела, каждая складка натянулась, каждый миллиметр внутри откликался жаром.

Она открыла глаза и сама посмотрела вниз. Между её бёдер, блестя в тусклом свете, торчала плоть Толяна - массивная, широкая, входившая в неё так туго, что казалось невозможным вместить больше. Её губки обхватывали его плотно, белея от натяжения, соки стекали по его стволу, скапливались на его лобке.

— Блядь… - прошептала она, не то от ужаса, не то от восторга.

Толик застонал глухо, глядя вниз, как её влагалище жадно обнимает его. Он чувствовал, как она сжимает его член, пульсируя вокруг - будто её тело само втягивало глубже, несмотря на её протест.

— Ты… - прохрипел он, с трудом удерживаясь, чтобы не двигаться быстрее. - Такая тугая…

Каждое его продвижение давалось тяжело, с влажным хлюпаньем и сопротивлением, будто он пробивал дорогу заново. Настя выгибалась, то всхлипывая от боли, то задыхаясь от наслаждения.

Толик замер, утопив себя почти до конца, и несколько секунд просто наслаждался её тугим, горячим обхватом.

Настя лежала раскинувшись, грудь высоко поднималась и опускалась. Она чувствовала, как он распирает её изнутри, каждая складка тянется до предела, и казалось, будто он заполнил всё пространство в ней без остатка.

Толик медленно отодвинул бёдра назад. Его член выскальзывал с влажным хлюпаньем, натянуто, туго, так что Настя застонала вслух. Он почти вышел, оставив внутри только головку, и тут же снова вошёл, глубже и плотнее.

— А-а-а… - вырвалось у неё, когда его ствол снова растянул её изнутри.

Он повторил движение - медленно, смакуя, заставляя её чувствовать каждый миллиметр. Каждый раз её влагалище обжимало его член так плотно, что у Толяна закатывались глаза.

— Охуенно, - хрипел он, глядя вниз на их соединение, где её губки блестяще тянулись за каждым его движением.

Настя выгибалась, то пытаясь оттолкнуть его руками, то сама подаваясь бёдрами навстречу. Её тело жадно отзывалось - стоны стали громче, дыхание сбивалось в хрип.

Толик ускорился. Толчки стали короче, резче, с каждым разом входя в неё чуть сильнее. Её щель уже не сопротивлялась - наоборот, она обхватывала его всё жаднее, и каждый удар его бёдер отзывался громким влажным чавканьем.

— Блядь… такая тугая… - прорычал он, увеличивая темп.

Настя застонала так, что сама испугалась громкости. Она закрыла рот рукой, но тело не подчинялось - её бёдра сами двигались, встречая его удары, а внутри всё сжималось, требуя всё быстрее, всё глубже.

Толик двигался всё быстрее, и каждое новое вхождение становилось глубже, мощнее. Настя уже не могла сдерживать стонов - каждый его толчок вырывал из неё прерывистые крики. Она прижимала ладонь к губам, но пальцы сами дрожали, соскальзывая.

Её щель брызгала соками, каждый удар его бёдер сопровождался влажным чавканьем. Она чувствовала, как её тело всё сильнее раскрывается, уступает его размеру, и внутри становилось только горячее.

Толик сжал её бёдра ещё крепче, рывком приподнял таз и вогнал себя до конца, утопив полностью. Его яйца ударились о её тело, а член вошёл до упора.

— Ааа! - вскрикнула Настя, выгибаясь дугой. Её глаза расширились, она вцепилась ногтями в спинку дивана. - Блядь…

Толик замер на миг, сам не веря, что она взяла его целиком. Её влагалище сжимало его так туго, что казалось, он вот-вот кончит от одного только этого ощущения.

— Вот сучка… пизда ебливая - хрипло прорычал он, и тут же начал двигаться в полную силу.

Толчки стали яростными, глубокими, каждый удар его бёдер вгонял его ствол до самого конца. Настя кричала, выгибалась, но её бёдра сами двигались навстречу, предавая её слова.

Влажные звуки заполнили комнату, их тела слились в ритме, который становился всё быстрее. Толик уже не сдерживался - он долбил её в полную силу, и каждый новый удар приближал её к новому оргазму.

Она задыхалась, хваталась руками за диван, её грудь ходила ходуном, соски горели. Настя уже не пыталась сопротивляться - её тело подчинилось этому ритму, и каждое новое движение Толяна вызывало новый стон.

— Да…еще... - прохрипела она, но в тот же миг вскрикнула, когда он резко утопил себя до конца и ударил в самую глубину.

Толик, чувствуя, что она вот-вот сорвётся, изменил ритм. Его бёдра начали долбить чаще, резче, и он специально выгибался так, чтобы головка била в её самую чувствительную точку внутри.

Настя потеряла контроль. Её тело выгнулось дугой, ноги сжались вокруг его бёдер, пятки впились в диван. Она закричала, задыхаясь в оргазме, её влагалище затрепетало и сжалось вокруг его члена так сильно, что он едва не рухнул следом.

Сокрушительная волна накрыла её - оргазм рвал её изнутри, заставляя всё тело содрогаться в конвульсиях. Её ногти впились в его плечи, на губах был стон, переходящий в крик.

Толик держал её крепко, не отпуская, и продолжал двигаться в ней, пока её оргазм не накрыл её целиком. Он чувствовал, как её щель сжимает его безжалостно, как будто выдавливая из него силы.

— Вот так… кончай сучка… - выдохнул он в её ухо, и её тело дернулось в новой волне удовольствия.

Толик был на грани. Его движения стали короче, резче, дыхание сбилось в хрип. Настя чувствовала, как его член напрягся внутри неё, и поняла, что он вот-вот сорвётся.

— Не в меня… пожалуйста, только не в меня! - простонала она, хватая его за плечи.

Толик стиснул зубы, застонал низко и с усилием выдернул член из её тугой, пульсирующей щели. Он схватился за основание, пару раз резко дёрнул рукой, и в тот же миг из него рванула первая густая струя.

Горячая сперма ударила Настю в живот, растеклась по коже. Вторая - ещё выше, почти к груди, капли попали на её соски. Третья легла полосой поперёк её плоского живота, блеснув в тусклом свете.

Настя откинулась на спинку дивана, тяжело дыша, ощущая, как тёплая слизь скользит по её коже вниз. Она зажмурилась и прикусила губу - её тело всё ещё дрожало, а сердце билось как бешеное.

Разум бил тревогу. В голове крутились мысли: «Что я сделала? Как я могла? Это же ошибка…» - но тело предавало её. Каждая клетка дрожала, будто продолжая переживать оргазм. Щель всё ещё пульсировала после яростного траха, и даже лёгкое движение бедром отзывалось сладким спазмом.

Толик, всё ещё нависший над ней, смотрел жадно, не отрываясь. В его взгляде было довольство и неутолённый голод, а в этом голоде - подтверждение того, что произошедшее уже нельзя будет «стереть» или выдать за случайность.

Настя закрыла глаза, кусая губу. Она понимала: словами она хотела остановить, но тело выбрало другое. И это осознание было страшным и сладким одновременно.

Толик тяжело дышал, всё ещё ощущая пульс в члене, когда смотрел вниз на Настю. Она лежала раскинувшись на диване - вся открытая, голая, её ноги всё ещё раздвинуты. По животу и груди блестели его следы, густые потёки спермы тянулись вниз, к лобку. А ниже… её щель. Красная, распухшая, блестящая, ещё не успевшая сомкнуться после его члена. Она оставалась чуть приоткрытой, словно жадно вздохнула и не смогла закрыться.

«Наконец-то…» - мелькнуло у него в голове. «Сколько я этого хотел, сколько раз представлял - и вот она моя.»

Толик стиснул зубы, сдерживая рык. Его заводило то, что именно он сделал это, что он сорвал с неё маску недотроги.

«Я её взял. И она стонала для меня, даже когда говорила "нет". Сука, это лучшее, что со мной было.»

Он знал: эта картина врежется ему в память навсегда - Настя, с раздвинутыми ногами: грудь с торчащими сосками, бёдра с красными следами от его пальцев, живот, испачканный его спермой, и та самая щель, такая тугая, горячая, в которую он наконец-то прорвался.