Остаток вторника был весьма насыщенным. День был не самый лучший. Все началось с того, что я устал, расстроился и был разочарован. Затем мне пришлось уволить старшего директора, и хотя я понимал, что это правильно, но неизбежно вынужден был беспокоиться о человеке, скрывавшемся под всей этой деловой бравадой. Уже просто увольнять людей – неприятно. Но ему оставалось всего несколько месяцев до пенсии, и добровольная выплата компенсации должна его поддержать.

Наступил вечер, и я вернулся в свою квартиру, прежде чем у меня появилось время обдумать события дня. Мне начала нравиться теория Кэрол о том, что Питер Дэвис изменял даже в браке. Она соответствовала тому, что я знал о нем до брака. Это могло хоть как-то объяснить, почему Молли была готова изменить ему со мной. И это же объясняет, почему ее расстроило напоминание о том, что я никогда не изменял ей.

Интересно и совершенно неожиданно, что небольшая вспышка гнева Денниса Мюррелла, казалось, подтверждает эту теорию.

Но это не объясняет, что именно так важно для Молли, чтобы поговорить со мной. Кажется, есть лишь две возможности. Она хочет спросить, нельзя ли ей опять поменять все местами, что ее первый муж был более удачной покупкой, чем второй, и поэтому она хочет вернуться. Но я все еще не верил в то, что говорила Молли. Она слишком верна своим эмоциям, выходила замуж по любви, а не потому, что мужчина подходил на роль мужа. Вторая возможность заключалась в том, что она собиралась попросить меня уехать и оставить их в покое. Несмотря на то, каким человеком был Питер Дэвис, она собиралась довести все до конца. Я вспомнил, что именно такое обещание она дала Энн Уолтерс много лет назад, когда они познакомились.

Каким бы ни было объяснение, мой ответ один: «нет». Я не приму ее обратно, потому что она видит во мне всего лишь меньшее из зол, и не откажусь от своих детей.

В среду я провел утро, готовясь к презентации, но она затянулась допоздна. Я вернулся в кабинет, будучи уверенным, что опоздаю на поезд в Лондон.

Кэрол ждала меня.

– Не волнуйтесь. Я собрала ваш портфель со всеми документами, которые вам понадобятся. Теперь дайте мне ключи, я отвезу вас на вокзал, а потом припаркую вашу машину у вашей квартиры, оставлю ключи у портье и вернусь сюда на такси.

Ведя машину, она спросила:

– А как продвигается моя мыльная опера? Какова последняя серия?

– Не думаю, что она есть. Я ничего не слышал о Хелене с тех пор, как она была у меня в кабинете. Думаю, это и к лучшему. А у нас с Майрой все хорошо. Думаю, мы находимся в самом начале того, что может стать очень хорошей личной и деловой дружбой.

– А что насчет великой любви всей вашей жизни?

– Молли? Надеюсь, ты ошибаешься. Может, она и великая любовь всей моей жизни, но надеюсь, что когда-нибудь найдется место и для второй моей великой любви. Просто пока ее нет. В данный момент у меня все в порядке. Начинаю строить хорошие отношения со своими сыновьями. Снова живу в городе, который знаю и люблю. И я – управляющий директор отличной компании с большим будущим. Все довольно хорошо. Но признаю, что мне немного не хватает общения, немного, как бы ты сказала, удовольствия. Но это и все.

– Значит, из-за ее ухода в слезах ничего не случилось?

– Нет. Но я ничего и не ждал. Похоже, разочарование – это ее конек. Я на самом деле думаю, что Молли – хороший человек, она не хочет обижать или расстраивать людей. То же самое можно сказать и о Ральфе, ее отце. Но мне начинает казаться, что они играют со мной в интеллектуальные игры. Может быть, этого и не хотят, но делают, и мне это надоело. Я спокойно посижу в поезде и подумаю об этом пару часов.

– Надеюсь, вам это не удастся. Я положила в ваш кейс первый проект вашего квартального отчета для Совета директоров Группы. Мне нужно, чтобы вы просмотрели его и внесли исправления.

– Это то, чего я жду с нетерпением!

***

В среду днем в головном офисе было хорошо. Мне были рады, и все, кого я видел и кого считал влиятельными, похоже, считали, что у меня во «Фрэнксе» все хорошо. Меня вызвали в отдел кадров. Там знали о провале с Деннисом Мурреллом, но удивлены не были. Очевидно, Чарльз Дайер и команда по поглощению, когда проводили проверку, отметили, что Деннису лучше уйти. Отдел кадров просто хотел убедиться, что не будет никаких неприятных последствий.

Выйдя из отдела кадров, я столкнулся с соблазнительной, но теперь уже неприкосновенной Майрой.

– Привет, не ожидал тебя здесь увидеть.

Она улыбнулась.

– Могу сказать то же самое.

– Ты случайно не занята чем-нибудь этим вечером?

– Да. Возвращаюсь в Бат. Завтра я – в Бристоле.

– Могу ли я убедить тебя сесть на более поздний поезд, и мы пораньше поужинаем? Я в некотором затруднении. Уверен, мы сможем перекусить, а ты успеешь на поезд в девять или девять тридцать.

– Звучит неплохо. Увидимся в приемной в шесть?

Ужин с Майрой был хорош. Может быть, потому, что над нами не витала тень «что будет после?», мы оба знали, что после она сядет на поезд до Бата. Выйдя из ресторана, мы взяли одно такси на двоих и сначала поехали на Паддингтонский вокзал, чтобы высадить Майру, а затем я вернулся в мой отель в Сент-Джеймсе. Как раз после того как высадил Майру на вокзале, у меня зазвонил телефон. Это была Молли. Первым делом я подумал о мальчиках.

– Привет, Молли. Не ожидал тебя услышать. С мальчиками все в порядке?

– Они в порядке. Не волнуйся. Ты говорить можешь, ты же не на ужине или еще где-нибудь?

– Нет. Я – на заднем сиденье такси, объезжаю Марбл-Арч и только что поужинал.

– Ты один?

– Да.

– И ужинал в одиночестве?

Я почувствовал, что у меня – реакция: не лезь не в свое дело, черт возьми. Может быть, поэтому я ответил:

– Нет. Ужинал с Майрой Хепстед. Ты ее видела. Это та девушка, которую я брал с собой на бал RNIB, помнишь?

– О! – Я услышал в ее голосе разочарование. Хорошо. Может, ее личная жизнь и разрушена, но у нее нет причин думать, что и у меня тоже. Вообще-то, так оно и есть, но ей незачем об этом знать.

Я выдержал паузу, прежде чем спросить:

– Чего ты хочешь, Молли?

– Просто хотела сказать… Ну, для начала я хотела сказать, насколько было замечательно, когда мы все четверо играли в настольные игры в понедельник, все было как раньше.

Меня захлестнула волна грусти и сожаления. Как она смеет вызывать эмоции по поводу того, что сама же решила разрушить? Мы бы так и оставались семьей, если б не она.

– Да, так оно и было. Жаль, что больше мы так не поступаем. Интересно, почему?

Я ждал ответа. Ничего, пока звук не смолк окончательно, и я не понял, что она отключилась. К черту ее!

Я уставился на отключенный телефон и почувствовал, как в животе завязывается узел. Почему она так поступает? Как она это делает? Мы в разводе уже четыре года, и все же один телефонный звонок, и она может заставить меня отпускать необдуманные колкие замечания, может так меня разозлить, так расстроить, так… не знаю что.

Признаю, что она – великая любовь всей моей жизни, но сколько девушек у меня было с тех пор? Сколько миль я проехал по миру? Сколько раз кончал, не вспоминая о ней? Конечно, я уже должен ее забыть?

Я понял, что такси стоит, мы подъехали к моему отелю, и водитель ждет, когда я выйду.

***

Четверг выдался суматошным: утром – важная презентация, затем встреча с нашими американскими партнерами, владеющими патентами на наш сканер, потом – какое-то внутреннее совещание и, наконец, еще один ужин в отеле «Савой». В конце концов, я успел на последний поезд, с остановками по всему пути до самого Бристоля, и в итоге добрался домой в два часа ночи в пятницу.

Но встал в обычное время. Сменил одежду из своего чемодана для ночевки с грязной из лондонской поездки на чистую для поездки в Эксетер. Решил не завтракать, но в перерывах между чашками кофе прошелся по дороге за газетой.

Вернувшись, взял ключи от машины и загрузился. Я стоял на верхней ступеньке у главного входа и ждал, когда появится Майра, но тут появилась Молли.

Я с подозрением посмотрел на нее.

– Молли?! Доброе утро. Что привело тебя ко мне в такой ранний будний день?

– Кэрол сказала, что если я хочу увидеть тебя до выходных, то мой единственный шанс – это сейчас.

– О. И что?

– И я хочу извиниться. Прости, что позвонила в тот вечер. Прости, что сбежала в понедельник… просто ты говоришь такое… Я знаю, что ты меня ненавидишь, но почему ты говоришь то, что меня расстраивает? Прошло ведь уже пять лет…

Меня поразила ирония.

– Наверное, и я могу задать тебе тот же вопрос. В любом случае, что такого важного? – Я сделал паузу, прежде чем она смогла ответить. – Сейчас у меня немного не хватает времени. Я уезжаю на выходные в Эксетер, надеюсь, Кэрол забронировала хороший загородный отель где-нибудь за пределами Эксетера. Но в воскресенье вернусь.

– Ну, я хотела извиниться. И хотела договориться о времени, когда мы могли бы поговорить. Я хочу поговорить с тобой, Крис, пожалуйста…

– Итак, вы с Ральфом продолжаете говорить. На самом деле это я хочу поговорить с тобой: не знаю, что подарить Джейми на день рождения. Не хочу покупать ему ничего, что расстроит тебя или Питера. Но, боюсь, это придется сделать в воскресенье. Давай я возьму мальчиков в воскресенье днем, около двух тридцати, а потом, когда вернусь, поговорим. Они будут у тебя или у Ральфа со Сьюзен?

В этот момент мы оба обернулись: по ступенькам, пошатываясь, поднималась Майра с сумкой через плечо, портфелем в одной руке и очень тяжелым на вид чемоданом для ночевки в другой.

Майра посмотрела на меня.

– Ключи от машины, пожалуйста. Я сложу все в твою машину. – Она взглянула на Молли и, видимо, поняла, что прерывает личный разговор. – Простите, подожду тебя в машине. Хорошо? – и протянула руку за ключами. Я отдал их ей, и она, пошатываясь, ушла.

Я оглянулся на Молли, она выглядела довольно потрясенной, что было странно, Майра не была такой уж грубой.

– Так, где они будут? – спросил я.

Молли начала спускаться по ступенькам.

– О. Они будут у Ральфа и Сьюзен. Я собираюсь пойти туда на воскресный обед… это не имеет значения… нет, не имеет значения, – и она ушла.

Я смотрел, как она уходит. Наверное, качал в недоумении головой.

Я подошел к своей машине, Майра сидела на пассажирском сиденье и ждала меня.

– Надеюсь, я не вмешалась в личную беседу.

– Я ничего не понял. Не волнуйся. С чего так много багажа?

– О! Я – курьер для целого набора справочников для сотрудников ITI и книг по пенсионной программе ITI. Вот и все.

***

Пятница в Эксетере прошла хорошо. Стивен Хоббс узнал об увольнении Денниса Муррелла. Он был очень осторожен в выражениях, пока я не дал ему понять, что не сожалею о потере Денниса, тогда Стивен улыбнулся и добавил:

– Так, может, нам отказаться от паровых молотов и водяного колеса и использовать электричество и другие современные приспособления?

Я сказал, что, возможно, попрошу его как-то помочь в реорганизации производственной команды, но пока не знаю, как именно. Он рад был приехать в Бристоль, когда бы я ни попросил. Позже он предложил вместе поужинать, но я уже договорился о встрече с Майрой.

Мой ужин с Майрой прошел так же, как и в среду вечером. Мы приятно поужинали и сошлись во мнении, что у эксетерского производства большой потенциал. Вскоре мы составили список необходимого, что должны были знать, чтобы помочь нам в наметках будущее. У нас было не так много времени на общение, поскольку Майра выяснила, что последний поезд из Эксетера в Бат отправляется в восемь тридцать, но это – дань нашим профессиональным отношениям, что мы успели сделать много работы за короткое время, и я высадил ее на станции Эксетер-Сент-Дэвидс как раз к ее поезду.

В субботу я стал в Эксетере туристом. Это – город, который я почти не знаю, несмотря на то, что он находится всего лишь в нескольких минутах езды от Бристоля. И он произвел на меня впечатление, понравился. А вечером я пришел на сельский праздник компании с танцами. И снова был впечатлен тем, насколько милыми оказались все сотрудники. В какой-то момент, сидя в одиночестве, я подумал, что забавно видеть, как люди со схожими чертами характера притягиваются друг к другу. Точно так же, как Деннис Мюррелл, очевидно, был другом другого альфа-самца, Питера Дэвиса, так и Стивен Хоббс, похоже, собрал кучу приятных персонажей, таких же, как он сам.

После нескольких бокалов вина, выпитых нами обоими, я почувствовал себя со Стивеном достаточно раскованно, чтобы спросить:

– Почему вы позволили поглотить себя TDF? Как у независимого оператора у вас должно было быть большое будущее.

Он улыбнулся.

– Предыдущими владельцами были два брата, желавшие выйти на пенсию. У TDF был довольно большой кусок нашего портфеля заказов. Братья были как нашим высшим руководством, так и нашим отделом продаж. Без них у нас не было ни канала продаж, ни управляющего директора, и они хотели получить свои деньги. Это был их пенсионный фонд, и винить их не за что. Мы – группа инженеров. Хороших, но инженеров. И у нас не было руководства, которое могло бы выделить нам деньги на выкуп акций.

Он повернулся и посмотрел на меня с очень вопросительным взглядом в своих карих глазах. Я был польщен, но, будучи директором материнской компании, улыбнулся:

– Управляющие директора стоят пару копеек. Их легко найти, – и мы оставили этот вопрос.

***

Сельский праздник с танцами продолжался до глубокой ночи. На следующее утро, в воскресенье, я проспал допоздна, съел прекрасно приготовленный завтрак и почитал воскресные газеты, после чего отправился обратно в Бристоль. Я наслаждался пятницей и субботой, и жизнь была довольно хороша.

У Ральфа и Сьюзен я появился почти ровно в два тридцать. Мальчики выбежали и запрыгнули в машину. От Сьюзен и Молли, кроме приветствия и улыбки, ничего не было.

Я уже собирался сесть в машину, когда ко мне подошел Ральф. Я посмотрел на него, как мне кажется, с некоторым подозрением.

– Да, Ральф?

– Просто подумал, что должен сообщить тебе об этом: я спросил Сьюзен о встрече с Питером в Страстную пятницу. Ты был прав, Питер направлялся сюда, как раз когда Сьюзен возвращалась от Джейн Пилтон. Он остановился и подвез ее последние несколько метров. Но увидел здесь твою машину и не стал заходить, не хотел ссоры.

Мне показалось, что что-то в этом не так, но я просто сказал:

– Ну, это неважно. Это не мешает мне спать по ночам, Ральф.

Я улыбнулся и сел в машину.

Отъехав, я понял, что не так в этом объяснении. Оно – полное дерьмо, но я не собирался переживать по этому поводу.

Погода была не очень хорошей, поэтому я просто отвез мальчиков к себе домой. Позже купил им кое-что из еды, и мы посмотрели пару DVD. Я был доволен тем, что они выглядят счастливыми, не делая ничего особенного. Но я все еще нервничал из-за того, что предстояло сделать вечером. Мне предстоял обещанный разговор с Молли… очередной раз!

Когда отвез мальчиков обратно, дверь открыла Сьюзен.

– Привет, два юных сорванца вернулись, накормлены, напоены и развлечены.

– Хорошо. Спасибо.

Я стоял в ожидании, что меня пригласят войти.

Сьюзен посмотрела на меня.

– Что-то еще?

– Да. Я ожидал увидеть Молли. Она, по всей видимости, хочет со мной поговорить.

Сьюзен очень мило улыбнулась.

– Ну, здесь ее нет. Так что, можешь считать, что она не хочет с тобой разговаривать.

Я лишь успел сказать: «О…», как дверь захлопнулась перед моим носом.

Уходил я очень медленно, но со все нарастающим гневом. Да пошла она! Она опять это сделала. Сама приходит ко мне в пятницу с тем, насколько, мол, важно для нее поговорить, а теперь ее здесь нет. Что ж, будь она проклята, и хрен с ней, и вообще мне на нее насрать!

Из-за угла дома вышел Ральф. Я посмотрел на него.

– Ей на самом деле нужно поговорить с тобой, Крис. Она ушла домой, но ты бы мог туда и зайти.

– Нет, Ральф, не могу. Я уже сыт по горло тобой и твоей чертовой дочкой, что твердит, будто нам нужно поговорить, и каждый раз, каждый чертов раз убегает. И уж точно я не собираюсь за ней бегать.

Он наблюдал за мной и, когда решил, что я немного успокоился, сказал:

– Она расстроена и напугана. Пожалуйста, Крис, сходи к ней. Ей так много нужно с тобой обсудить.

– Нет, черт возьми, это не так. Она хотела поговорить со мной, мы пошли пообедать, и я провел с ней весь день, а она ни черта не сказала. Потом она приходит ко мне в кабинет, бросает на меня взгляд и уходит. После ты говоришь, что мы должны поговорить, и вот я прихожу сюда в прошлый понедельник, в годовщину моей свадьбы, и когда говорю ей, что старался быть хотя бы наполовину приличным мужем, она заливается слезами и убегает. Затем звонит мне, но кладет трубку. А потом появляется у меня на пороге и убегает, видимо, не придав этому никакого значения. А теперь прячется в доме. С меня хватит. Я взбешен, сыт по горло и зол.

Он заговорщически улыбнулся.

– Женщины, да? Мы не можем жить ни с ними, ни без них.

Это высокомерное маленькое заявление лишь еще больше разозлило меня. Думаю, в этот момент я и сорвался.

– Отвали, Ральф. Ты и твоя чертова дочь окончательно меня достали. Может, тебе и нравится играть в глупые интеллектуальные игры. Ты можешь быть счастлив, что твоя жена тебе врет. Можешь думать, что твоя бедная маленькая дочь обижена и расстроена из-за меня. Но мне, блядь, плевать. Понял? Больше не надо. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Ральф выглядел обиженным. Мы уставились друг на друга в некотором замешательстве.

Моя проблема заключается в том, что Ральф мне нравится. Он – честный и надежный человек, я в этом уверен. Просто не могу поверить, что он играет в игры или вмешивается в мою жизнь без причины.

Он очень неуверенно спросил:

– Бокальчик хереса? Думаю, нам обоим он необходим.

– Только если сможем избавить твою чертову дочь от желания поговорить со мной. ОК?

Он не ответил, но мы оба пошли по саду к его сараю. Наливая два очень больших бокала хереса, он спросил:

– Почему ты думаешь, что Сьюзен мне врет?

Я пожалел, что выпалил это в его адрес, это было неважно и сделано сгоряча. Я вздохнул, но ответил:

– Потому что я отъезжал от этого дома по дороге, что сворачивает налево с вашей подъездной дорожки. ОК?

Он кивнул, и я продолжил.

– Я проехал мимо Сьюзен в машине Питера примерно в трехстах метрах вниз по дороге. Дом Джейн Пилтон находится примерно в четырехстах метрах по дороге в обратную сторону. Значит, Питер не заезжал за Сьюзен на обратном пути от Джейн Пилтон. И к тому времени, когда они приехали сюда, моя машина уже скрылась бы из виду. У Питера не было бы причин не заходить. ОК?

Ральф выглядел обеспокоенным, но потом просиял:

– Уверен, что этому есть вполне разумное объяснение. Давай не будем раздувать из мухи слона.

– Согласен. В этом мире есть гораздо более важные вещи.

Наступило долгое молчание, прежде чем Ральф спросил:

– Как Майра?

Я удивленно посмотрел на него.

– Насколько знаю, с ней все хорошо. А что?

– Ты говорил, будто ее нет в твоей жизни. Верно?

– Верно. Несколько недель назад у нас с ней была очень-очень короткая интрижка, но сейчас мы – просто друзья и коллеги. А в чем дело?

– Подумай об этом с точки зрения Молли. На том балу она была твоей спутницей, и сказала Молли, что собирается тебя заарканить. Верно?

Я улыбнулся воспоминаниям.

– Да.

– А потом ты идешь с ней в театр. Все так?

– Да. Но как об этом узнала Молли?

– Сьюзен откуда-то узнала. Кто-то должно быть ей сказал, но кто – не знаю. А потом ты ужинаешь с ней в Лондоне на этой неделе. Верно?

– Да. Но лишь потому, что в тот вечер я был не в своей тарелке.

– А сейчас ты только что уехал с ней на романтические выходные в Девон. Так?

– Нет, не так. Но я понимаю, что Молли могла так подумать. В пятницу я подвез ее до Эксетера, чтобы она поработала день во «Фрэнксе». Вечером мы встретились за ужином, и она рассказала мне о том, что нашла. А я посадил ее на поезд в восемь тридцать и отправил обратно в Бат, где она живет. Мы с Майрой – не пара. Но даже если бы и были, что с того? Разве у меня не может быть подруги? Я – холостой мужчина, или ты забыл об этом?

– Я не забыл.

Он сделал паузу, видимо, глубоко задумавшись.

– Думаю, Молли попросит тебя сделать кое-что, что, возможно, будет самым трудным в твоей жизни. И боится, что сейчас ты строишь новую жизнь с Майрой прямо здесь, в Бристоле, и что она не имеет права ничего от тебя требовать.

В моей голове тут же пронеслась мысль о том, что она собирается попросить меня переехать отсюда и отказаться от сыновей.

– А не мог бы ты мне сказать, что это за трудность? Потому что у меня странное чувство, будто я могу догадаться, и ответ будет отрицательным. Очень решительным «нет». Скажи ей, чтобы она не тратила свое время.

– Нет. Ты должен услышать это от Молли. Я лишь догадываюсь, но мне кажется, что я знаю собственную дочь.

– Что ж, предпочитаю этого не слышать, спасибо. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Возникла неловкая пауза, оба довольно быстро потягивали херес. Первым заговорил Ральф.

– Скажи, это беспокоит меня с тех пор, как мы ходили смотреть регби. Что случилось в тот вечер, когда Молли приехала к тебе, после того как вы разошлись, но еще до развода? Я знаю, что она приходила.

Я помнил тот вечер, как будто он был вчера, но ни за что не стал бы говорить об этом с Ральфом, не сейчас.

– Все это было очень давно, Ральф. Оставь это.

Он посмотрел на меня, а потом сказал.

– Ладно, расскажу тебе, как это вижу я. Я вижу, что ты отвернулся от жены и детей без всякой попытки примириться. Понимаю, что это, должно быть, было тяжело, но ты должен был поступить лучше.

Он сделал паузу, а я лишь вопросительно посмотрел на него, и он продолжил:

– В тот вечер я привез Молли, сидел в машине и ждал ее, наблюдая. На мой взгляд, она слишком часто встречалась с Питером, прежде чем у нее закончились варианты с тобой. Я настоял на том, что собираюсь вмешаться только в этот раз, вопреки мнению Сьюзен. Я отвез ее, чтобы она поговорила с тобой. Мы просидели в машине целую вечность, пока мимо не проехал ты и не припарковался дальше по улице. Молли вышла и встретила тебя у ворот. Она поговорила с тобой, высказалась, и это заняло у нее, наверное, минуты три-четыре. Ее лица я не видел, она стояла ко мне спиной, но я видел, что ты слушаешь. А потом ты сказал что-то совсем короткое и ушел. Она сказала мне, что ты лишь пожелал ей всего хорошего с Питером. Это правда?

Ладно, эта пародия на правду меня задела, и все же я ответил:

– Ну, во-первых, ты должен помнить, что всего за два дня до этого я получил от Молли письмо, где говорилось, что Питер предложил ей выйти за него замуж, и она склонна согласиться. Это избавило бы нас от денежного спора, который затеяли адвокаты. Как думаешь, Ральф, что я чувствовал по этому поводу? Моя сторона кровати едва ли остыла. Я каждый день молился, чтобы она вернулась, но она уехала со своей единственной настоящей любовью. Я знал, что она влюбилась в Питера, была им одержима, но так быстро?

Я сделал паузу и посмотрел на него, он глядел с ужасом. Я продолжил:

– И да, она встретилась со мной у двери моей квартиры. Стояла там, а я не знал, что говорить. Что я мог сказать? Она немного помолчала, потом перенесла свой вес на другую ногу и еще немного помолчала. Потом засунула руки в карманы и молча смотрела на меня. Потом склонила голову набок и немного поерзала. После вынула руки из карманов и просто смотрела на меня. Ты говоришь, что это длилось четыре минуты. Это было полжизни. Женщина, которую я так любил, даже не смогла сказать мне ни одного внятного английского слова. Только что она сообщила мне в письме, что собирается выйти замуж за Питера. Что, черт возьми, мне было делать, Ральф? Что говорить? До этого вечера я цеплялся за надежду, что каким-то образом мы сможем вернуться назад, что Питер – всего лишь мимолетное увлечение. Но это было не так. И нет, пути назад не было. Я поздравил ее с помолвкой и ушел.

Я едва мог говорить, мой голос был полон эмоций, я смотрел на него, а он молча наблюдал за мной.

– Я вошел, но даже тогда не закрыл перед ней дверь. Все, что ей было нужно сделать, – это толкнуть ее, если бы только она захотела. Но она этого не сделала. А если бы сделала, то нашла бы меня сидящим на лестнице и плачущим навзрыд. Я только что потерял все, все до последней мелочи. Моему браку пришел конец, пути назад нет, даже в мечтах. Скажи, Ральф, что я должен был сделать? Зачем она приходила? Почему захотела причинить мне столько боли? Я ведь только и делал, что любил ее.

Из моих глаз текли слезы, как и в тот вечер. Ральф все еще молча смотрел на меня, но выглядел настолько потрясенным, что по его щекам тоже катились слезы. Затем он медленно и очень четко произнес:

– Глупая… тупая… пизда.

Его челюсти, казалось, сжались, лицо покраснело, и не думаю, что в этот момент он был со мной. Он был где-то в другом месте, думал о чем-то еще. Внезапно он, казалось, заметил мое присутствие.

– Допивай свой херес и уходи, – и вышел.

Я так и остался сидеть, потягивая херес и собираясь с мыслями. Когда поднялся по садовой дорожке, то увидел Ральфа. Он был на кухне, стоял по одну сторону кухонного стола, а Сьюзен сидела по другую, и вид у нее был очень испуганный. Я не слышал ни звука, но, судя по языку тела, Ральф на нее кричал. Было видно, что он в таком раздражении, о котором я и не подозревал. Идя по тропинке, я, должно быть, поймал его взгляд, потому что он замолчал, когда я проходил мимо. Но он был непреклонен и действительно очень зол.

Я поехал домой и налил себе очень большую порцию виски. Выпив, я пообещал себе, что сегодня в последний раз пытался завести разговор о Молли, о своем браке или о Питере с кем-либо из семейства Тремейн или Дэвис. Я покончил со всем этим. Единственный контакт будет только с мальчиками и Молли, когда потребуется поговорить о мальчиках.

Я сел за стол и отправил одно из своих нерегулярных, но довольно частых писем маме. Мысли о ней казались теплыми и безопасными.

***

Когда в понедельник утром пришел к себе в кабинет, Кэрол уже была там. На одном из диванов сидела в ожидании Аннет Морган, заместитель начальника отдела производства. Я пожелал ей доброго утра, и Кэрол последовала за мной в кабинет.

– Сейчас принесу вам кофе. Я выделила в вашем расписании место для встречи с Аннет. Догадалась, что вы захотите увидеть ее, как только придете. Помните, с прошлого вторника она заменяет Денниса Муррелла? И с вами еще не встречалась.

– Ты права. Пришли ее, а лучше сделай кофе на двоих. Спасибо, Кэрол.

Аннет Морган около пятидесяти, она – высокая, угловатая и невзрачная. Но ходят слухи, что в цеху ее очень любят и уважают. Поэтому я тепло поприветствовал ее и поблагодарил за то, что она заняла место внезапно ушедшего Денниса. Затем сказал, что не собираюсь сразу же повышать ее в должности, но хочу воспользоваться возможностью пересмотреть всю структуру производства и его связь с подразделением в Эксетере. Разумеется, ей будет предложено внести свой вклад в это планирование.

Она удивила меня тем, насколько уверенно и с пониманием отнеслась к ситуации. О Деннисе она почти не упоминала, лишь изредка заговаривала о том, как ей теперь удастся перестроить кое-что. Когда я упомянул Эксетер, она тут же улыбнулась.

– Знаете, у меня чертовски много времени для Стивена Хоббса. Если в результате вашей реорганизации мне придется работать под ним, я буду совсем не против.

– Спасибо, Аннет. Приятно знать, что у нас есть такая гибкость и нет проблем. Я очень благодарен.

Когда она ушла, вернулась Кэрол.

– Все в порядке? – спросила она.

– Действительно, очень хорошо. Попробуй договориться о вечере, я должен пригласить ее и ее мужа или парня на ужин.

– Ее мужа зовут Саманта.

– О!

– Они вместе уже много лет, но она ужасно скрытная. Лесбиянка в технологическом цехе? Конечно, все знают, но никогда об этом не говорят. Возможно, они не захотят пойти с вами на ужин.

– Ладно. Может, тогда мне стоит и отказаться от идеи с ужином. По крайней мере, пока не налажу с ней отношения.

После этого мы обсудили мою поездку в Лондон и реакцию головного офиса на отъезд Денниса. Кэрол сообщила, что большинство не удивилось, а многие были рады его уходу. Судя по всему, производственный отдел выглядел очень счастливым, поскольку теперь полноправным руководителем стала Аннетт.

– Кстати, – Кэрол выглядела довольной собой, – позвонил продюсер с телевидения и поинтересовался, не станете ли вы постоянным участником новой деловой программы, которую они запускают. Это – еженедельная программа, но вы будете участвовать в ней примерно раз в месяц, в рамках дискуссии о бизнес-идеях. Сочетание политики и бизнеса в том виде, насколько это влияет на регион.

Я улыбнулся, и мое самолюбие было удовлетворено, что Кэрол – в курсе.

– Им придется переговорить с моим агентом.

– Да. И я сказала, что вы это сделаете, но мне понадобится у вас уточнить.

Я все еще улыбался.

– Хорошо. Если мне за это заплатят, ты сможешь получить десять процентов, – и она рассмеялась. Затем посмотрела на меня.

– А как там моя мыльная опера?

– На самом деле, не так уж и много нового. Молли продолжила играть в свои глупые игры, а у меня произошел довольно эмоциональный обмен мнениями с ее отцом, когда я сказал ему, чтобы он отвалил. Он, кажется, не возражает, просто не хочет этого делать, – пожал я плечами.

– Здесь есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд, – мудро, но бесцельно сказала она.

– Да. Думаю, Молли хочет, чтобы я сменил работу, уехал из Бристоля и бросил своих мальчиков, а сама бы она счастливо восстанавливала свой брак с Питером. Что ж, ее ждет сюрприз. Делать этого я не собираюсь. А если она попытается уехать с моими мальчиками, я буду, если придется, бороться с ней через все суды страны. Если выбор стоит между разрушением ее брака и тем, что мне придется попрощаться с сыновьями, то ей лучше найти себе хорошего адвоката по разводам.

– Вы и впрямь думаете, что она хочет этого?

– Да. Я на самом деле так думаю. Все указывает на это. Другого объяснения ее поведению нет. И даже Ральф, ее отец, говорит, что она хочет попросить меня сделать нечто, что станет самым трудным решением, которое мне когда-либо придется принимать. Что еще это может быть? Что ж, их ждет сюрприз, этого не будет.

– Какая мать захочет разлучить двух мальчиков с их отцом? Эта мысль ужасна.

После этого понедельник прошел вполне мирно. Как и вторник, вплоть до десяти часов вечера, когда зазвонил мой телефон.

– Алло, Крис Беннетт.

– Крис, это – мама.

– Мама! Как приятно тебя слышать. Все в порядке?

– Нет. Просто я получила твое письмо и письмо от Джейми и Бена. В их письме говорится, что Молли и Питер расстались. И я забеспокоилась, что будет дальше, что ты будешь делать, вот и все.

– Ну, я уже говорил Ральфу, что не хочу видеть их бездомными, так что, не волнуйся.

– А как же бедная Молли?

– Ну, думаю, ей придется последовать за мальчиками. Как там Лен? – спросил я, пытаясь сменить тему.

– О, он в порядке. Ты хочешь сказать, что принял бы ее обратно?

– Нет, я имею в виду не это. Молли бросила меня ради Питера. Я – в прошлом. Ты это знаешь, я это знаю. Назад дороги нет. Нельзя вернуться в прошлое, да и я бы не хотел.

– Но так или иначе, это ведь шанс снова собрать твою семью.

– Моя семья разорвана на части. Невозможно собрать ее заново.

– Но если бы было можно?

– Это стало бы чертовым чудом, но это невозможно. И уж точно невозможно, если никто такого не предложит, а я предлагать точно не собираюсь. На самом деле, я беспокоюсь, что Молли, скорее всего, захочет разлучить меня с мальчиками в последней отчаянной попытке спасти свой нынешний брак.

– Она никогда так не поступит. Молли просто не такая девушка. Она совершает ошибки, как и все мы, но никогда так не поступит. Тебе не стоит об этом беспокоиться, Крис. Я бы поставила на кон свою жизнь.

– Приятно слышать. Слушай, не волнуйся, мама. Обещаю, что с мальчиками все будет в порядке. Сейчас, в разгар разрыва, им нелегко, но Ральф и Сьюзен ведут себя превосходно. И я вижусь с ними каждые выходные. С ними все будет хорошо. Я об этом позабочусь. А если волнуешься, позвони Сьюзен или Ральфу, они ближе к этому, чем я.

После этого мы немного поговорили о наших жизнях, и она спросила, нет ли у меня планов на поездку. Я предположил, что она имеет в виду, не смогу ли я навестить ее в Австралии. Я ответил, что в обозримом будущем буду жить в Бристоле. Затем она сказала, что ей нужно отнести Лену завтрак, так что, ей пора. Я посмотрел на часы и понял, что в Мельбурне сейчас семь часов утра среды.

***

Мое утро среды было прервано телефонным звонком от моего брата, Брайана.

– Боже правый! Вчера вечером мне позвонила мама. А теперь я слышу тебя. Это что, семейная неделя или что-то в этом роде?

– Я тоже разговаривал с мамой вчера вечером. Думаю, она немного тоскует по дому или что-то в этом роде. В любом случае, разговор с ней напомнил мне, что у меня есть младший брат, сейчас живущий в Бристоле. И он может оказать мне услугу.

– Что угодно. Все что угодно, Брайан. Ты же знаешь. Только пусть это не будет связано с деньгами или чем-то, что заставит меня хоть сколько-то выкладываться, – сказал я с теплотой в голосе.

– Ты не можешь приютить меня у себя на ночь? Завтра я собираюсь в Университет Бата, и вместо того чтобы обернуться за день, с учетом длинной поездки, мама напомнила, что в эти дни ты вернулся в Бристоль.

– Лучшее, что могу сделать, это предложить тебе диван. Он вполне приличного размера, но тебе придется привезти свой спальный мешок. Однако буду рад тебя видеть. Что привело тебя в Бат?

– Там, в университете есть парень, являющийся экспертом по Вордсворту, когда они с Дороти жили недалеко от Бристоля, в Сомерсете. И я хочу с ним увидеться, чтобы изложить некоторые идеи, которые могут войти в книгу, которую я собираюсь написать.

Брайан читал лекции об английских поэтах, в нашей семье он был литературным лидером. В моих самых ранних воспоминаниях он с головой погружен в книгу.

– Итак, что ты планируешь на завтра?

– Ну, если приеду на поезде, то, думаю, доберусь до Бата как раз к обеду. Это даст мне возможность побыть с парнем после обеда. Как насчет после работы?

– Звучит неплохо. Попроси его подвезти тебя до станции Бат-Спа, а я заеду за тобой в Бристоле, в Темпл-Мидз, скажем, в шесть тридцать?

– Время подходящее. Но я бы предпочел, чтобы ты был уже в пабе. Тогда я не буду чувствовать себя таким уж виноватым, если немного опоздаю.

– Хорошо. Тогда как насчет… ну, не знаю… «Лландогер Троу»? Там много интересных литературных знакомств, которые должны тебя порадовать, и вокруг полно ресторанов, где можно поесть.

– Встреча Даниэля Дефо с Александром Селькирком перед тем, как он написал «Путешествия Гулливера». Видишь? Я знаю историю литературы столь же хорошо, как и поэзию. Звучит неплохо.

– Ну, в Бристоле не так уж много литературных пабов.

– Есть «Дыра в стене» на Куинз-сквер. Она послужила основой для «Подзорной трубы» в романе Роберта Луиса Стивенсона «Остров сокровищ».

– Выпендривайся! – сказал я, рассмеявшись. – Увидимся завтра в шесть тридцать в «Лландогер Троу» на Кинг-стрит. А сейчас меня ждет работа. Я – не академик, кто лишь иногда читает лекции.

Я положил трубку. Что ж, это – приятный сюрприз. Я не видел Брайана почти год. Прошлым летом он, Мораг и их дети несколько дней гостили у нас с Хеленой в Апелдорне. Я с нетерпением буду ждать вечера со своим старшим братом.

***

Позже вечером я вернулся в свою квартиру, когда раздался звонок в дверь – это был Ральф. Я сразу почувствовал подозрение и не захотел его впускать, но решил, что придется, потому что не смог придумать оправдания. Он выглядел усталым и печальным, но в нем чувствовалась настойчивость.

– Так, чего ты хочешь, Ральф?

Он выглядел подавленным от моего тона.

– Я только что от Молли, и когда уходил, она была в слезах.

Я почувствовал себя опустошенным. Значит, Молли была в слезах? Я думал, что меня это уже не волнует, но оказалось, волнует.

– Что случилось?

– О, на этот раз именно я довел ее до слез. Я набросился на нее из-за того вечера, когда она встретилась с тобой, до того, как вы развелись. Приношу тебе свои огромные извинения, Крис. Тогда я не знал всей правды, да и сейчас не уверен, что знаю все, но теперь понимаю больше. Однако с ее стороны было совершенно неправильно так тебя бросить. Могу понять, через что ты прошел.

Я кивнул.

– Думаю, тот вечер – худший в моей жизни. Прости, что я был столь эмоциональным в воскресенье, но из всех моих воспоминаний это – единственное, что до сих пор не дает мне покоя.

– Не переживай. Иногда прошлое настигает нас.

Мы уставились друг на друга. Как и прежде, честность Ральфа меня тронула. Я хотел спросить его, из-за чего случилась ссора между ним и Сьюзен, но пришлось отнестись с уважением к личной жизнь мужчины и его жены. Я улыбнулся.

– Не хочешь кофе или выпить?

– Не отказался бы от виски. Это я сегодня немного взвинчен. Обычно не довожу свою взрослую дочь до слез, и мне это не понравилось.

Наливая виски, я стоял к нему спиной и ответил:

– Тебе не стоило этого делать. Это ничего не меняет. Все было давно. И даже если бы она была в тот вечер немного добрее, это бы ничего не изменило.

Когда я повернулся к нему лицом, он пристально смотрел на меня, и я не знал, о чем он думает, но когда протянул ему виски, он вернулся к тому же:

– Пожалуйста, Крис, прошу тебя, поговори с ней. Если хочешь, я отвезу тебя туда прямо сейчас, но, пожалуйста… Она не хочет тебя навещать. Не знаю, она либо боится, либо стыдится, не знаю, что именно. Ты – единственный, кто может ей помочь. Пожалуйста.

– Сколько раз я должен это повторять, Ральф? Нет.

– Почему «нет»?

Я отпил виски.

– По нескольким причинам. Во-первых, как я тебе уже говорил, когда у нас с Молли возникла проблема, мы могли бы ее решить, а могли и нет. Но мне не дали шанса, на той же неделе она вернулась к нему, обедала с ним, и можешь себе представить, чем еще они, вероятно, занимались. У меня не было ни единого шанса. Теперь проблемы у нее с Питером, и лучшее, что я могу сделать для твоей дочери, – это держаться от нее подальше.

– Не думаю, что они это переживут, не в этот раз.

– Что ж, я любил твою дочь… знаю ее, за любимого мужчину она будет бороться. Она из тех, кто на двести процентов посвящает себя отношениям, и ничто не может им помешать. Мне кажется, она абсолютно невосприимчива ко всем тем мелким проблемам, что бывают в жизни у нас, простых смертных. Именно поэтому я знаю, насколько сильны ее чувства к Питеру. Ему удалось прорваться и добраться до нее. И она сделает все необходимое, чтобы себя контролировать.

Я сделал паузу и отпил большой глоток виски. На Ральфа не смотрел, но знал, что он за мной наблюдает.

– Если Питер считает, что проблема – мое присутствие рядом, а если быть честным, их проблемы начались только тогда, когда я снова появился здесь, то уверен, что Молли попросит меня двигаться дальше.

Я поднял взгляд на Ральфа, чтобы убедиться, что он смотрит мне в глаза.

– На пару лет я потерял своих сыновей… думаю, настолько же потерял и себя. Но теперь я вернулся, и будь я проклят, если уйду из их жизни. Я не собираюсь встречаться с Молли. Я не позволю, чтобы меня попросили бросить сыновей. Я не сделаю этого. Я не могу этого сделать.

Ральф взболтал последние капли виски в своем стакане и покачал головой.

– Ты ошибаешься, Крис. На самом деле нет, в некоторых отношениях ты настолько прав, что даже не подозреваешь об этом. Но клянусь тебе, я уверен, абсолютно уверен, что Молли никогда бы не попросила тебя расстаться с твоими мальчиками. – Он посмотрел на меня, выдержав долгую паузу. – Но ты ведь мне же не поверишь, правда? Я зря трачу время. Вы с Молли хорошо подходили друг другу, оба одинаково упрямы.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, но рад, что понимаешь, что зря тратишь время.

Он улыбнулся.

– Не хочешь увидеться со своими мальчиками в эти выходные? Они длинные, помнишь, у тебя есть три дня на выбор.

– Конечно, я хочу с ними увидеться, но мне довольно легко сделать выбор, когда.

– А есть шанс, что ты сможешь приехать в понедельник? Думаю, ко мне могут приехать гости, старые друзья из-за границы, и в понедельник было бы лучше.

– Я не против. Но заберу их у Молли, если ты предпочитаешь. Подозреваю, что Сьюзен будет рада пережить эти выходные, не видя меня.

– Сьюзен сейчас в отъезде. Уехала погостить к своей сестре Бренде в Уэймут. Если помнишь, они управляют пансионом, и Сьюзен помогает им по хозяйству.

– О! Тогда понедельник будет как нельзя кстати. Если заберу их около полудня, то смогу отвезти в торговый центр. Хочу, чтобы Джейми немного поглазел на витрины, и посмотрю, не подскажет ли он мне, что подарить ему на день рождения. Пообедаем где-нибудь, а потом они захотят посмотреть какой-нибудь фильм. После этого отвезу их в бургерную или еще куда-нибудь и привезу обратно примерно в шесть или семь часов вечера. Как тебе это?

– По-моему, отлично. Тогда – до понедельника.

Он допил последние капли виски, и я проводил его.

После его ухода я долил виски себе и осторожно пригубил. Я чувствовал себя усталым, очень усталым. Возможно, я борюсь с непреодолимыми трудностями. Если Молли полна решимости сохранить свой брак, то, думаю, мне придется двигаться дальше. Из-за нее мне может быть очень неловко оставаться здесь, продолжать общаться с сыновьями, как было у меня в последние несколько месяцев. В конце концов, мать всегда побеждает.

И на этой грустной ноте я отправился спать. Но утром проснулся в гораздо более оптимистичном настроении. Среда обещала быть хорошим днем на работе, а погода была теплой и солнечной, чтобы это поддержать. Перед самым обедом я встретил Майру, точнее, она встретила меня.

Она подошла ко мне сзади в коридоре.

– Хочу обсудить с тобой кое-что, – улыбнулась она.

– Хорошее или плохое? – спросил я.

– Возможно, очень хорошее.

– Что ж, может, выпьем по стаканчику после работы? Мне нужна компания примерно с шести до шести тридцати.

– Звучит неплохо, но зачем? На что я себя обрекаю?

– Ни на что ужасное. Я встречаюсь со своим старшим братом, Брайаном, в «Лландогер Троу» в шесть тридцать. Зная его, он опоздает, и ожидая, будет неплохо выпить с очень красивой девушкой.

– Лестью можно добиться всего. Может, у него есть подлые черные секреты, чтобы рассказать мне о настоящем Крисе Беннете?

– Уверен, что такая умная девушка как ты, сможет рассказать ему достаточно неловких анекдотов, если постарается. Мы можем поехать на разных машинах, увидимся там примерно в четверть шестого?

И теперь я с еще большим нетерпением ждал встречи с Брайаном. Уверен, приехав, он заметит, что я пью с очень сексуальной девушкой.

***

В тот день я обедал с некоторыми из своих младших сотрудников. Мне все очень понравилось, они были веселыми и разговорчивыми. Но потом один из них напрямую спросил меня:

– Если вы избавились от Денниса Муррелла, потому что он обвинил вас в попытке увести жену Питера Дэвиса, то почему бы вам на самом деле не избавиться от Питера Дэвиса, который, очевидно, в первую очередь должен был выдвинуть это обвинение?

Прежде чем я успел ответить, вмешался представитель «Марстон эбби»:

– С тем же успехом, что и тебя. Он просто работает в своем кабинете весь день. Он не… – он сделал паузу, подыскивая подходящее слово, – …вносит свой вклад.

Я ответил:

– Потому что, насколько мне известно, он не сидит в столовой и не болтает о том, что ему не нравится корпоративная политика ITI. Поскольку же Деннис не согласен со стилем руководства нашего владельца, он и решил уйти в отставку. И это все, что я хочу сказать по данному вопросу, за исключением следующего: если у кого-то из нас есть реальная личная проблема, например, проблемы в браке, то надеюсь, что все мы будем относиться к этому человеку с некоторой долей терпимости. Это не может продолжаться вечно, нам необходимо вести дела, но дать коллеге немного пространства и не сплетничать о нем кажется вполне приличным. И, между прочим, я не пытаюсь увести жену Питера Дэвиса.

После этого кому-то хватило приличия сменить тему. Я надеялся, что помогу пресечь сплетни. Но также отметил, что мне следует переговорить с Пирсом Макбейном о том, насколько хорошо в данный момент работает Питер Дэвис.

Позже я пришел в паб всего на пару минут раньше Майры. Даже не заказал выпивку, а все еще оглядывался по сторонам, пытаясь понять, здесь ли она, когда она появилась в дверях.

– Увидела, как ты шел передо мной, – поприветствовала она меня.

– Сначала – в бар и все такое, – ответил я. – Чего бы ты хотела?

– Джин с тоником, пожалуйста.

Когда мы взяли напитки и нашли столик, мне пришлось спросить:

– Так, что там за новость?

– Ну, на самом деле это – жалоба. Помнишь, ты говорил, что на той неделе я встречу в лондонском поезде мистера «что надо»? Так вот, его там не было. А я искала.

Я улыбнулся.

– А в последнем вагоне смотрела? Специально для тебя я набил его красавцами миллионерами. Только не говори, что ты туда не заглядывала.

– Нет. Но в любом случае ты прощен, потому что, возможно, в прошлую пятницу он даже сидел напротив меня в поезде Эксетер-Бат. – Она улыбнулась, и было видно, что она взволнована.

– Расскажешь?

– Ну, напротив меня сидел очень привлекательный мужчина. Мы разговорились, и выяснилось, что он – археолог из Эксетерского университета, а в Лондон едет на выходные к родным. Его зовут Уилл Роуленд, доктор Уилл Роуленд, и он дал мне свой номер телефона, когда я выходила в Бате.

– И?

– И в понедельник я ему позвонила, и мы договорились о свидании в пятницу вечером.

Я улыбнулся.

– Отлично.

– Скорее всего, это ни к чему не приведет. Но все было так волнительно: просто встретить кого-то.

– Археолог – хороший выбор. Ведь муж Агаты Кристи был археологом, и она говорила, что чем старше она становится, тем интереснее кажется своему мужу?

– Я еще не вышла за него замуж.

После этого она поинтересовалась моей личной жизнью, но я заверил, что ее нет. И мы болтали дальше, пока вдруг я не заметил, что у стола стоит Брайан.

– Уисс, я так рад тебя видеть, – сказал он, когда мы обнялись.

Я представил его Майре и объяснил, что Уисс – это самое близкое, что смог выговорить ребенок его возраста, к имени его новорожденного младшего брата. К сожалению, оно прижилось.

Угостив его пивом, мы довольно легко разговорились. Майра довольно много знала об Уильяме Вордсворте, о его пребывании в Сомерсете вместе с другом, Сэмюэлом Тейлором Кольриджем, и о зарождении романтического движения. Эта тема оставила меня довольно равнодушным.

Вскоре мы выпили по первой рюмке, и Майра сказала, что уходит. Я пригласил ее присоединиться к нам за ужином, но она была непреклонна, что, вероятно, было разумно, поскольку наш с Брайаном разговор, скорее всего, будет во многом посвящен маме и Лену, детям и воспоминаниям.

Когда она уходила, Брайан наблюдал за ее удаляющимся задом, и подмигнул мне:

– Мила.

– Очень мила, – ответил я, улыбаясь.

– Ты с ней не? Ты да… ты – счастливый ублюдок.

– Не бери в голову. Но она – милая девушка и хорошая коллега, – добавил я с ударением.

Мы решили, что вместо того чтобы оставаться в районе Кинг-стрит и искать, где бы еще поесть и выпить, мы поедем ко мне и забросим вещи Брайана, пока я еще трезв, чтобы вести машину. Затем отправимся куда-нибудь поесть и выпить.

Ели мы в приятном кафе-баре, а после отправились в старый добрый паб – место, где мужчины могут хорошо выпить. Говорили о маме и Лене, а я расспрашивал о Мораг.

Мы выпили уже третью кружку, когда он спросил:

– Так, что же случилось с Хеленой? И что случилось с этой Майрой, если ты позволил ей ускользнуть от тебя?

Я рассмеялся.

– Майра – просто один из тех кораблей, что проплывают в ночи. Мы – хорошие друзья и коллеги, но не более. Обманывали себя, что на какое-то время можем стать более чем это, но это не так.

– А что насчет Хелены? Она была милой. На самом деле, у нее – прекрасные ноги, вплоть до попы.

– Да, это так, и она – прекрасная девушка… но нет. Не для меня. Хотя я и был близок к этому, чертовски близок. Но я не умею брать на себя обязательства. Вы с Мораг как-то справляетесь, но это – не для меня.

Он посмотрел на меня, выдержав долгую паузу.

– Только не говори, что ты все еще зациклен на той сучке Молли. Она – шлюха. Изменяла тебе, а когда ты все узнал, продолжила это делать. Боже всемогущий, Уисс! Ты же не зациклен на ней до сих пор?

– Нет, не зациклен. Но она – не сука и не шлюха. И она – мать твоих племянников, и очень хорошая мать.

– Ты с ней видишься?

– Да. Конечно, вижусь, она – мать моих сыновей. И я бы хотел построить с ней приличную дружбу, но это практически невозможно.

– Почему?

– Потому что слишком много воспоминаний, слишком много боли, слишком много гнева… Не знаю.

– Сколько прошло? Четыре года, скоро – пять. Ты уже должен был ее забыть. Это она помешала тебе сойтись с Хеленой? Она все еще имеет над тобой власть? Ты все еще тоскуешь по этой суке-изменщице?

– Я бы не хотел, чтобы ты называл ее так. Она влюбилась в другого парня. Уверен, что она этого не хотела. Знаю, она не хотела, чтобы такое случилось. Но оно случилось.

Я посмотрел на него, мне не понравились нападки на Молли.

– Это, скорее, для нее опыт, чем что-либо еще. Я был уверен, или думал, что был уверен, что люблю Молли. В моей жизни с ней была определенность. Но больше я не думаю, будто знаю, что такое любовь. Вот что оставила мне Молли – неуверенность и неопределенность. – Я пригубил остатки пива.

– Иди и принеси нам еще по одной. Пить лучше, чем говорить о женщинах.

Вернувшись, Брайан спросил.

– Ты серьезно чувствуешь неуверенность? Раньше ты был самым уверенным в себе человеком, которого я знал. Высокомерным ублюдком, если короче. – Он сказал это провокационным тоном.

Я улыбнулся.

– Хорошо, что ты – мой брат. Нет, я не чувствую неуверенность. Просто Хелена мне ужасно нравилась, но я знал, что не испытываю к ней и четверти того, что чувствовал к Молли.

Я сделал паузу и отхлебнул пива.

– Молли была смыслом моей жизни… Хелена же – очень красивая девушка, с которой я делил свою жизнь. Знаю, что не испытываю к Хелене столь же сильных чувств, а уж если и то, что я чувствовал к Молли, было недостаточно хорошо, то какой шанс у меня есть с Хеленой?

– Мне кажется, что ты все еще на ней зациклен. Она тебе изменяла, Уисс. Решила лечь в постель с другим мужчиной, будучи замужем за тобой. Это непорядочно. Ей не следовало этого делать. Ты ведь понимаешь теорию брака, не так ли? Ты имеешь право ненавидеть ее до глубины души.

– Я ее не ненавижу. Она мне нравится, у меня с ней особая связь. Она – мать моих детей, и у нас были прекрасные годы вместе. Но она любит другого и замужем за другим. А теперь отвали, пожалуйста, Брайан. В последнее время я сыт Молли по горло.

– Говоря это, твой голос звучал устало?

– Когда дело касается Молли, так и есть. Ты видел меня прошлым летом в Апелдорне. Я был счастлив. Ладно, пусть я не любил Хелену настолько сильно, как бы ей хотелось. Но я был счастлив. А возвратился сюда, и на поверхность всплыли все старые чувства, старая тоска. И это бессмысленно, и я хотел бы, чтобы этого не было.

Я посмотрел на него.

– Уверен, мама тебе сказала, что у Молли проблемы в новом браке, и я просто хотел бы, чтобы она их уладила, и все мы вернулись к нормальной жизни.

Мы помолчали и выпили пива в тишине. Но затем Брайан улыбнулся.

– Зачем ты вообще оставил ему яйца? Тогда бы он не стоил того, чтобы за него выходить замуж.

Я улыбнулся.

– Не думай, что я об этом не мечтал. Он, знаешь ли, работает в «Фрэнксе». Я – его босс. Могу поспорить, что это доставляет ему больше бессонных ночей, чем мне.

Брайан улыбнулся, отпил пива и сказал:

– Думаю, в наши дни сотрудников трогать нельзя. А жаль.

– О, какое-то время я незаметно пытался подорвать его авторитет. Но сейчас не утруждаю себя этим. Он мне безразличен. Отныне да.

– Но тебе не безразлична Молли. – Он сказал это как утверждение, но я воспринял как вопрос.

– Да. Наверное, да. Но у этого нет будущего. Я прилагаю большие усилия, чтобы думать о себе и не думать о ней. Это трудно, но я своего добьюсь. А теперь давай поговорим о чем-нибудь по-настоящему важном. Например, о футболе. Знаешь, у «Фрэнкса» есть ложа в «Бристоль Сити».

Я знал, что это зацепит Брайана. Он всю жизнь был преданным болельщиком «Бристоль Сити», даже когда жил в Ньюкасле, а быть им там – смелый поступок.

– Ты работаешь здесь с февраля и не рассказывал мне об этом. Что я там говорил насчет лишения яиц? Это – предательское упущение, братишка…

Мы продолжали пить до самого закрытия, а потом вернулись в мою квартиру. Я встал в обычное время и, подбросив Брайана до станции, отправился в офис, чувствуя легкое похмелье, но в остальном все было в порядке.

***

Кэрол вручила мне пачку объявлений агентов по недвижимости о квартирах, сдаваемых в аренду. Быстро пролистав их, я понял, что выбор довольно велик.

– Прочитаю их сегодня вечером, а завтра решим, смогу ли я просмотреть интересные квартиры в субботу или воскресенье.

В остальном четверг и пятница прошли без происшествий. В субботу и воскресенье я все же просмотрел квартиры и нашел одну, что мне понравилась: в Клифтоне, недалеко от Подвесного моста, с видом на ущелье Эйвон. Я также немного прошелся по магазинам, подыскивая идеи для подарка Джейми на день рождения. Вспомнил, что дни рождения мальчиков и Рождество – это одни из тех случаев, когда мне не хватает партнерства в браке, когда бы я смог обсудить идеи с партнером. С этой задачей прекрасно справлялась Хелена, но, опять же, у нее есть пара племянников и племянниц, на пару лет старше Джейми и Бена, так что, они выступали в роли предшественников для моих двоих.

Понедельник, когда начались каникулы, начался нормально, но потом мне позвонил Ральф.

– Да, Ральф?

– Крис, сейчас здесь немного суматошно. Прибыли мои зарубежные гости. Нет ли шанса, что ты сможешь отложить заезд за мальчиками, скажем, до обеда? Мы здесь их покормим, если ты не против.

– Конечно, это – не проблема. Я – в прекрасном настроении и заберу их в два тридцать. Как тебе это?

– Будем готовы к твоему приезду.