15. Просто Шутка

Конец июня. Поздний вечер. Спальный район города.

Воздух в комнате Сергея был густым и спертым. Душный зной, накопившийся за долгий летний день, вобрал в себя запахи раскаленного асфальта и пыли с балкона. Он него не бло спасения нигде. Единственное, что давало хоть какую-то надежду — старый вентилятор на столе — с надрывным жужжанием гонявший горячие потоки вязкого воздуха от стены к стене, не охлаждая, а лишь перемешивая густой воздух.

Родители Сергея уехали к родственникам на неделю, оставив его одного следить за домом — поливать цветы и выносить мусор. Старшая сестра Ксеня, чья комната была запретной территорией, для всех кроме нее самой, укатила в спортивный лагерь. И вот вечер пятницы, который должен был стать гимном свободе, выродился в унылую тоску.

На полу, развалясь как выброшенная на берег морская рыба, лежал Макс. По майке на его массивной спине расползлось темное пятно пота. Он смотрел в потолок пустым взглядом, и капли пота, словно слезы, скатывались по его вискам на потертый ковер. Макс был здесь, потому что Артем позвал, а он всегда ходил за Артемом, как преданный пес.

У окна, на подоконнике, сидел сам Сергей. Хозяин квартиры, но не хозяин положения. Колени подтянуты к подбородку, а взгляд бессмысленно бродил по вечернему городу, где в панельных многоэтажках, зажигались окна. Он чувствовал, как тошнотворный воздух обволакивает его кожу липкой пленкой. Было трудно дышать — каждый вдох требовал усилия, словно приходилось проглатывать эту теплую, тяжелую смесь. Сергей был рад, что они пришли, боязнь одиночества в пустой квартире была сильнее, но их присутствие начинало его тяготеть.

В кресле, раскинув ноги, застыл Артем. Неформальный лидер их троицы. Он не шевелился, лишь его пальцы с навязчивой, ритмичной регулярностью щелкали крышкой зажигалки. Щелк. Щелк. Щелк. Огонек на мгновение вспыхивал, создавая зловещую маску теней на крошечное мгновение, и гас, оставляя скучающее лицо. Этот звук резал тишину, как нож — ровно и безжалостно. Они были друзьями уже давно, еще со школы. Отношения выстроенными на общей территории двора и скуки. Но здесь, в замкнутом пространстве, их иерархия — Артем наверху, Максим посередине, Сергей внизу — ощущалась особенно остро.

Никто не говорил уже минут двадцать. На столе стояли пустые банки из-под энергетиков, смятые пачки от чипсов, по комнате еще витал запах недавней сигареты Артема — следы несостоявшегося веселья.

Артем резко встал. Кресло глухо скрипнуло под ним. Он прошелся по комнате, его взгляд скользнул по полкам с книгами Сергея, по гитаре в углу, по постерам с группами, которых никто, кроме хозяина, не слушал, и в его глазах читалось одно — презрительная скука.

— Черт, — его голос прозвучал хрипло и громко, разрывая молчание. — Можно с ума сойти. Совсем делать нечего. Ни телок, ни движа. Даже чертов вай-фай, нихрена не работает.

Максим лишь хмыкнул в ответ, не меняя положения. Сергей повернул голову, его взгляд на мгновение встретился с взглядом Артема, но тут же отвел в сторону. Под кожей пробежали мурашки — предчувствие. Он знал Артема. Скучающий Артем всегда был источником проблем для них всех.

Артем тяжело вздохнул, прошелся до стола и с раздражением пихнул ногой пустую банку. Та с глухим лязгом покатилась под кровать.

— Твою мать, можно реально с ума сойти, — проворчал он, оборачиваясь к комнате. Его взгляд, скучающий и ищущий хоть какие-то идеи, скользнул по Максиму и остановился на Сереже. — Ну, хозяин, развлекай. Есть идеи? Кроме как в потолок плевать?

Сережа пожал плечами, не отрывая взгляда от окна.

— А что делать-то? — тихо спросил он. — Телевизор смотреть?

— Да хоть про девушек поговорим, — лениво предложил Максим, переворачиваясь на живот. — Все равно лучше, чем ничего.

— Ага, про девок можно, — подхватил Артем, и в его глазах вспыхнул знакомый огонек скучающего провокатора. — Вот, к примеру, твоя Катька из параллели, Макс. Говоришь, не дает?

Максим смущенно покраснел и потупил взгляд.

— Она не Катька... — пробормотал он, голос его дрогнул, но не от злости, а от нерешительности спорить с Артемом, — а Катя...

— Да какая, в жопу, разница! — отмахнулся Артем, его тон был не злым, но снисходительно-грубоватым, как бывает среди своих. — Суть не в имени. А в том, что ты мямлишь. Все эти ваши дурацкие переписки и вздохи... Бабам нужна прямота. Действия. Им тоже хочется трахаться, просто прикидываются, что им подавай цветы и стихи. Это только игра, набивание себе цены. На самом деле все упирается в физиологию. У нее просто на тебя не стоит, Макс.

Макс нахмурился и сморщил нос, но не решился возражать. Сережа сглотнул. Ком в горле мешал дышать. Он ненавидел эти разговоры, эту пошлую, убогую возню вокруг одной темы.

— Не все же такие, — тихо пробормотал он, глядя в окно.

— Все! — голос Артема прозвучал уверенно. — Смотри. Вот та Ленка из соседнего подъезда. Вроде скромница, а на прошлой неделе ее видели в подъезде с каким-то типом борзым... так они там сосались, так что слышно было на улице. Бля, да он ее, наверняка, даже ее имени не знает. Уверен в этом. Однако наж тебе. Им нужна простая, мужская прямота. Без церемоний. Полюбому она еще и ноги тому типу раздвинула.

Максим слушал, завороженный этой простой, как табуретка, логикой. Для него слова Артема всегда звучали убедительно.

Артем обвел комнату глазами, и его взгляд надолго задержался на закрытой двери в комнату Ксении. Потом он медленно перевел его на Сергея.

— Серег, Вот у Ксюхи, наверное, куча всего... девчачьего. Платьев там, лифчиков. — Он сделал паузу, давая словам повиснуть в воздухе. — Интересно... а если бы кто-то из нас, чисто по приколу... примерил что-то... стал бы похож на девку? А мы бы помацали, представили бы себе, каково это... А то, дрочить на порнуху, конечно, клево, но вот потрогать... путь и не совсем по настоящему...

Он не назвал имени. Он даже не смотрел прямо на Сергея. Он просто бросил эту мысль в пространство, как крючок, и ждал. В комнате повисла тяжелая, звенящая тишина. Воздух сгустился, наполнившись невысказанным и от этого еще более опасным предложением. Идея, брошенная как небрежная шутка, вдруг обрела вес и начала пускать корни в спертой атмосфере комнаты.

Максим первым нарушил молчание, неуверенно крякнув.

— Ну ты загнул... — он почесал затылок, его лицо выражало скорее растерянное недоумение, чем протест. — Это ж надо...

Но его голос потерялся, не встретив поддержки. Взгляд Артема, был прикован к Сергею. Тот сидел, не двигаясь, чувствуя, как жар разливается по его щекам. Он понимал — все понимали, — на кого намекал Артем. Это была не абстракция «кто-то из нас». Это было конкретное предложение, обращенное к нему.

Артем наблюдал за их реакцией, и на его лице играла довольная ухмылка. Он видел, что семя упало в плодородную почву всеобщей скуки и утомленности жарой.

— А что? — он развел руками, его тон был легким, игривым. — Мне чисто интересно стало. Ну, представьте. Одежда, немного косметики... — Его взгляд скользнул по тонким чертам Сергея, по его стройному телу. — Вполне могло бы получиться. Прямо как в той анимешке, помните?

Максим сглотнул. Идея, которая секунду назад казалась абсурдной, вдруг начала обрастать пикантными деталями. В его голове промелькнул смутный, сюрреалистичный образ. Это было странно, нелепо... но чертовски интересно. Он украдкой взглянул на Сергея, пытаясь представить.

Сергей молчал, опустив глаза. Он чувствовал на себе их взгляды — тяжелые, любопытные. Где-то в глубине шевелился протест, чувство унижения. Он не знал что ответить друзьям. Это было неправильно, но ведь это он пригласил их, а теперь все сидят и скучают. Это же просто игра. Мелькнула мысль в его голове. Шутка.

— Я... не знаю, — наконец выдохнул он, и голос его прозвучал хрипло. — Это как-то...

— Стремно? — подсказал Артем, но без насмешки, скорее с пониманием. — Ну, мы же свои. Кто увидит? Макс молчок, я — тем более. Просто... эксперимент. Чтобы время убить.

Он встал и подошел к двери в комнату Ксении, положил ладонь на косяк.

— Там, наверное, целая бездна неизведанного, — его голос стал заговорщицким. — Ты же никогда не заглядывал? Любопытно же.

Сергей посмотрел на дверь. Обычная белая дверь, за которой лежал целый мир, ему не принадлежащий. Сестра никогда никому не позволяла входить в ее комнату. Она всегда очень ревностно относилась к своим вещам. Ксюха просто убьет его, если узнает.

Он все еще сидел, не в силах пошевелиться, но внутри него уже начиналась буря. Он знал, чем все это закончится. Артем всегда доводил свои идеи до конца. Чего бы это ни стоило. Каждая клетка тела Сергея сопротивлялась.

— Не-а, — коротко и твердо сказал он, глядя в окно. — Это уже слишком.

— А что «слишком»? — Артем положил руку ему на плечо, его голос звучал спокойно, почти по-дружески. — Мы же свои. Кто увидит?

— Это... не в этом дело, — Сергей сжал кулаки. — Это просто... стремно. Ненормально.

— Почему? — Артем присел на корточки перед ним, заглядывая в глаза. — Объясни. Ты же умный. Объясни, почему пацан не может просто по приколу переодеться? Что в этом такого? Или, типа, все эти артисты в теартах, они, типа, педики?

Сергей молчал. Он не мог найти слов, которые бы не звучали глупо. Потому что так не принято? Потому что я не девчонка? Все это выглядело бы детским лепетом перед уверенным напором Артема.

— Боишься, что мы потом трогать будем? — почти невинно спросил Максим, и от этой прямой пошлости Сергея передернуло.

— Да нет, — буркнул он, чувствуя, как краснеет от стыда.

— А чего тогда? — Артем не отступал. Его голос стал тише, но в этой тишине он прозвучал весомее. — Смотри. Мы тут трое. И у нас у всех — ноль. Никто из нас даже близко не был с девушкой. Мы ничего о них не знаем. А тут... шанс. Почти как научный эксперимент. Узнать, каково это — быть по ту сторону. Хоть немного. Чисто понять.

Он сделал паузу, давая словам просочиться.

— А ты упираешься. Как будто тебе одного взгляда со стороны хватает. Может, ты правда что-то знаешь, чего мы не знаем? — Вопрос повис в воздухе, ядовитый и несправедливый.

— Я ничего не знаю, — мрачно ответил Сергей.

— Ну вот видишь! — Артем хлопнул друга по колену, как будто что-то доказал. — Мы все в одной лодке. А ведешь себя так, будто ты выше этого. Будто ты какой-то... правильный. Неприкосновенный.

Эта фраза попала в цель. Сергей всегда чуть дистанцировался от их грубоватых, и порой глуповатых, шуток, пошлых разговоров, и теперь Артем использовал это против него. Сергей подался в перед, сам не ожидая от себя такого.

— Я не правильный, — пробормотал Сергей, но защита таяла.

— Тогда докажи, — Артем встал, глядя на него сверху вниз. В его глазах не было насмешки, лишь холодный, испытывающий вызов. — Докажи, что ты с нами. Что ты не просто так тут сидишь, пригласив нас повеселиться и не развлекая. Просто зайди в ту комнату. Просто посмотри. Выбери что-нибудь. Никто тебя силой тащить не будет. Сам.

Он отступил на шаг, демонстративно убирая давление.

— Твое дело. Но если нет... — он пожал плечами, — тогда, получается, мы тут зря собрались. И ты зря нас позвал. Сиди тут один в своей правильности.

Это был удар ниже пояса. Артем прекрасно знал, что Сергей боится оставаться один. Угроза изгнания. Угроза остаться одному, быть чужим, не «своим пацаном». Сергей видел, как Макс смотрит на него с немым вопросом. Он чувствовал, как стены его сопротивления рушатся под тяжестью этого коллективного ожидания.

Он медленно, будто скрипя всеми суставами, сполз с подоконника. Внутри была пустота и комок стыда где-то глубоко в груди.

— Ладно, — выдохнул он, не глядя ни на кого. — Только... быстро. И не лезть ко мне.

— Естественно, — Артем обезоруживающе поднял ладони, а затем мягко похлопал его по плечу. — Мы просто посмотрим.

Сергей, не поднимая головы, побрел к двери в комнату сестры. Его шаги были медленными, тяжелыми. Он толкнул дверь и скрылся за ней.

Артем повернулся к Максиму. На его лице читалось странное возбуждение — азарт от того, что опасная идея нашла отклик. Он молча поднял бровь, словно говоря: «Ну что, понеслась?».

Максим ничего не ответил. Он смотрел на захлопнувшуюся дверь, и по его лицу ползла тень тревоги, смешанной с нездоровым любопытством. Игра, начавшаяся как тупая шутка от жары и скуки, сулила превратиться во что-то, чему Макс не мог дать названия.

***

Дверь закрылась, отрезав его от привычного мира. Сергей прислонился лбом к прохладной деревянной поверхности, пытаясь унять дрожь в коленях. В ушах стучало: «Просто посмотрим... просто шутка...» Но в груди было тяжело и пусто, будто он только что совершил предательство. Предательство самого себя.

Он оттолкнулся от двери и медленно, будто по тонкому льду, пересек комнату. Воздух здесь был другим — густым, сладковатым, пропитанным женщиной. Парень остановился перед шкафом сестры, не решаясь открыть его.

«Что я делаю?» — пронеслось в голове. Он представил себе насмешливые лица друзей за дверью, и волна жгучего стыда накатила на него. Нет. Он не может. Лучше выйти сейчас, послать их к черту и навсегда стать для них «занудой» и «слабаком». Эта мысль укоренилась в сознании.

Но тут сквозь дверь донесся сдавленный смешок Артема. И этого было достаточно. В груди кольнуло. Рука сама потянулась к ручке шкафа.

Сергей рывком открыл створку. Перед его взором открылись ряды платьев, блузок, юбок. Его взгляд зацепился за сложенные на полке шорты свободного кроя и простой черный топ. Почти как его собственная одежда. Почти нормально.

«Сойдет, быстро надеть и выйти, » — с облегчением подумал он.

Он сбросил с себя футболку и шорты, торопясь, пока не передумал. Кожа покрылась мурашками. Натянул топ — ткань коснулась кожи иначе чем его собственная одежда. Затем шорты. Сидели они плотнее, обтягивая бедра.

Сергй уже повернулся к двери, готовый покончить с этим маскарадом, но движение в большом зеркале заставило его замереть.

Он увидел отражение. Свое и одновременно чужое.

Тонкие, обнаженные плечи, выступающие ключицы. Узкие бедра в обтягивающей ткани. Его собственное лицо, но какое-то... размытое, незавершенное без привычного грубого контура футболки и спортивных шорт.

«...эффектное», — эхом прозвучал в памяти голос Артема.

Он медленно, против воли, сделал шаг к зеркалу. Потом еще один. Его пальцы сами, будто живые, потянулись к туалетному столику, заставленному баночками и тюбиками. Сергей, как сомнамбула протянул руку и взял помаду. Выкрутил ее. Запах клубники и воска.

Не отрывая взгляда от своего отражения, он неумело, с нажимом, провел стержнем по губам. Получилось криво, некрасиво, контур поплыл, мазок лег неровно. Но цвет... Алый, яркий, кричащий цвет изменил все.

— Сергей, ты там уснул? — донесся из-за двери нетерпеливый голос Артема.

— Не торопи! — резко, почти визгливо огрызнулся он, и его собственный голос прозвучал так незнакомо, что он сам испугался.

Он стер помаду салфеткой, оставив на лице лишь розовые разводы. Но остановиться уже не мог. Взяв телефон, дрожащими пальцами, Сергей набрал: «Простой макияж для начинающих». Запустил первый попавшийся ролик.

Девушка с идеальным лицом на экране легко и плавно наносила тени, подводку, тушь. Ее движения были отточенными, почти волшебными. Парень повторял за ней, сосредоточенно водил кисточками по векам, стараясь попасть в складку, растушевать, подвести. Получилось не идеально, линии дрожали, но когда он отложил телефон и снова посмотрел в зеркало, дыхание перехватило. Его бледное лицо вдруг ожило, губы стали объемными, будто чужими.

Из зеркала на него смотрела незнакомка. Глаза, казавшиеся больше и глубже, обрамленные стрелками. Длинные, густые ресницы. И аккуратные, с четким контуром, алые губы. Он медленно улыбнулся — и незнакомка улыбнулась ему в ответ, заигрывающе прищурившись. Он подмигнул — и она повторила. Он послал воздушный поцелуй — и отражение повторило жест. Щеки горели под слоем тона, а в груди распирало странное, пьянящее чувство — смесь стыда, восторга и страшной, запретной власти над собственным преображением.

Но потом его взгляд скользнул вниз, на шорты и топ. Внезапно они показались ему убогими, неподходящими, жалкими для этого нового, почти волшебного лица. Они кричали: «фальшивка!». «Не то...»

Он снова подошел к шкафу. На этот раз рука парня, уже более уверенная, потянулась не к нейтральному топу, а к тому, что он подсознательно искал с самого начала — к короткому черному платью-футляру. Он снял шорты с топом и натянул платье. Ткань плотно, как вторая кожа, облегла его бедра, подчеркнув линию талии, которую он раньше не замечал. Сергей повернулся перед зеркалом, принял несколько поз — то скрестив ноги, то отставив руку на бедро, копируя манерность моделей из журналов. Да. Так. Так — правильно. Так — закончено.

Остались волосы. Он собрал их в небрежный хвост — слишком просто, слишком по-пацански. Потом попробовал просто разбросать по плечам — слишком растрепано, дико. Наконец, разделил на две тяжелые пряди и собрал в два хвоста по бокам. Темные, шелковистые локоны обрамляли его новое, незнакомое лицо. Идеально.

Сергей облизал губы, закрепляя помаду, и этот неосознанно-кокетливый, чисто женский жест окончательно стер в отражении того растерянного парня, что полчаса назад сидел на подоконнике. На его месте стояла она. Таинственная, чужая и до головокружения притягательная.

Он был готов.

Сергей глубоко вздохнул, расправил плечи, и последний раз встретился взглядом с девушкой в зеркале. Ладонь легла на холодную металлическую ручку. Сердце колотилось, выбивая дробь приговора. Еще секунда — и он шагнет туда, в другую реальность, из которой, он смутно чувствовал, уже не будет возврата.

***

За дверью царило напряженное ожидание. Максим переминался с ноги на ногу, то и дело поглядывая на запертую дверь.

— Может, все-таки зря мы? — тихо пробормотал он. — Мне как-то не по себе.

Артем, прислонившись к стене, лишь усмехнулся:

— Расслабься. Посмеемся и все забудем.

Но в его голосе сквозила плохо скрываемая нервозность. Он и сам не ожидал, что Сергей действительно согласится. Эта непредсказуемость будоражила.

Внезапно щелчок поворачиваемой ручки прозвучал как выстрел. Оба вздрогнули и замерли.

Дверь медленно отворилась.

Сначала в проеме ничего не было видно. Затем из полумрака комнаты на свет шагнула фигура.

И у Артема с Максимом перехватило дыхание.

В дверном проеме стояла незнакомка. Высокая, стройная, в облегающем черном платье, подчеркивающим каждую линию тела. Средней длины темные волосы, двумя задорными хвостиками мягко ниспадали на плечи. Подведенные глаза смотрели на них с застенчивым вызовом, а алые губы были поджаты в нервной полуулыбке.

Несколько секунд в комнате стояла гробовая тишина. Максим застыл с открытым ртом, его лицо выражало полнейшее недоумение, смешанное с чем-то еще, чем он сам боялся себе признаться. Он видел Сергея, но его мозг отказывался складывать знакомые черты в этот новый, шокирующий образ.

Артем медленно выпрямился, оторвавшись от стены. Его насмешливая ухмылка исчезла без следа. Взгляд, обычно такой уверенный и насмешливый, стал пристальным, изучающим. Он впивался в каждый контур, каждую линию, ища что-то, о чем не знал он сам.

— Ну... — начал Максим и замолчал, не в силах подобрать слов.

Сергей сделал несколько шагов в комнату, чувствуя, как под этим двойным взглядом горит все его тело. Он видел шок в их глазах, и какая-то часть его сознания ликовала: «Получилось!» Но другая, более рациональная его часть, цепенела от ужаса и стыда.

Артем подошел к нему ближе. Медленно, нерешительно. Взгляд парня блуждал по другу, не веря в то, что видит.

— Серега... — произнес он, и в его голосе прозвучало нечто, чего Сергей никогда раньше не слышал: изумление. — Это... ты?

Сергей не ответил. Он лишь чуть вскинул подбородок, и это движение — одновременно гордое и беззащитное — выглядело настолько естественным в его новом облике, что у Максима перехватило дыхание. Сергей шагнул в центр комнаты, прокрутившись вокруг себя. Он остановится, глядя на парней, и бессознательно облизал губы.

— Твою мать... — наконец выдохнул Максим, и в его голосе слышалось не только потрясение, но и смутное восхищение. — Да ты... Ты же реально как...

Он не договорил, но все и так было понятно.

Артем обошел Сергея медленным кругом, и его взгляд, тяжелый и пристальный, был похож на взгляд покупателя, оценивающего товар. Он видел нервную дрожь в тонких пальцах, сжатых в кулаки, видел, как вздымается грудь в такт частому дыханию под тканью платья. И самое главное — он видел, что это не просто переодетый парень. Это было нечто большее. Преображение оказалось пугающе глубоким.

— Ничего себе... — наконец произнес Артем, и в его голосе зазвучали низкие, вибрирующие нотки. — Я, конечно, ожидал чего-то... но не такого.

Он остановился прямо перед Сергеем. Расстояние между ними стало опасно малым. Воздух в комнате, и без того спертый, наполнился новым, густым электрическим напряжением.

Напряжение в комнате достигло предела. Артем не сводил глаз с Сергея, его взгляд был тяжелым и пристальным, словно он пытался разгадать сложную головоломку.

— Похорошел... совсем как девушка... — тихо, больше для себя, выдохнул Максим, все еще не в силах оторвать взгляд.

Артем медленно обошел Сергея по кругу, пристально изучая новый образ Сергея. В его глазах появился нездоровый огонек. Шутка в этот момент кончилась. Началось нечто, к чему никто из них не был готов.

— Повернись, — тихо скомандовал он, и в его голосе не было прежней насмешки, лишь сосредоточенное любопытство.

Сергей, завороженный этим вниманием, послушно сделал медленный поворот. Шелковое платье прилегало к его коже, обтягивая бедра. Артем ухмыльнулся, наблюдая за другом.

— Стой.

Парень остановится. Артем замер позади него. Сергей чувствовал его взгляд на своей спине, на изгибе талии, и под этим взглядом кожа будто горела. Пальцы Артема, внезапно легкие и осторожные, коснулись его плечей, сдвинули прядь волос, обнажая шею.

Сергей вздрогнул, но не отпрянул. Прикосновение было... иным. Не грубым шлепком, каким Артем обычно хлопал его по спине, а почти невесомым, исследующим. Оно посылало по коже странные, теплые волны.

— Ты обещал, что мы не будем трогать, — напомнил Максим, и в его голосе слышалась тревога.

Но Сергей молчал. Он ловил это новое ощущение, этот странный трепет, родившийся от легких прикосновений к его затылку, к вискам. Ему нравилось. Это осознание было таким же шокирующим, как и само перевоплощение.

— Сережа, не против, — тихо произнес Артем, и его пальцы скользнули с плеча к шее Сергея, от чего парень вздрогнул и замер.

Кожа под его прикосновением вспыхнула. Это было не похоже ни на что из прежнего опыта. Пальцы Артема провели по ключице, легкие, почти ласкающие. Сергей замер, боясь пошевелиться, боясь спугнуть эти пьянящие, запретные ощущения.

— Глаза... — Артем снова оказался перед ним, его взгляд был темным и глубоким. — Совсем другие. И губы... — Он не закончил, лишь провел большим пальцем по контуру его накрашенных губ. Жест был на удивление нежным. — Красиво.

Губы Сергея чуть раздвинулись, когда Артем коснулся их. Он чувствовал, как земля уходит из-под ног. Комната, Максим, стыд — все расплывалось, уступая место единственному ясному ощущению — прикосновению Артема и странной, растущей внутри слабости.

— Только вот одно несоответствие, — голос Артема прозвучал с легкой, смущающей интимностью. Он на мгновение опустил взгляд ниже, и уголки его губ дрогнули в полуулыбке. — Грудь, пожалуй, маловата.

Шутка была грубой, но произнесена тихо, почти по-свойски, и от этого не оскорбительной, а... вызывающей. Сергей почувствовал, как по его лицу разливается жар. Он не нашелся, что ответить. Он просто стоял, отданный во власть этого нового, пугающего и манящего внимания, понимая, что переступил какую-то грань, за которой уже нет простых шуток и дружеских подначек.

Тишина в комнате стала густой, звенящей. Палец Артема все еще лежал на его губах, и Сергей чувствовал пульсацию в том месте, словно горячей трубе, от разогрева которой появился нарыв. Прикосновение теперь жгло ему кожу изнутри.

— Артем... — снова, уже без всякой надежды, начал Максим.

— Тише, Макс, — отрезал Артем, не отводя взгляда от Сергея. Его рука скользнула с губ на шею, ладонь легла на боковую ее часть, большой палец уперся в подбородок, заставляя Сергея слегка запрокинуть голову. — Ты разве не видишь? Ему нравится. Она хочет, чтобы я показал ей силу.

Это была правда. Тело Сергея было напряжено, но не отпрянуло. Оно замерло в странном ожидании, в котором смешались ужас и пьянящее любопытство. Прикосновения Артема хоть и были грубыми, но в них была и какая-то новизна, какое-то внимание, которого он никогда раньше не получал.

Ладонь Артема поползла ниже, скользя по шелку платья по его спине, ощупывая изгиб позвоночника. Пальцы скользнули по ткани на его талии, притягивая его чуть ближе.

— Довольно... — прошептал Сергей, но голос его был слабым, беззвучным. Это был не приказ, а мольба, которую он и сам не до конца осознавал.

— Еще нет, — так же тихо ответил Артем, и его дыхание стало тяжелее. Его вторая рука поднялась и легла на бедро Сергея, чуть выше колена. Пальцы сжимали податливую плоть сквозь ткань платья. — Ты же не будешь ломаться, как девка? Сереженька. А?

Сергей чувствовал каждое прикосновение как удар тока. Он чувствовал, как тело предательски откликается на эту грубую ласку, как внизу живота загорается тот самый, запретный и постыдный огонь, о котором они так похабно рассуждали всего час назад.

Но когда рука Артема, скользнув по его бедру, двинулась дальше, по округлости его зада, инстинкт самосохранения наконец пересилил оцепенение.

— Нет! — резко вырвалось у Сергея, и он попытался оттолкнуть Артема, сделать шаг назад. — Все, хватит! Прекрати!

Но Артем не отпустил. Напротив, его пальцы, лежавшие на его талии, впились в него с такой силой, что Сергей ахнул от боли и неожиданности. Вторая рука грубо схватила его за запястье, притягивая его ближе к Артему.

— Куда это ты собрался? — голос Артема прозвучал низко и хрипло, в нем не осталось и следа от прежней игривости. Его лицо было близко, слишком близко, глаза блестели лихорадочным блеском. — Мы только начали. Ты сам вошел в эту роль. Теперь дожимай до конца.

Он прижал парня к себе, и Сергей, потеряв равновесие, поддался. Грубо прижался к нему всем телом. Он чувствовал силу, сковывающую его, и свое собственное, предательски слабое в сравнении с Артемом, тело в этом дурацком платье.

— Артем, да что ты делаешь! — крикнул Макс, поднимаясь с пола, но его ноги, казалось, вросли в землю. Он был бледен, глаза полны ужаса, но он не сделал ни шага, чтобы вмешаться.

— Заткнись, Макс! — рявкнул Артем, не отпуская Сергея. — Или присоединяйся, или вали отсюда к черту.

Сергей метнул Максиму взгляд, полный отчаяния и мольбы, но увидел лишь парализованного страхом человека. Спасать его было некому.

Он оказался в ловушке. В ловушке собственного любопытства, в ловушке платья и макияжа на лице, в ловушке грубых рук, которые держали его так, будто он и вправду был хрупкой девчонкой. И самый страшный, самый постыдный ужас заключался в том, что какая-то часть его... не хотела, чтобы это прекращалось.

— Артем, не надо... — голос Сергея был прерывистым шепотом, больше похожим на стон. Он пытался вырваться, но его запястье, заломленное за спину, горело огнем, а тело прижималось к Артему с такой силой, что дышать стало трудно. Шелк платья натянулся на его груди, шелестя при каждом отчаянном движении.

— Я сказал — тихо, — прошипел Артем ему в ухо. Его дыхание было горячим и влажным. Он рванул его к дивану, и Сергей, споткнувшись о собственные ноги, грубо рухнул на колени, а затем на бок. Прежде чем он успел подняться, тяжесть тела Артема навалилась на него, придавив к прохладной коже дивана.

— Перестань! ДА ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ! — крик Сергея сорвался в истерике, высокий и пронзительный, совсем не его голос. Он забился, отчаянно пытаясь сбросить с себя Артема, царапая его руками, но удары были слабыми, беспомощными. Платье задралось, обнажив бледную кожу бедер.

— Держи его! — рявкнул Артем через плечо Максиму, одной рукой с силой зажимая обе тонкие кисти Сергея над его головой, а другой удерживая его за бедро.

Максим, с лицом, искаженным ужасом, сделал шаг вперед, потом еще один. Его руки дрожали.

— Артем... мы не можем... — его голос был слабым, потерянным.

— МОЖЕМ! — зарычал Артем, теряя последние остатки контроля. Его глаза были дикими. — Видишь?! Он же сам этого хочет! Смотри на него!

Сергей действительно перестал вырываться с той же силой. Не потому, что смирился. А потому, что его накрыла волна леденящего, животного ужаса, парализующего волю. Его тело обмякло, рыдания стали беззвучными, лишь прерывистые вздохи вырывались из сдавленной груди. Он уставился в потолок застывшими, мокрыми от слез глазами, по которым текли черные ручьи туши.

Он больше не видел комнаты. Он ушел в себя, в темноту, где не было ни стыда, ни боли, только пустота и отдаленный гул в ушах.

Артем, почувствовав, что сопротивление ослабло, издал короткий, хриплый звук — нечто среднее между смешком и стоном торжества. Его движения стали более целенаправленными, грубыми и поспешными. Рывком, Артем задрал платье на Сергее, отправляя свою ладонь на ягодицу парня.

Максим зажмурился, отшатнулся к стене и съехал по ней на пол, спрятав лицо в коленях. Он не видел. Он не слышал. Его не было.

Сергей лежал неподвижно, как кукла. Он чувствовал лишь отдаленные, приглушенные сигналы: тяжесть на себе, грубую ткань дивана под головой, резкую, тупую боль от того, как Артем сжимал его запястья, от которой внутри все оборвалось и ушло в никуда. Он смотрел в одну точку на потолке, и его разум, чтобы выжить, отключился, оставив лишь пустую, темную скорлупу, в которую больше не долетали ни крики, ни прикосновения.

Рука Артема, сковывавшая его запястья над головой, была железной. Он чувствовал каждую фалангу пальцев, впившихся в его тонкие кости, каждое движение сухожилий под кожей Артема. Боль была острой, пронзительной, но она была лишь фоном для другого, чудовищного ощущения – собственной беспомощности. Его тело, в этом проклятом платье, казалось чужим, хрупким игрушечным сосудом, который вот-вот разобьют.

Горячее дыхание Артема обжигало его шею. Пальцы другой руки Артема скользнули по внутренней стороне его бедра, грубо оттесняя шелк платья. Прикосновение голой кожи к коже – холодное, шершавое – заставило Сергея содрогнуться всем телом. Мускулы живота сжались спазмом.

– Тихо, Сереженька... – Артем прошептал ему в ухо, и в этом шепоте не было ничего от прежней игры, только властная, хриплая настойчивость. Его рука двинулась выше, пальцы впились в мягкую плоть бедра Сергея, сжимая ее до боли. – Ты же не спроста так нарядился и накрасился? Ты хотел этого. Пусть и боишься признаться себе.

Артем внезапно отпустил его руки и всей тяжестью придавил Сергея к дивану. Его колено грубо скользнуло между ног Сергея. Парень заорал – хриплый, отчаянный звук, рвущий горло, – но Артем тут же зажал ему рот, пальцы впились в щеки и челюсть. Вторая рука рывком подтянула подол платья до талии, обнажив бледную кожу живота и тонкое белье. Сергей чувствовал ледяной воздух на обнаженной коже, шелк платья, сбитый в складки под ним, и давление тела Артема сверху. Пальцы насильника скользнули под резинку белья, жестко, без предупреждения вцепились в напряженную плоть Сергея. Он дернулся всем телом, как от удара током, внутри все сжалось в ледяной ком ужаса.

Артем порывисто стянул с него белье. Тело Сергея напряглось в последней попытке сопротивления, но Артем был сильнее. Одной рукой он продолжал зажимать рот Сергею, почти перекрывая дыхание, ладонь стала мокрой от слюны и слез. Другой рукой он грубо раздвинул его ноги шире, пальцы скользнули по внутренней поверхности бедер, оставляя на влажной коже горячие полосы. Сергей услышал звук расстегивающейся молнии, затем почувствовал, как штаны Артема скользнули по его бедрам. Что-то твердое, горячее и влажное уперлось в его напряженный, сжатый вход. Он замер, парализованный предчувствием и страхом. Глаза Максима, огромные и безумные, метались по комнате, не находя точки опоры.

Артем толкнул бедрами. Рывок был порывистым, но осторожным – будто он боялся сломать хрупкую вещь. Острая, рвущая боль пронзила Сергея снизу вверх, вырвав из-под ладони Артема глухой, захлебывающийся стон. Его тело выгнулось дугой, пальцы впились в ткань дивана. Внутри все горело и рвалось – незнакомое, чужеродное чувство вторжения, заполняющее, разрывающее на части. Артем замер на секунду, тяжело дыша, его лоб прижался к виску Сергея. Капли пота скатились с его висков на кожу парня. Глаза Артема, дикие и расширенные от адреналина, смотрели прямо в залитое слезами лицо под ним – так близко, что Сергей видел каждое микродвижение в его зрачках, каждый нервный тик на скуле.

Боль внутри Сергея была всепоглощающей, рвущей на части. Но с каждым движением Артема она странно смешивалась с чем-то другим – с мучительной волной тепла, расползающейся от самого низа живота по всему телу, с парализующей слабостью в мышцах. Его собственное дыхание под ладонью Артема стало глубоким, прерывистым, больше похожим на стон принятия, чем на крик протеста. Пальцы, впившиеся в диван, разжались.

– Прекрати, Артем! Слышишь?! Это же... это же... – Макс заикался, стоя в двух шагах, его руки бессильно висели вдоль тела. Но голос его был слабым, сдавленным. Его взгляд прилип к развернувшейся перед ним картине. Максим непроизвольно провел ладонью по своей промежности, ощущая под джинсами твердую, пульсирующую выпуклость. Он не мог отвести глаз от Артема, от того, как тот медленно, с хриплым стоном, начал двигать бедрами, погружаясь глубже. Каждый толчок заставлял Сергея вздрагивать и тихо постанывать под ладонью Артема – звук был влажным, прерывистым, почти женским.

Артем вдруг снял руку с его рта и прижал свои губы к шее Сергея – не поцелуй, а горячий, влажный укус, переходящий в иссушающий поцелуй вдоль линии ключицы. Сергей застонал, высоко и стыдно, когда губы Артема жгли кожу, а его собственное тело вдруг расслабилось под этим пытливым натиском. Мышцы живота дрожали, но уже не сопротивлялись; ноги, раздвинутые силой, теперь лишь слабо подрагивали при каждом толчке Артема внутрь. Прежняя боль превратилась в глухое, навязчивое давление, наполняющее его до самого горла, смешанное с парализующей волной жгучего, болезненного тепла, шедшей от самого центра вторжения.

Артем оторвался от шеи Сергея, его губы, блестящие от слюны, нашли мочку уха, затем скользнули вниз по щеке, оставляя мокрые, горячие следы на размазанной косметике. Он не целовал губы – он приник к уголку рта Сергея, к дрожащему изгибу, где смешались помада, соль и страх, и слизнул эту смесь языком, грубо и властно, прежде чем его рот захватил нижнюю губу целиком, сосал ее, прикусывая. Сергей издал глухой звук – ни протеста, ни согласия, просто звук потерянности. Его глаза закрылись, ресницы слиплись от слез; он лишь слабо повернул голову навстречу этому чудовищному поцелую, тело его под Артемом стало мягким, податливым, открытым для каждого движения внутри него.

— Видишь, Макс? — Артем вырвался из поцелуя, его дыхание срывалось. Он не сводил горящего взгляда с лица Сергея, с его полуоткрытого рта, с век, сомкнутых от изнеможения. — Видишь? Он уже... — Артем резко потянул Сергея к себе, выходя из него одним влажным движением. Сергей ахнул от внезапной пустоты внутри, тело его дернулось конвульсивно, словно лишившись опоры.

Руки Артема схватили Сергея под живот, переворачивая, ставя на четвереньки лицом к спинке дивана. Шелк платья съехал к пояснице, обнажая дрожащие ягодицы, влажные от пота. Сергей не сопротивлялся. Он уткнулся лбом в подушку дивана, спину выгнул дугой, бедра подались назад, будто инстинктивно ища заполнения. Артем пристроился за ним, его пальцы впились в бедра Сергея, держа их крепко, расставляя шире. Один толчок бедер — и он вошел снова, глубже, чем прежде, с хриплым стоном удовлетворения. Сергей вскрикнул, но крик обернулся долгим, прерывистым стоном. Боль была тупой, далекой, как потерявшееся эхо. На смену ей накатывали волны тепла, плывущие от самого таза в живот. Тело само начало двигаться навстречу толчкам Артема, ритмично, жадно.

Максим стоял, завороженный. Он видел, как спина Сергея выгибалась сильнее при каждом движении Артема, как пальцы скользили по ткани в поисках опоры. Видел его лицо, искаженное страстью: размазанную тушь, слипшиеся ресницы, полуоткрытый рот, из которого вырывались короткие, влажные стоны. Но главное — глаза. Остекленевшие, мокрые, они смотрели прямо на Максима. И в них не было ужаса. Была похоть — темная, бездонная, пожирающая. Она пугала и манила. Макс закусил губу до крови, рука его судорожно сжала ширинку. Он сделал шаг, потом еще один, не в силах оторваться. Его член, твердый и пульсирующий, уже вырвался наружу сквозь расстегнутую молнию. Он подошел к дивану, к лицу Сергея, вдыхая смесь пота, парфюма и мускусного запаха секса. Дрожащей рукой он взял себя за основание члена, направив набухшую головку к губам Сергея.

Сергей не отвел взгляда. Он медленно, будто преодолевая последний барьер стыда, приоткрыл рот шире. Максим вскрикнул, когда головка коснулась губ, скользнула по языку, уперлась в небо. Сергей принял его глубоко, сразу, без колебаний. Его губы сомкнулись вокруг основания, щеки втянулись. Звук был влажным, хлюпающим, невыносимо интимным. Он сосал жадно, как умирающий от жажды, голова его двигалась в такт толчкам Артема сзади. Каждый раз, когда Артем входил глубже, Сергей всасывал Максима сильнее, его горло сжималось спазмом, слезы текли ручьем. Макс охнул, схватившись за спинку дивана. Его бедра сами собой начали двигаться вперед-назад, погружаясь в горячую влагу рта Сергея все глубже. Он чувствовал скользкий язык Сергея скользящий по его члену.

Артем ускорился, его движения стали резче, глубже. Он видел, как Макс направил свой член в рот Сергея, видел, как Сергей принимает это, обхватывая бедра Максима руками, притягивая его ближе. Его собственное бешенство смешалось с дикой ревностью и новым, жгучим возбуждением. Он наклонился вперед, ухватив Сергея за волосы, потянув их назад. Его бедра бились о ягодицы Сергея с глухим шлепком кожи о кожу. Сергей застонал, но звук заглушился членом Макса во рту. Его тело стало мостом между ними — принимающее Артема сзади и Максима спереди, раскачивающееся в такт двойному натиску. Прежняя беспомощность испарилась; теперь он двигался сам, поднимая таз навстречу Артему и втягивая Максима глубже в глотку одновременно. Слюна текла по его подбородку, смешиваясь со слезами и помадой. Его пальцы впились в мышцы бедер парня перед ним, притягивая, задавая темп.

Артем издал хриплый крик — нечеловеческий, рвущийся из самой глубины. Его тело напрягось до предела, пальцы впились в бедра Сергея как когти. Он сделал еще два резких толчка и замер, прижавшись всей тяжестью к спине Сергея. Горячая волна вырвалась из него, заполняя Сергея изнутри пульсирующими толчками. Сергей вздрогнул всем телом, его стон превратился в визгливый вой, заглушенный членом Максима во рту. Его собственный живот дернулся судорожно, бедра бессильно раздвинулись шире. Артем выскользнул из него с влажным чавкающим звуком, тяжело рухнув на диван рядом. Его грудь вздымалась, лицо было мокрым от пота и торжества. Он не сводил горящих глаз с Сергея.

Сергей, освобожденный сзади, словно забыл об Артеме. Он не отрывался от Максима. Наоборот. Его губы сжались вокруг основания члена Максима еще сильнее, голова двигалась быстрее, отчаяннее. Он сосал с жадностью новичка, открывшего запретный вкус — губы обхватывали всю длину, язык скользил по венам, щеки втягивались. Его руки скользнули вверх по бедрам Максима к ягодицам, притягивая его, заставляя двигаться глубже. Звук чавкающих губ и прерывистых стонов Макса заполнил комнату. Артем сидел, глядя на эту сцену. Его взгляд зацепился на попку Сергея, сочащуюся его, Артема, спермой. Его торжество сменилось острым уколом ревности, когда он перевел взгляд на лицо Сергея. Он видел, как Сергей старается — как его пальцы впиваются в Максима, как его спина выгибается дугой, как он принимает каждый толчок бедер без малейшего сопротивления, переполненный страстью. Его он лишь принимал, но Максу готов отдаться сам.

Ревность ударила Артема в виски горячим молотком. Он не думал. Он бросился вперед. Его ладони грубо впились в плечи Сергея, отрывая его от члена Максима с хлюпающим звуком. Рот Сергея остался полуоткрытым, блестящим от слюны и преэкулята, нижняя губа дрожала. Артем схватил его за подбородок, пальцы вдавились в кожу, и притянул к себе. Его губы налетели на губы Сергея – не поцелуй, а захват, укус, слияние. Артем впился в них так, что Сергей охнул от боли, но тут же ответил. Его язык рванулся навстречу, горячий и требовательный, обвивая язык Артема, втягивая его глубже. Сергей целовал жадно, с отчаянной силой, пальцы запутались в волосах Артема, притягивая его ближе. В этом поцелуе была не покорность, а голод – дикий, признающий власть Артема, но требующий больше. Максим с недоумением мотнул головой, член его дрогнул на воздухе.

– Артем, что ты...? – начал он, но голос сорвался.

Артем оторвался от губ Сергея на секунду, бросив на Макса взгляд, полный властного вызова. Его руки уже скользили по спине Сергея, по шелку платья, стягивая ткань ниже. Сергей не сопротивлялся. Наоборот. Он сам набросился на Артема снова, его губы метались по скулам Артема, по вискам, соленым от пота, спустились к шее, оставляя влажные, горячие следы. Он кусал ключицу Артема, прижимался губами к пучку нервов у основания шеи, заставляя Артема стонать. Пальцы Сергея уже сплелись вокруг твердеющего члена Артема. Максим замер, наблюдая. Он видел, как спину Сергея сотрясают судорожные вздохи, как его ягодицы напряженно подрагивают, обнаженные и влажные. Видел жадность Сергея к Артему. Максим молча опустился на колени за спиной Сергея. Его руки обхватили бедра Сергея, пальцы впились в упругие ягодицы, раздвигая их шире. Он направил свой толстый член, все еще тяжелый и влажный от Сергеевой слюны, к растянутому, блестящему входу Сергея. Без предупреждения он толкнул бедрами. Сергей взвыл в грудь Артема, но не вырвался, тут же продолжая череду поцелуев. Его тело лишь подало таз назад, навстречу новому вторжению Макса.

Сергей уже не целовал – он пожирал Артема. Его губы скользили вниз по груди парня, оставляя алые отметины от помады на напряженных мышцах пресса. Язык выскользнул, горячий и влажный, облизал кубики пресса, спустился ниже, к линии волос на животе. Артем закинул голову назад, его руки запутались в волосах Сергея, направляя его ниже. Сергей уткнулся лицом в промежность Артема, вдыхая острый, мужской запах возбуждения. Его губы обхватили головку члена, уже твердого и пульсирующего. Он проскользил губами по головке. Без колебаний, широко открыл рот и принял Артема глубоко, до самого горла. Щеки его втянулись, губы плотно обхватили горячую плоть. Артем застонал громко, его бедра дернулись вперед, толкая член глубже в сжимающуюся глотку Сергея. Сзади Максим двигался ритмично, его толчки были аритмичными, разной глубины, с постоянно меняющимся темпом. Каждый раз Сергей всасывал Артема все сильнее, его горло сжималось спазмом вокруг головки, вызывая у партнера хриплый стон наслаждения.

Тело Сергея стало мостом огня. Он уже не просто принимал – он управлял этим. Когда Максим входил слишком глубоко, Сергей отодвигал таз, заставляя его замедлиться. Когда Артем пытался контролировать темп, Сергей сам двигал головой быстрее, сильнее, втягивая его до основания, пока парень не начинал хрипеть, схватившись за его волосы. Его собственные стоны были глухими, захлебывающимися от члена Артема во рту, но в них не было боли. Была дерзость – темная, пьянящая власть над его друзьями. Слюна текла по подбородку Сергея, его руки на диван у ног Артема, сжимались в кулаки, ногти впивались в ткань дивана от напряжения и этой новой, неистовой силы.

Артем не выдержал. Его живот свело судорогой, бедра дернулись вперед в последнем, неудержимом порыве. Он вскрикнул, его пальцы впились в затылок Сергея, притягивая его лицо к себе. Горячая волна вырвалась из него пульсирующими толчками прямо в горло парня. Сергей не отпрянул. Он пытался глотать жадно, но основная масса смермы все же лилась наружу, вместе со слюной, оставляя влажные пятна на подушках дивана. Его глаза закатились, тело напряглось дугой между двумя мужчинами. Макс, видя это, зарычал. Его движения стали хаотичными, резкими. Он впился пальцами в ягодицы Сергея, раздвигая их до боли, и вошел глубже, чем когда-либо. Раздался хриплый стон — не от Сергея, а от самого Максима, когда его тело выплеснуло все внутрь Сергея горячими, липкими толчками.

Сергей рухнул на диван лицом вниз. Шелк платья прилип к потной коже поясницы. Между ног — липкая влага спермы Максима, медленно вытекающая на винил дивана. Артем стоял над ним, тяжело дыша. Он глядел на эту картину: на дрожащие ягодицы Сергея, на его руки, все еще вцепившиеся в подушки. Его взгляд скользнул к Максу, который отшатнулся, от взгляда Артема. На лице друга — не облегчение, а острая растерянность, почти стыд. Артем ухмыльнулся дико. Он опустился на колени рядом с Сергеем, рука его скользнула по влажной спине под платьем. Пальцы Артема нашли вход Сергея, растянутый и блестящий от смеси смазки и спермы. Он ввел один палец внутрь легко, почти без сопротивления. Сергей вздрогнул всем телом, но не отдернулся. Лишь тихий стон вырвался из него.

— Открой глаза, Сереженька, — Артем приказал хрипло. Его палец медленно двигался внутри Сергея, ощущая каждый спазм горячих мышц. Сергей повернул голову набок, открыв мокрое от слез и слюны лицо. Глаза его встретились с Артемом. В них не было ненависти. Была пустота — темная и бездонная. Но в глубине пустоты тлела искра чего-то нового: Признания? Покорности?

— Вот так, сучка, — Артем ввел второй палец, растягивая влажное отверстие шире. Сергей застонал глухо, его бедра непроизвольно подались назад навстречу движениям. — Сейчас я научу тебя кончать, как девку... Чувствуешь это?

Максим сидел на краю дивана перед Сергеем, глядя на то, как Артем трахает его пальцами. Не веря в то, что сейчас произошло. В то, что он только что делал сем со своим другом. Протяжный стон Сергея вырвал его из рефлексии. Член Сергея выплевывал тонкие струйки вязкой спермы, пока Артем с садистской улыбкой продолжал вгонять пальцы в его зад.

— Дерьмо, — тихо прошептал Макс.

***

Серое, безразличное утро вползло в комнату через запотевшее окно. Спертый воздух, дополнительно сгущенный запахами секса и пота. Теплый солнечный луч, обещающий, что новый день будет столь же жарким, застал их троих там, где их оставила ночь, — разбросанными по комнате, как обломки после кораблекрушения.

Первым пошевелился Макс. Он поднялся с кресла, того самого, которое в начале прошлого вечера облюбовал себе Артем. Его движения были скованными, будто все суставы заржавели. Парень не смотрел ни на Сергея, растянутого на помятом диване, ни на Артема, стоявшего спиной к ним у окна. Он просто молча, торопливо, стал искать свою футболку, джинсы. Одевался, отвернувшись, словно стараясь не видеть самого себя.

Когда он был готов, он замер у выхода, не решаясь повернуть ручку. Его спина была напряжена.

— Я... — его голос сорвался, он сглотнул и начал снова, почти неслышно. — Прости...

Слово повисло в воздухе, никем не подхваченное. Оно не было обращено ни к кому конкретно. Это было просто констатация факта, признание вины перед всеми и ни перед кем одновременно. Он не ждал ответа. Рывком он толкнул дверь и выскользнул в подъезд. Звук захлопнувшейся двери прозвучал оглушительно громко в звенящей тишине.

Артем не шевельнулся. Он стоял, сгорбившись, уставившись на розовеющее небо. Его уверенность, его напор, его власть — все испарилось, оставив после себя лишь пустую, постыдную оболочку. Через несколько минут он резко схватив свою одежду направился к выходу. Его лицо было каменной маской. Он, не глядя по сторонам, не сказав ни слова, проскользнул к двери, наскоро натягивая штаны уже там. Он не извинился. Не обернулся. Просто ушел, и в его уходе было больше окончательности, чем в любых словах.

Сергей остался один.

Он лежал на диване, не в силах пошевелиться. Разорванное платье сползло с плеча, обнажая синяки. Сестра теперь точно убьет его. На лице засохли грязные дорожки от туши и помады. Тело ныло, каждый мускул кричал о перенесенном унижении и боли.

Он заставил себя сесть. Взгляд упал на бардак, на пустые банки из-под энергетиков. Комната была немым свидетелем его падения. И его странного, ужасающего триумфа.

Он поднял дрожащую руку и медленно, почти с нежностью, коснулся пальцами синяка на своем запястье — следа от пальцев Артема. Боль была тупой и далекой. Затем его рука сама поднялась и легла на шею, на следы чужих поцелуев.

Он поймал себя на том, что трет кожу, словно пытаясь стереть воспоминание, но на самом деле — чтобы вновь его ощутить. Чтобы снова почувствовать эту власть.

Он открыл в себе дьявола. И дьяволу это понравилось.